Луна над Лионеей - Сергей Осипов

– Вот уж точно – не прекрасного принца.

– Я имею в виду – от гипноза.

– Я жду, что ты увидишь ее и узнаешь ее.

– Понятно.

Как оказалось, в тайных подземельях королевской службы безопасности помимо железного ящика с Елизаветой Прекрасной есть еще кресло навроде зубоврачебного. Насте захотелось спать сразу же, как только она в него села. А уж когда врач показал ей серебристый маятник и мягким шепотом стал считать от десяти до одного…

– Настя?

Голос становится легкомысленным стрекозьим треском и улетает в никуда. Вокруг становится темно, но я вижу приоткрытую дверь, там вроде бы играет музыка. Я подхожу, слегка толкаю эту дверь… И жмурюсь от яркого солнечного света. Музыка стихает.

Я переступаю порог и делаю несколько шагов по траве, ровной настолько, словно ее готовили для мирового чемпионата по красоте газонов. Потом я замечаю группу людей, стоящую на пригорке в полусотне метров от меня. Некоторые лица кажутся знакомыми, и я легко взбегаю к ним, машу рукой…

– Здравствуйте, – говорит король Утер и протягивает мне руку. – Я Утер Андерсон. Я – король.

– Меня зовут Армандо, – говорит Армандо. – Я постараюсь тебя защитить. Хотя гарантировать ничего не могу.

– Амбер Андерсон, – говорит Амбер и прячет в сумочку некую вещь. – Мне кажется, мы станем настоящими подругами, правда? Если успеем.

– Я записал тебе диск, – Тушкан дергает меня за подол платья. – Слышишь?

– Спасибо, конечно, – говорю я ему. – Но мне сейчас не на чем его слушать.

– Его не слушают, – обиженно говорит Тушкан. – Это талисман. Его вешают на шею. А где твой меч?

– Меч?

Только теперь я с изумлением замечаю, что все вокруг меня вооружены. Король Утер держит длинное копье, Армандо – меч, Давид Гарджели – круглый щит, Амбер – тонкий длинный кинжал, Монахова – маленький, словно игрушечный, пистолет. Рядом с Тушканом в траве лежит здоровенный многоствольный пулемет, размером, наверное, побольше самого Тушкана.

– Такгде же твой меч? – строго спрашивает Утер.

– А зачем мне меч?

Утер берет меня под руку и подводит к краю холма. У меня перехватывает дыхание, потому что внизу я вижу огромное черное пятно, неотвратимо ползущее в нашу сторону.

– Что это? – спрашиваю я.

– Это они, – отвечает Утер. – День пришел. Сегодня решится все.

– Но… – слова с трудом слетают с моего языка. – Их же целая тьма, а нас… Мы не сможем их остановить!

– Мы сделаем то, что сможем, – спокойно говорит Утер. – Мы умрем, пытаясь их остановить. Это тоже неплохо.

– Держи, – Тушкан протягивает мне автомат Калашникова. – У меня есть еще.

Я хватаю оружие, и мои пальцы с внезапно открывшимся умением пробегают по металлу, передергивают затвор, устанавливают режим стрельбы очередями. Утер одобрительно кивает.

Я подхожу к краю холма и смотрю на приближающуюся черную массу, состоящую из миллионов шевелящихся голов и конечностей, работающих механизмов и еще бог знает чего…

Я вскидываю автомат и ловлю в прорезь прицела первый ряд накатывающей волны черных чудовищ. То есть они не совсем черные. И не совсем чудовища.

Во всяком случае, я вижу в первом ряду пожилого мужчину с квадратным подбородком. Он восседает на огромной змее и нещадно хлещет ее плетью. Рядом топочет гигантский носорог, на котором не без изящества, в дамском седле, едет какая-то женщина с зонтиком от солнца.

– Подпустипоближе, – советуетУтер. Так я и делаю, держа палец на спусковом крючке до той секунды, когда черты пожилого мужчины и дамы с зонтиком становятся совершенно определенными. Тогда я поворачиваюсь к Утеру за подтверждением команды…

– Настя, – говорит он и внезапно исчезает вместе с изумрудной травой, чистым небом и надвигающейся армией черных чудовищ.

– Настя? Все в порядке? Как ты?

Я открываю глаза и отдираю вспотевшую спину от спинки кожаного кресла. Врач светит мне фонариком в глаз, я раздраженно отмахиваюсь:

– Лучше дайте мне воды…

Вода немедленно появилась, и Настя стала пить большими глотками, чтобы смыть отвратительный вкус во рту. Смайли терпеливо ждал, и лишь когда она отставила стакан, вытерла губы и встретилась с ним глазами, гном спросил:

– Ну?

– Да, – сказала Настя. – Это она.

– Точно?

– Точно.

Смайли сжал губы. Он явно был не рад тому, что услышал.

– Ну и что теперь будем с этим делать? – спросила Настя. – Тоже будем ждать?

Смайли отрицательно помотал головой.

7

А вот Бернар ждал, он ждал ее у главного входа во дворец. В дни праздников и торжеств здесь принято было раскатывать многометровую ковровую дорожку, зажигать факелы, расставлять на ступенях гвардейцев в парадной форме, усыпать ступени лепестками роз… И так далее.

Сейчас здесь не было ничего, кроме самих ступеней. Ни факелов, ни лепестков роз, ни гвардейцев, ни симфонического оркестра, ни лимузинов. Настя спускалась по лестнице в полном одиночестве и очень быстро оценила утомительное однообразие этого спуска. Оказывается, лестница в сотню с лишним ступеней – довольно глупая штука, если ты только не поднимаешься по ней за какой-нибудь королевской наградой на виду у всей Лионеи. Или выходишь замуж, опять-таки на виду у всей Лионеи. Во всех остальных случаях – ничего интересного, еще один повод прочувствовать свое одиночество и натереть ноги.

Внизу уже ждала подогнанная Бернаром машина, его собственная, не служебная. Он числился в гвардейском спецподразделении, а гвардейцев в Лионее осталось еще меньше, чем агентов у Смайли. Возможно, Бернар и был последним из гвардейцев. Поскольку Настя не знала, о чем еще можно разговаривать с Бернаром в дороге, именно об этом она его и спросила:

– Кто-нибудь еще из гвардейцев остался в Лионее?

– Человек пять, не больше. Те, кому некуда идти, и те, кто верит, что скоро все наладится.

– А ты сам из какой категории?

– У меня совсем другая причина, принцесса.

– Какая же?

– А вы не понимаете? Я кое-что видел, принцесса. Когда был с вами в Румынии. Я видел чудовище, которое выпивало жизнь из людей. Я видел, как убили ангела. Такие вещи заставляют задуматься.

– И что же ты надумал?

– Здесь происходят важные вещи, принцесса. И если от меня есть какая-то польза, мне стоит остаться здесь.