Вокруг света за 280$ - Валерий Шанин

В сиднейских музеях мы еще не бывали и воспользовались случаем исправить это упущение. Музей штата Новый Уэльс вполне соответствует своему уровню — уровню обычного провинциального музея. Там есть и картины с претензией на реалистичность. Но все же больше австралийским художникам удаются авангардистские произведения. А оригинальное дерево из бутылок, видимо, соорудил кто-то из бывших наших — ностальгируя по Родине.

11 июня в Австралии праздновался день рождения английской королевы. Вообще-то она родилась в другой день, но издавна повелось, для удобства подданных, отмечать этот праздник именно в начале лета. Государственные учреждения закрыли, но для Ани это был рабочий день. Вдвоем со своей подругой-виолончелисткой они играли на набережной, собирая таким образом деньги, необходимые им для поездки на гастроли в Данию. Конкуренцию им составляли другие музыканты, мимы, фокусники и эквилибристы. Но, как оказалось, выступать они могли не там, где вздумается, а в строго определенных местах, отмеченных на асфальте желтым крестом. И только с разрешения местного муниципального совета.

Срок действия австралийской визы истекал, и нам пора было подумать о том, как перебраться в Новую Зеландию. В новозеландском консульстве мы взяли анкеты, но не стали подавать заявления на визы. У нас не было шансов. Из «показных денег» — только 1000$, которые Татьяна Александровна держала как НЗ на случай, если придется срочно покупать билет домой.

Крупнейший православный собор Русской заграничной церкви находится в Стратфилде. Рядом с собором есть церковно-приходская школа и общежитие. По субботам и воскресеньям сюда стягиваются наши эмигранты, которые хотят воспитать своих детей в православной вере и научить их грамоте. Когда мы зашли в школу, там как раз эмоционально обсуждался вопрос: переводить ли церковные службы на английский язык? Проблема эта давняя и, по-видимому, неразрешимая. Эмигранты первой волны считают себя стопроцентно русскими и живут за границей, как в гостях. Их дети уже не настолько привязаны к России, но еще говорят по-русски. А вот третье поколение уже становится абсолютно австралийским. Что не может не огорчать их русских дедушек и бабушек.

Там же, в Стратфилде, на пути от собора к станции, находится «Русский клуб». Там за кружкой пива или у «однорукого бандита» проводят свое свободное время чурающиеся религиозности наши бывшие соотечественники.

В Сиднее есть и русская старообрядческая церковь. В районе Лидком издалека видны сверкающие золотом купола Благовещенского собора. Во дворе два типичных деревенских мужика с окладистыми бородами что-то мастерили. Один из них представился румыном, но позднее выяснилось, что он все же русский, хотя и из семьи староверов, уехавших в Румынию сразу же после реформы Никона.

— Мы жили там своей деревней, все говорили по-русски. Ни турки, ни румыны нас не трогали. И до сих пор центр нашей церкви находится именно в Румынии.

Владимир Мылышев, приехавший из Китая, с Трехречья, повел нас показывать внутреннее убранство собора. Службы в нем уже проходят, но отделка и роспись стен еще продолжаются. Рядом стоит новое двухэтажное здание школы.

— Учеников у нас сейчас немного. Всего человек сорок. Мои дети школу уже переросли, а внуки еще не доросли, поэтому я не очень хорошо знаю учителей. Часть из них из старой эмиграции, но есть и те, которые приехали из современной России.

Еще с одним старовером мы познакомились на следующий день, когда приехали в газету «Слово» на интервью с бывшим корреспондентом ИТАР-ТАСС в Сиднее Сергеем Алмазовым. Офис редакции газеты находится на втором этаже административного здания строительной фирмы «КЕЛСО». Ее владелец Михаил Овчинников жил в поселке староверов в Маньчжурии, возле реки Аргун, недалеко от советской границы, а в начале шестидесятых годов эмигрировал в Австралию.

Вначале он сам работал на стройке, потом открыл свой строительный бизнес.

— Почему же вы взялись выпускать газету?

— Сейчас газета приносит мне каждую неделю по 2000 долларов убытка. Но я с самого начала знал, что никакой прибыли от нее ожидать не стоит. В Австралии никогда не было русской газеты. Были русскоязычные. А наша газета рассчитана именно на русских, в первую очередь на православных. Как староверов, так и нововерцев. Мы все — православные, и нам делить нечего.

— А вы сами-то в России были?

— И не раз. У меня и паспорт российский есть, и жена — москвичка. Теща так до сих пор в Москве живет. Но сейчас мне в России места нет. Я бизнесмен. А честным бизнесом там заниматься невозможно. Одни воры и бандиты вокруг. Но русский народ долго такое терпеть не будет. У нас есть еще патриоты, способные оторвать голову ворюгам. Почитайте газету «Завтра», поймете, что сейчас там происходит. Но как только ситуация изменится к лучшему, я тут же вернусь на Родину. Ведь я себя считаю в первую очередь русским.

Добравшись на электричке до станции Варунга, мы пошли пешком до выезда на фривэй в сторону Ньюкасла. Позиция там оказалась замечательная. Сразу же остановился грузовичок, но шофер предлагал подвезти только на пятьдесят километров. Из-за этого не стоило покидать такое хорошее место. Пока я с ним разговаривал, самозастопилась легковушка, и девушка предложила подбросить прямо до Ньюкасла. Женщины и даже очень молодые девушки подвозили нас в Австралии на удивление часто. Но меня всегда интересовало: почему? В этот раз оказалось, что Аманда по профессии биолог, выпускница Сиднейского университета, специализировалась на антропологии и часто бывала на полевых работах в Малайзии и Индонезии. И там ей постоянно приходилось ездить на попутках.

Возле Ньюкасла мы попали в старенькую легковушку. Брайан возвращался домой после трехмесячной работы на стройке. Вкалывал вообще без выходных, старался быстрее заработать и уехать. Машину он купил накануне и чувствовал себя в ней очень неуверенно, постоянно волнуясь из-за реальных или надуманных проблем с масляным насосом.

После Брайана мы опять попали к женщине. С ней в микроавтобусе было и двое детей — мальчик лет десяти и девочка лет пяти.

— Мы едем в Фостер, — сообщила она.

— А далеко это?

— Я точно не знаю.

У меня была карта, и я тут же нашел на ней этот небольшой приморский городок, который был всего лишь в 30 километрах, но на нашем пути. Однако проехали мы только часть пути.

— До Фостера отсюда еще около часу. Я не рассчитывала, что это так далеко. Мы возвращаемся, — микроавтобус развернулся на сто восемьдесят градусов и поехал назад.