Изгнание из Эдема Книга 1 - Патриция Хилсбург

— Уилфред…

От неожиданности Джилли открыла рот.

— Так почему же во сне ты называешь другое имя?.. — воскликнул он. — Если ты не помнишь, я могу назвать его.

— Нет… — Джилли в слезах выбежала из ванной комнаты.

За завтраком Уилфред не проронил ни слова. Молча, с каменным лицом он выпил кофе и ушел, даже не прикоснувшись к бутербродам, которые так усердно запекала Джилли.

Весь день она была одна. Занялась уборкой, но все падало из рук.

Она рыдала. Ей было невыносимо жаль себя. Хорошо, что Уилфред ушел и не увидит ее страданий. Эти слезы явно не понравились бы ему.

Она не могла понять, почему судьба была к ней так жестока. За какие грехи? В чем она провинилась перед Богом?

Ей не повезло с местом рождения. Не повезло с отцом, с матерью. Ей во всем не везло.

В любви ее всегда опережали. Все, что другим падало в руки, приходило к ней только через страдания и борьбу.

Любовь не приносила удовлетворения, желания не исполнялись, месть была бесплодной.

Теперь, когда ей уже… В ее жизни все еще не было определенности, четкости, ясности. Она постоянно колеблется, ищет и не может найти. Не может найти покоя.

А может, ей дано такое предначертание? Вечно страдать. Ну уж нет! Она будет счастлива, и не позволит судьбе так обращаться с ней.

Джилли побежала в библиотеку, открыла ящик рабочего стола… Вот. Она взяла в руку маленькую пластмассовую коробку.

Здесь она хранила свое прошлое, которого было совсем немного. Дневники, фотографии, письма…

Все! Раз и навсегда она покончит с этим! Навсегда! Чтобы больше никогда к этому не возвращаться!

— Уничтожить, забыть, уничтожить, забыть… — повторяла сама себе Джилли, унося коробку в гостиную.

А слезы душили, подкатывая к самому горлу.

Сама не замечая того, она уже не плакала, а истерически кричала, нервно всхлипывая и задыхаясь от слез.

Воспользовавшись отсутствием Уилфреда, она дала волю своим чувствам.

Она села у камина, открыла коробку. Дрожащей рукой стала доставать фотографии.

Вот Джейк, совсем еще молодой, самодовольный, рядом с машиной… Он подарил ей этот снимок вскоре после того, как они познакомились.

От воспоминаний стало больно щемить сердце. Она разрыдалась еще больше и швырнула фотографию в огонь.

Яркое пламя пожирало ее концы, и в миг она превратилась в черный пепел.

Джилли больше не рассматривала фотографии и письма, а все бросала и бросала в огонь без разбора.

Каждый снимок напоминал о какой-то страничке жизни. Восемь лет она бережно хранила их. Прикасаться еще раз к прошлому было невообразимо больно.

Во всех этих бумагах отражались чувства, мысли, переживания прошедшего. Некоторые были нежны и прекрасны.

Тогда Джейк принадлежал ей. Все было просто и прекрасно. Они не думали о том, что будет завтра.

Только чувства и желания руководили ими. Ах, если бы она могла предположить, что будет завтра…

Но уже ничего нельзя исправить, все потеряно, все исчезло навсегда.

— Будь все проклято, проклято, — в истерике кричала она, и бросала в пламя фотографии и листы бумаги.

Пламя жадно пожирало их.

Ее волосы растрепались, от слез глаза опухли и покраснели, лицо покрылось пятнами, губы нервно дрожали… Рот казался неестественно большим. Если бы в этот момент кто-нибудь увидел Джилли, то принял бы ее за сумасшедшую. Она вся тряслась и судорожно хватала воздух.

Внезапно ей показалось, что она сходит с ума, теряет рассудок.

Опомнившись, она вскочила с кресла и побежала на кухню. С минуты на минуту вернется Уилфред. Не дай Бог, он увидит ее такой… Нет, нет, он не должен ни о чем догадываться.

Она нервно рылась в кухонном шкафчике, где лежало лекарство. Налив в стакан холодной воды, она быстро проглотила таблетки. Это была большая доза снотворного.

Уилфред вернулся домой поздно. Везде горел свет, в камине бушевало пламя.

Он нашел Джилли в спальне. Она крепко спала, укутавшись в одеяло.

Уилфред принял ванну, налил горячего чаю и вернулся в спальню. Он увидел, что Джилли спала одетой. Ей стало жарко и она сбросила с себя одеяло.

Ничего не понимая, он бережно раздел ее, стараясь не разбудить. Обычно Джилли спала чутко, но на сей раз она даже не шелохнулась.

Все это показалось ему очень странным. Возможно, она выпила лишнего, хотя на нее это было не похоже. А может, приходили гости…

Теряясь в догадках, Уилфред надел пижаму и погасил свет.

Глава 12

Старый лев. Джозеф Вернон слишком любит работу: Пресс-конференция в теннисном клубе. Пожар не состоялся. Джилли на грани нервного срыва.

— Здравствуйте, фрау. Вы меня помните?

Хозяйка гостиницы не могла забыть столь запоминающееся лицо Джилли.

К ним, конечно, приходило много парочек со всей Аделаиды и не только из нее.

Маленькая гостиница в Хандорфе, как и многие другие, была обычным местом для тайных свиданий.

Ее хозяйке фрау Марте шел шестьдесят седьмой год. И на своем веку она повидала немало влюбленных. На протяжении долгих лет она была свидетелем разных любовных связей, знала чуть ли не все сердечные тайны почтенных жителей Аделаиды.

Эта пара вроде бы ничем не отличалась от других. Фрау Марте было известно, что оба любовника имеют семьи и что встречаются здесь в тайне от всех.

Но в этой паре было что-то особенное, какая-то трагичность…

Фрау Марта не знала истории их романа, но чувствовала, что эта связь не кончится добром. Уж слишком глубокой была их страсть.

Фрау Марта имела большой опыт в сердечных делах. Ей достаточно было несколько раз поглядеть в глаза клиентов, и она уже знала, привязанность это или легкий флирт.

Здесь все было гораздо сложнее.

— Здравствуйте, миссис Мейган. Конечно я вас помню, — любезно ответила фрау Марта.

Она посмотрела в книгу.

— Третий номер.

Джилли кивнула.

— Я хотела бы снять его на месяц.

Фрау Марта не могла не заметить, что с момента их последней встречи миссис Мейган сильно изменилась.

Под глазами Джилли появились отеки, исхудавшее лицо казалось бледнее обычного, куда-то исчез живой блеск ее глаз. Вся она казалась какой-то несчастной и изможденной…

— О, миссис Мейган, это невозможно, — любезно ответила фрау Марта. — Мы сдаем теперь только на сутки.

Она помолчала и добавила:

— Очень сожалею.

Джилли кивнула.

— Понимаю, понимаю…

Ее голос звучал еле слышно, казалось ей не хватало сил говорить громче.

— Извините, до свидания…