Все кошки возвращаются домой - Софья Ролдугина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В первое мгновение мне хотелось броситься к нему, обнять, прижаться щекой к его щеке и зашептать на ухо, что ничего страшного не произошло, что мы все равно будем вместе — на веки вечные, что я не злюсь и наоборот прошу прощения за глупости, которые натворила… Но слова будто поперек горла встали. Как сухой хлеб — ни проглотить, ни прокашляться.
Я отвела глаза и молча прошла на кухню.
Но там и шагу сделать не успела — сразу попала в крепкие объятия.
— Дэйри, — улыбнулась я, утыкаясь лицом в надежное плечо. Ткань рубашки была слегка влажной. Пахло гелем для душа с цитрусом. Эх, Дэйри-Дэйри… Надо же, забыл где-то все свои масла и стащил гель у Феникс. — Давно проснулся?
— Давно, — Дэриэлл бережно погладил меня по волосам. Будь у человека такие холодные руки, я бы решила, что он озяб. Но для шакаи-ар это означало всего лишь приглушенное чувство голода. — Проснулся, решил не отрывать тебя от пациента и отправился на охоту, — подтвердил целитель мои догадки. — Ирсэ в стабильном состоянии. Кирот поправляется быстрее сестры, хотя досталось ему больше… Нэй, ты в порядке?
Я зажмурилась. В глаза как песка насыпали.
— Ага. В полном. Ты собираешься заняться сейчас лечением?
— Да, начну с самого сложного, с Ирсэ. А перелом Шинтара лучше на десерт оставить, там ничего страшного нет, — пальцы его мягко надавили мне на плечи в хорошо знакомые точки, заставляя напряженные мышцы расслабиться. — Хочешь присоединиться? Мне ассистент не помешает, а тебе практика. Особенно такая — редко выпадает возможность понаблюдать за восстановлением работоспособности центральной нервной системы.
— С удовольствием присоединюсь, Дэйр. Только передохну, чаю глотну…
Несмотря на то, что руки его были прохладными, от осторожных касаний разливалось тепло. Но не сонное, не вялое — нет, напротив, какое-то энергичное, как во время бега или катания на коньках. Я отстранилась неохотно и сразу поймала взгляд целителя, уверенный и светлый.
— Замечательно. Пожалуй, немного чаю и мне не повредит, — улыбнулся Дэриэлл. — Заварю на двоих. Сюда бы трав из моих запасов, да, Нэй?
Я только пожала плечами.
Солнце уже село. На кухне горела только подсветка над плитой и столом для готовки. Над чашками поднимался ароматный пар, внизу, на улице, подростки эмоционально спорили, кто-то смеялся. Оранжевый свет фонарей выхватывал кусок мокрого асфальта, тонкие черные ветки рябины и ржавый сегмент в ограде палисадника.
Кажется, о таких моментах говорят — мирные.
Только вот на душе у меня мира не было.
Дэриэлл ни о чем не спрашивал. Ни о том, где я отсутствовала столько времени, ни о блоке, который, несомненно, уже почувствовал, ни о том, что происходит между мной и Максимилианом… На первые два вопроса мне бы отвечать не хотелось, а на третий я и сама не знала ответа.
Интересно, а князь до сих пор сидел там, в коридоре? Или ушел куда-нибудь?
— Прости, что заставила тебя поволноваться, — от моего дыхания по коричнево-прозрачной поверхности чая прошла рябь. — Так уж вышло. Ками мне рассказал про базу и уничтожение отряда инквизиции. Получается, сейчас наша группа — самая эффективная?
— Наверное. Информации для сравнения от других не поступало, — Дэриэлл отставил чашку, но не на стол, а на свою ладонь, словно не желая упускать крохи тепла. В синеватом освещении его волосы казались темными. Челка была зачесана назад и закреплена заколкой, но одна маленькая прядь выскользнула и теперь перечеркивала наискосок лоб. За все время, пока мы сидели здесь, целитель ни разу не отвел от меня взгляда. Как будто боялся, что я исчезну…
Первый месяц весны подходил к концу. Скоро на деревьях нальются новой жизнью почки, а упрямые стрелки травы пробьют слежавшуюся прошлогоднюю листву. Нынешняя зима была не только самой снежной и холодной за последние годы, но еще и самой длинной. Она тянулась и тянулась — до бесконечности. Первый обжигающий ноябрьский мороз в окрестностях Зеленого города, белизна сугробов Кентал Савал, вытягивающий душу холод среди стен Академии, сверкающее ледяное великолепие клана Акери… Снежное одеяло на земле становилось все толще, засыпали реки под своим панцирем, и даже душа замерзала.
Но сейчас за какие-то жалкие две недели пришла весна и навела порядок по-своему. Сугробы потекли, обнажая всю неприглядность замусоренных двориков. За городом дороги утопали в грязи. И только в лесу, под защитой темных еловых веток, оставался нетронутым островок зимы. Но и там белизну снега испятнали осыпавшиеся хвоинки и капель.
А если и с наших душ слезет эта тяжелая ледяная корка военных обязательств и интриг, то что тогда останется? Тоже… мусор?
Горло у меня перехватило. Я встряхнула головой, прогоняя несвоевременную слабость.
— Думаю, хватит отдыхать, — я отставила почти полную чашку. — Пойдем к Ирсэ. Как они умудрились схлопотать такую травму, да еще вдвоем?
Дэриэлл, чутко уловивший мое настроение, одним глотком допил свой чай и поднялся:
— Это была случайность. Нэй. Просто несчастливая случайность.
Отчего-то мне показалось, что целитель говорил не о ранах Ирсэ.
В коридоре я специально не поворачивалась в ту сторону, где мог быть Максимилиан. Наоборот, вжала голову в плечи и прошла как можно быстрее. В комнате, залитой мягким светом и наполненной запахом антисептика, думать об этом было некогда. Дэриэлл не стал затягивать с лечением. Он быстро провел диагностику, а потом откинул простыню с одного из пациентов.
— Кирот? — я склонилась над пострадавшим, анализируя повреждения. — Ого! Что это было?
— Сочетание механической ловушки и магического удара, — взгляд Дэриэлла стал слегка рассеянным, но целительская сила ощущалась ярче. — С повреждениями внутренних органов я разобрался быстро, но теперь предстоит самое тяжелое. Видишь, что случилось с позвоночным столбом?
— Здесь?
— Выше. Да, правильно… Проблема не в восстановлении костей…
Работа целителя тяжелая, часто грязная. В таких тяжелых случаях, как у Кирота и Даринэ, приходится видеть перед собой не живого человека, а материал или механизм. Анализ повреждения — устранение — восстановление. Только так. Иначе груз ответственности раздавит. Запах крови и еще чего-то неуловимо противного сначала перебивает антисептик, но вскоре вообще перестает ощущаться.
Усталость же во время операций не чувствуется вовсе. Точнее, есть напряжение в мышцах, но в мыслях будто запрет стоит на слово «утомление». Сначала закончить начатое, а уже потом думать о себе — одно из главных правил. Даже если потом едва сумеешь доползти до кровати.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});