Дранг нах Остен по-Русски. Книга первая - Виктор Зайцев

Расставшись с Акимом, Валентин не спеша прогулялся по Кузнецкому мосту, вернулся к оставленным у ближайшего яма розвальням. Отдохнувшая кобыла легко пошла рысью в сторону Тверского тракта, по пути военврач из тайника забрал винтовку с боеприпасом. За пределы Москвы он выбрался до закрытия рогаток стрельцами на основных трактах, ведущих из города. Проехав пару вёрст, Валентин свернул с дороги, навесил кобыле на морду мешок с овсом, накрыл её от ночного похолодания войлочной попоной. Сам укутался в тёплую доху, пытаясь задремать. В том, что он проснётся вовремя, Валентин не сомневался, боевые навыки из двадцать первого века никуда не делись. Так и получилось, проснулся он легко и быстро, не сомневаясь, что через час рассветёт.

Пришла пора действовать, Седов проверил винтовку, закрепил на стволе самодельный глушитель. Выпил едва тёплый чай из термоса, и, направился пешком в сторону тракта. Пользуясь тем, что в темноте никто из аборигенов зимой не ездил по дороге, военврач прошёл двести метров от оставленных саней к месту засады. Подобные места он присмотрел по всем дорогам из Москвы давно, ещё летом и осенью. Измерил расстояние от засады до цели шагами, с точностью до метра. Винтовку он тоже пристрелял, как с глушителем, так и без него. Забравшись в гнездо, снайпер задремал, прислушиваясь к движению на тракте. По расчётам, Романов должен показаться на дороге сразу, как рассветёт, не раньше.

Однако, первым прошёл небольшой обоз тверских купцов, явно торопившихся домой. Иначе не объяснить не характерный для зимнего времени столь ранний час выезда. Вот за купцами, с отставанием в полкилометра, показался знакомый возок с красным верхом. Впереди возка рысил на коне один боевой холоп, с копьём в руке. Сзади возок прикрывал второй боевой холоп. Правил возком кабальный кучер. Самого боярина не было видно, он явно дремал в закрытом возке. Выстрелы из винтовки услышал лишь сам стрелок. С тридцати метров из винтовки промахнуться невозможно. Один, за другим, упали с коней боевые холопы, уткнулся лицом вперёд мёртвый кучер. Кони остановились, меланхолично ожидая, пока хозяева займут место в сёдлах, а кучер выпустит натянутые мёртвыми руками вожжи.

Пока дремавший Романов сообразил, что возок остановился в лесу, и высунул голову из-под навеса, Валентин уже стоял рядом с ним. Выстрел в голову из винтовки с расстояния пять метров неприятное зрелище. Но, военврач не собирался терять время. Он сорвал у мёртвого боярина с пояса дорогую саблю и в четыре взмаха обезглавил все трупы. Ещё пару минут заняла процедура укладывания отрубленных голов в приготовленный мешок, сделанный не протекающим. Три минуты ушли на разворот боярского возка на узкой дороге в обратную сторону. Всё, можно двигаться. До оставленных в лесу розвальней Седов добрался за путь минут. Распряг трофейную лошадь, прицепил её к своим саням сзади. Перенёс мешок с головами и мёртвого боярина в свой возок, предусмотрительно завернув труп в приготовленную плотную мешковину, чтобы не протекала кровь.

Закидал брошенный возок с красным верхом снегом, тщательно засыпал тем же снегом следы от дороги к месту своего ночлега. После того, конечно, как вывел розвальни из кустов на тракт.

— Господи, помоги мне, устрой снегопад! — Взглянул на небо мститель и перекрестился.

Затем неспешно направил розвальни с привязанным сзади запасным конём в сторону обнаруженной осенью тропинки. По ней он через десять минут свернул с тракта, направляясь на запад, к ближайшей деревне. Все окрестности за полгода подготовки к совершённому убийству, военврач изучил тщательно. Прорисовал летние и зимние дорожки, дважды и трижды проехал по ним, в чужой личине, конечно. Зато он не сомневался, что за сутки-другие догонит неторопливый магаданский караван, путь которого заранее был согласован. Ещё через четверть часа, когда розвальни свернули, не доезжая до деревни, на лёд небольшой речки, начался снегопад. Постепенно, падающий снег всё увеличивался в размерах, превратился сначала в огромные хлопья, затем поднялся ветер, снегопад перешёл в затяжную метель. Седов мысленно поблагодарил бога за помощь, засекая время движения, чтобы не пропустить место выезда на другую дорогу.

Наступила та самая погода, когда добрый хозяин собаку на улицу не выгонит, и сам никуда не поедет. Даже разбойники, усмехнулся про себя военврач, сидят в своих землянках, брагу пьют. Сам он не собирался задерживаться в пути, остановился лишь через три часа, когда выбрался на лёд Москвы-реки. Дав лошади отдых, Седов быстро прорубил заранее приготовленной пешнёй широкую лунку, в которую опустил раздетый догола труп Никиты Романова, с отрубленной головой и распоротым животом. Распоротый живот не даст трупу весной всплыть, от распирающих кишки газов от жизнедеятельности трупных бактерий, отрубленная голова скроет истинную причину смерти от выстрела из ружья и не даст определить личность убитого, при удаче.

Всех четверых на дороге Валентин убил выстрелами в голову, потому и отрезал головы трупов, чтобы никто не увидел пулевые ранения. Пусть думают на местных разбойников, не связывая нападение с огнестрельным оружием. Отсутствие возка и самого Никиты Романова может направить следствие на розыск живого боярина, что тоже неплохо. Закрыв прорубь лапником, магаданец двинулся дальше. Метель с переменным успехом мела почти сутки, за которые беглец продвинулся в сторону своего каравана на полсотни километров. По пути он выкопал в укромном месте с помощью пешни яму в лесу, где похоронил все отрубленные головы. Седло и сбрую с трофейного коня он выбросил по частям ещё раньше, а перед выездом на Можайскую дорогу отпустил и самого коня, направив его по тропинке в южном направлении. Ночевать пришлось снова в лесу, зато совершенно в ином настроении.

Теперь Валентин не дремал, а спал с чистой совестью, прислушиваясь сквозь сон к всхрапыванию лошади, охранявшей покой хозяина. Неприятное, но важное дело, которому Седов посвятил последние полгода, выполнено. Теперь впереди новая жизнь, наполненная созиданием и посвящённая живым. Долг перед погибшей Жанной закрыт, словно камень упал с души военврача, майора медицинской службы. Во сне он слышал, как душа убитой жены, пусть и взбалмошной, капризной, но, любимой, благодарит бывшего мужа. Чувствовал, как её рука, молодая, как пятнадцать лет назад, мягкая и ласковая, гладит Валентина по небритой щеке, а молодая Жанна хохочет, предлагая самой побрить мужа. Потом Жанна начала подниматься по огромной лестнице наверх, помахивая рукой на прощание. Именно в этот момент Седов проснулся, с улыбкой на губах и облегчением в сердце.