Единственная женщина - Анна Берсенева

Лиза прошлась по центральной улице-аллее и вспомнила, что даже не спросила Юру, где, собственно, она сейчас находится. И сама не заметила ночью, в каком направлении ехали из Шереметьева.

Впрочем, местность почему-то казалась ей знакомой…

Юра позвонил, когда она спустилась через сад к реке. Радиотелефон до сих пор вызывал у нее детский восторг — и сейчас она обрадовалась, что можно разговаривать с Юрой прямо у реки, как будто он стоит рядом с нею!.. Правда, он сообщил, что ему придется задержаться дольше, чем он предполагал.

— Мне самому жаль, Лиз, — сказал Юра. — Но появились обстоятельства, требующие моего присутствия.

Голос у него был сосредоточенный — казалось, ему вообще не до нее. Если бы Лиза не работала в «Мегаполисе» довольно долго, если бы не видела, каким бывает Юра — в состоянии сосредоточенности и полной самоотрешенности, — она, может быть, обиделась бы: почему он оставляет ее одну в первый же день, почему разговаривает так равнодушно!

Но то, чем заполнен был его день, не было для нее абстрактным «бизнесом» — она знала его жизнь, умела загораться его интересом. И что скрывать: ей было приятно то уважение, которое испытывают к нему так много людей!..

В конце концов она никогда не страдала от одиночества — если оно не было всеобъемлющим, безысходным. А особенно теперь, когда у нее появилось так много дел, связанных с домом.

Она не говорила с Юрой о том, будет ли и дальше работать в «Мегаполисе». Но как-то само собою подразумевалось, что это теперь не нужно. Он ведь не предложил ей сегодня ехать с ним… Да и зачем?

Она знала, что он будет так же обсуждать с нею все, что его волнует, — как в те дни, когда приходил к ней в комнатку рядом со своим кабинетом и садился в задумчивости на край стола, ожидая ее мнения о каком-нибудь его проекте.

Теперь она думала о том, чего никто не сделает, кроме нее: об этом огромном доме, который еще только мог стать их домом, который именно ей предстояло наполнить жизнью, — и эти мысли захватывали ее больше, чем самое необыкновенное приключение.

Юра приехал, когда за окном уже сгустилась тьма.

Впрочем, Лизин день был наполнен не одними прогулками и размышлениями: она купила в только что открывшемся супермаркете несколько тарелок, обеденные приборы и кастрюлю со сковородкой, приготовила обед, сходила к вахте у въезда в «поселочек» и попросила двух охранников перенести кровать наверх, в спальню, — так что время пролетело быстро.

Она так увлеклась всем этим, что не сразу и заметила, что Юра выглядит невеселым. Впрочем, он обрадовался, увидев плоды ее сегодняшних трудов, — обрадовался и удивился.

— Как же ты догадалась? — спросил он.

— О чем? — засмеялась Лиза. — Что надо будет поесть? Разве для этого нужна какая-то особенная догадливость, почему тебя это так удивляет?

— Нет, конечно! — Он и сам улыбнулся. — Я же не привык… А я думал сегодня весь день: привез тебя, бросил посреди леса, а сам смылся!..

— Ну, лес здесь довольно обжитой, — заметила Лиза. — Хотя, конечно, все надо будет покупать в Москве. Мебель, посуду — вообще все. Кстати, где мы находимся? Я, знаешь, вчера вообще ничего не соображала…

— Неужели не узнала? — удивился он. — Ну-ка, милая, вспомни эту речку! Правда, окрестности изменились, но все же…

И тут она, конечно же, вспомнила! И речку эту, и весь тот день, когда впервые увидела Юру…

— Вспомнила? — рассмеялся Юра. — Я тоже вспомнил, когда дом этот увидел. Вот и объяснение — откуда тот мой сон… Так что недалеко это от Москвы, не переживай. Поедешь, посмотришь, закажешь — в общем, сделаешь все, что захочешь. Ты извини меня — я тебе сейчас не помощник…

Тут только она заметила, что ему не до разговора о тарелках.

— Что-нибудь случилось, Юра? — спросила она. — Что-нибудь плохое?

— Пока нет.

Он не стал говорить, что ей все это будет неинтересно — наоборот, видно было, что ему хочется рассказать ей о том, что произошло в его отсутствие.

— Пока ничего не случилось, но…

В его изложении история со Звонницким выглядела действительно не слишком пугающе: Юра был весь захвачен новой задачей, вставшей перед ним. Но, услышав о том, что за всеми этими событиями стоит Подколзев, — Лиза вздрогнула.

— Ох, Юра, как же это плохо! — воскликнула она. — А ты так спокоен!

— Да что же страшного, Лизонька? — удивился он. — Не так страшен черт, как его малюют. Он обыкновенный подонок и бандит, каких полно. Ты, по-моему, преувеличиваешь его возможности!

— Я ничего не знаю о его возможностях, — задумчиво произнесла Лиза. — Но у него такие глаза… Он убьет — и не поморщится. И его как магнитом к тебе тянет, он все время возникает рядом…

— Многие не поморщатся, — пожал плечами Юра. — Если о них обо всех думать — как и жить тогда?

— А что Сергей говорит? — вспомнила Лиза.

— Что всегда: чтобы был поосторожнее, но это я и сам понимаю. А вообще-то ты не волнуйся: за Сергеем — как за каменной стеной.

— Я знаю… — ответила Лиза.

Но тревога, поселившаяся в ее душе, только притихла, ушла вглубь, но не исчезла.

— Значит, твоя спальня будет здесь? — спросил Юра, поднявшись вслед за Лизой на второй этаж.

— Моя? — удивилась она. — А твоя разве нет?

— Ты думаешь, у нас будет одна спальня? — в свою очередь, удивился он. — Но Лизонька, посмотри — разве здесь мало комнат?

Лиза слегка растерялась, услышав его слова. Но она тут же почувствовала: есть в его прошлой жизни что-то, с чем она готова и будет считаться, но есть и другое — с чем она не согласится никогда.

— Юра, — сказала она, осторожно прикасаясь рукой к его руке; но голос у нее при этом был решительный. — У нас будет с тобой одна спальня, хорошо? Даже если здесь десяток свободных комнат — у нас с тобой будет одна спальня. Или мы не будем жить вместе…

Лишиться этого счастья — чувствовать его дыхание в темноте, просыпаться рядом с ним, встречать его первую утреннюю улыбку! Да ни за что! Сердце у Лизы бешено колотилось, она ожидала ответа…

— Да? — Юра посмотрел на нее внимательно, прищурившись.

— Да! — ответила она.

Она знала его характер, знала, как не любит он все, что стесняет его свободу, — но что она могла поделать с собой, с тем необъяснимым чувством, которое вело ее по жизни? Сейчас она готова была ко всему — даже к тому, что он пожмет плечами и скажет: «Что ж, значит, не будем жить вместе…»

Но вместо этого он улыбнулся — той самой улыбкой, которую она любила, которая выражала только радость, полную, безоглядную, почти детскую радость и была так чудесна в нем…