ФАТА-МОРГАНА 8 (Фантастические рассказы и повести) - Брайан Олдисс

8 сентября 2050 года — день возвращения первой экспедиции на Тау Кита. Возвращение транслируется, и потому я сижу перед телевизором в кабинете доктора Фиппса. Именно экспедиция на Тау Кита явилась причиной моего пребывания в клинике. Я болтаю о ней уже десять лет, требуя, чтобы корабль подвергли карантину, чтобы образцы растений, которые он привез, уничтожили, не допуская высадки их в почву Земли. Почти всю мою жизнь это считали признаком шизофрении, поскольку до 12 июля корабль еще не отправился к Тау Кита, а только сегодня должен вернуться.

И вот пришло 8 сентября 2050 года. Пришел день, о котором я говорил, покинув лоно матери. Пришел, и потому я сижу наедине с доктором Фиппсом, пока на экране телевизора появляется изображение корабля, опускающегося на обширную бетонную плиту.

Зная, что это ничего не изменит, я крикнул:

— Объясните им! Остановите! Доктор, остановите их!

Доктор Фиппс смотрит на меня с интересом. Его маленькие голубые глаза выражают одновременно жалость, смущение и страх. Ему хорошо знаком мой случай. На его столе возле переносного телевизора лежит пухлая папка с моей историей болезни, заполненная сотнями отчетов о терапевтических осмотрах. На каждой из этих бумажек упоминается дата 8 сентября 2050 года. Я постоянно повторяю одну и ту же историю. Корабль к Тау Кита стартует 12 июля 2048 года, вернется на Землю 8 сентября 2050 года… Экспедиция обнаружит, что вокруг Тау Кита вращается двенадцать планет, но лишь пятая похожа на Землю и имеет флору и фауну… Экспедиция доставит на Землю образцы растения с широкими зелеными листьями и маленькими пурпурными цветами. Его назовут tempis ceti, однако в основном оно будет известно как темпо… и прежде чем его свойства будут изучены, семена распространятся, будут засеяны по всей Земле и взойдут. Через некоторое время люди начнут есть листья темпо, изменятся и станут говорить о будущем, из-за чего их будут считать безумцами до тех пор, пока не начнут сбываться предсказания. Тогда растение будет сочтено опасным наркотиком, употребление его станет преступлением, но, как обычно с запретным плодом, люди будут продолжать есть его, и в конце концов темпоманы станут самыми важными из преступников Земли. Правительства будут пытаться вырвать из их измученных разумов тайны будущего.

Все это можно найти в истории моей болезни, которую доктор Фиппс так хорошо знает. Восемь лет он считал это удивительно логичной психоиллюзией. Но сегодня 8 сентября 2050 года, и — как я предсказывал — корабль с Тау Кита вернулся. Доктор Фиппс бесстрастно смотрит на меня, а тем временем к кораблю подводят трап, и команда выходит. Я вижу, как челюсти его судорожно стискиваются, когда журналисты окружают капитана, высокого и худого мужчину, несущего небольшой мешочек.

Капитан качает головой, смущенный назойливостью репортеров.

— Позвольте сначала сделать краткое сообщение, — жестоко говорит он.

Бледное и худое лицо капитана заполняет экран телевизора.

— Экспедиция удалась, — говорит он. — Мы установили, что система Тау Кита состоит из двенадцати планет. Пятая похожа на Землю, и там мм нашли растительную и животную жизнь. Очень необычную животную жизнь…

— Что вы понимаете под словом «необычный»? — выкрикивает один из журналистов.

Капитан хмурится и пожимает плечами.

— Прежде всего, животные эти питаются только одной разновидностью травы, доминирующей в тамошней флоре. Хищников на планете нет, и легко понять почему. Не знаю, как объяснить это поточнее, но похоже, каждое животное заранее знает, что сделают другие животные. Ну и, конечно, что сделаем мы. Мы считаем, что это как-то связано с растениями, которые они едят. Думаю, каким-то странным образом они влияют на их чувство времени.

— Почему вы так считаете? — спрашивает один из репортеров.

— Мы накормили этими листьями наших лабораторных животных, и случилось странное. Стало почти невозможно коснуться их. Поэтому доктор Ломинов назвал растение tempis ceti.

— Как выглядит это растение? — спрашивает другой репортер.

— Оно напоминает… Минуточку, у меня есть с собой образец. — Капитан лезет в мешок и что-то из него вытаскивает.

Наплыв камеры на руку капитана. Он держит растение с тонкими корнями, широкими зелеными листьями и маленькими пурпурными цветками.

Руки доктора Фиппса начинают дрожать. Он смотрит на меня, смотрит, смотрит…

12 мая 2062 года. Я нахожусь в небольшой комнате. Можете представлять ее как больничную палату, лабораторию или тюремную камеру, поскольку она выполняет функции всех трех помещений. Я здесь уже три месяца.

Я сижу на удобном стуле, а по другую сторону стола разместился человек из безымянной разведывательной службы. На столе стоит магнитофон, катушки его вращаются. Мужчина напротив раздраженно хмурится.

— Наша тема — декабрь 2081 года, — говорит он. — Что вам известно о событиях декабря 2081 года?

Я угрюмо смотрю на него и молчу. Мне уже надоели эти люди из разведки, научные комиссии и их бесконечные вопросы.

— Послушайте, — сухо замечает мужчина. — Я знаю, что призывы к твоему не существующему патриотизму лишены смысла. Знаю я и то, что ты смеешься над тем, что твои способности могут многое значить для нашей страны. Но не забывай, что ты преступник, осужденный к пожизненному заключению. Работай с нами, и через два года освободишься. А если будешь молчать, мы продержим тебя под замком, пока не загнешься или поймешь, что единственный способ выйти отсюда — говорить. Повторяю, наша тема — декабрь 2081 года. А теперь говори!

Я вздыхаю. Бесполезно объяснять ему, что знание будущего не дает ничего, поскольку будущее изменить нельзя, потому что оно не было и не будет изменено. Эти люди не хотят понять, что выбор — просто иллюзия, основанная на факте, что пространство-время будущего укрыто от тех, кто погружен в блаженное неведение и движется с потоком времени. Они не хотят понять, что минуты прошлого ничем не отличаются от минут будущего или настоящего. Они постоянны, невозмутимы и неизменны. Эти люди живут в иллюзии непрерывного времени.

Итак, я начинаю говорить о декабре 2081 года, однако знаю, что они не успокоятся, пока я не скажу всего, что знаю о годах между настоящим моментом и 2 декабря 2150 года. Я знаю, что они будут недовольны, потому что были недовольны, недовольны сейчас и будут недовольны потом.

И потому я говорю о том ужасном декабре, который наступит через девятнадцать лет…

2 декабря 2150 года. Я стар, очень стар, мне сто десять лет. Мое измученное возрастом тело лежит на белых простынях больничной койки. Мои легкие, мое сердце, моя кровеносная система — все внутренние органы больны. И лишь разум мой остается бессмертным. Разум младенца, ребенка, юноши, старика. Я умираю. После 2 декабря 2150 года мое тело перестает существовать как живой организм. Для меня время после этой даты — такая же неизвестность, как время перед 3 апреля 2040 года в обратном направлении.