Весь мир на блюдечке сметаны - Виталий Бодров

— Я поговорю, — пообещала Забава. — А ты, друг любезный, припомни, где твоего приятеля отыскать можно. И как взять полегче. Иначе с тобой не я, другие говорить будут, и не так ласково. Не упрямься, милый.

— Уж лучше с пытливцем побеседовать, — горько усмехнулся Хреногор. — Все не так больно. Сгинь с глаз моих, видеть тебя не желаю.

— А когда-то совсем другое говорил, — презрительно усмехнулась девица. — Как складно баял! Люблю, мол, навеки, ты, мол, мое солнце… Что там еще?

— Удавлю, тварь!

— А вот этого не припомню. Так будешь говорить или в самом деле пытливца прислать? Имей в виду, вопрос важный, так просто от тебя не отстанут.

— Что вам от него надо? — Хреногор пристально посмотрел на Забаву. Та усмехнулась, спокойно выдержав его взгляд:

— А это, мой хороший, не твое дело. Говори.

— Да иди ты… — ухмыльнулся богатырь. — Нешто думаешь, я друга предам?

— Задаром не хочешь? Понимаю. Чем бы тебя приманить, дружок? Деньги тебе не нужны, знаю. Коня, лучше твоего, мне так вдруг не найти. Оружие? Доспехи? Нет, не то все. А хочешь, дам разок? Или два?

— Сука, — простонал богатырь, сжимая кулаки от бессильной ненависти. — Удавлю, тварь!

— Повторяешься, — со скукой в голосе сказала девица. — Не получается у нас с тобой разговор. Видно, и впрямь придется пытливца прислать. Жаль, ты мне по-своему дорог был… женишок. Будь у тебя умишка побольше, глядишь, и получилось бы что.

— Зови, — прорычал Хреногор. — Сгинь-пропади, змея, видеть тебя не желаю!

— Как знаешь. — Забава равнодушно пожала плечами. — Я бы свое тело поберегла, а за себя сам думай. Свою голову ведь не приставишь, верно?

— Да и душой не поделишься. — Богатырь сплюнул на пол. — Зови, говорю!

— Глупо, — сказала девица, обернувшись на пороге. — Это что бы мне назло сделать? Так мне безразлично, поисками другие занимаются. Может, передумаешь, или тебе уже колючка в штаны попала?

— Иди, иди, — кивнул богатырь.

— Умом ты никогда не отличался! — бросила Забава. С грохотом захлопнулась дверь, Хреногор закрыл глаза. Превеликий, как же тяжело! Вряд ли самый старательный пытливец сумеет добиться такого. Хорошо, что она даже представления не имеет, какую боль причиняет. А дыба, клещи, огонь… Ему уже доводилось сидеть в темнице. И с пытливцем беседовать — тоже. Перетерпит, не впервой. Богатыри боли не боятся. Жаль, колдодейские цепи не рвутся, но он подождет. Рано или поздно нигроманты, посчитав его безопасным, непременно расслабятся и совершат ошибку. И свой шанс он не упустит.

— Времени прошло немало, — сообщил Лорд Темногор, глубоко вздохнув. — А богатыря ты так и не нашел. Я недоволен, сын.

— Мы обошли все трактиры, харчевни, бордели, постоялые дворы, — сообщил дядька Пивогор.

— Я рад, что вы приятно провели время, — рыкнул Темный. — Но стоило бы изредка и делом заниматься. Представь мне список занятых в этом деле. И себя не забудь вписать, наказанием никого не обижу.

— Его нигде нет! — отчаянно крикнул молодой дядька. — Отец, может, он покинул город?

— На воротах стоят не самые слабые колдодеи, — сообщил Темногор, постепенно впадая в ярость. — И богатырякарлу они точно бы не пропустили. Идиот! Болван! Какая жалость, что ты мой сын и я не могу прибить тебя своими руками хотя бы до тех пор, пока ты не подаришь мне внука! Которого ты тоже никак не сделаешь, никчема!

— Отец…

— Заткнись и слушай! Ни одного задания, которое я тебе дал, ты не выполнил! Провалено все — глупо и бездарно. Ты держал артефакт в руках и умудрился его упустить. Ты единственный, кроме меня, знаешь о ниточке, ведущей к чудо-коту, и что же? Не в состоянии даже за нее потянуть. Ты неудачник, сын, безнадежный неудачник, как ни горько мне это признавать.

— Отец, в одном из трактиров, под названием «Кувшин доброго», я поговорил с неким Томеком. Сей дядька, по всему видно, из Шараги, продал мне толику сведений, которыми владеет. Он знаком и с ведуном, и с Хреногором. Так вот, ведуна пытались задержать чаруны. Судя по мантиям — тапахцы. Ничего у них не вышло, ведун сопротивлялся до последнего, живым взять его не сумели. Что с котом — неизвестно. Богатырь же, который останавливался на короткое время в этом трактире, куда-то ушел и больше не возвращался. Да, собственно, это и неважно, раз ведун погиб. Думаю, поиски Хреногора надо прекращать.

— Думает он! — взорвался Темногор. — Если б ведун погиб, мы бы об этом знали! Он столь тесно связан с артефактом, что… как бы тебе объяснить, чтоб ты понял, если в твоей голове дерьмо вместо мозга? В общем, если б ведун погиб, кот был бы сильно расстроен, больно бы ему было, понимаешь? А раз землетрясения, извержения или чего-то в этом роде мы не видели, значит, ведун жив. А тебя, идиота, в очередной раз обманул неизвестный проходимец.

— Он не врал, — обиженно сказал Пивогор. — Я наложил на себя Свет Истины, он позволяет отличить правду от лжи.

— Ты мне еще объяснять будешь! — Темный Лорд явно успокаивался. — Надо не Свет Истины на себя, а Правдивую Тьму на собеседника, понял? А так он тебе вроде и не соврал, а важное и нужное — утаил. Давай найди его быстро и вытяни все, что он знает.

— Сделаю! — выкрикнул молодой дядька и сбежал подальше от отцовских глаз.

Попасть в Чистый Квартал против ожидания труда не составило. Да, стража в надраенных до блеска панцирях выглядела вполне себе внушительно. Да, городской колдодей с посохом и в мантии с гербом Краснореченска тоже впечатлял. Наверное, он был неплохим чаруном, вряд ли местные богатеи позволили бы себя охранять бездарю и неумехе. Однако от злой брехучей собаки пользы было бы не в пример больше. Ведь ее наложенной с помощью кота невидимостью не обманешь, а чары против запаха ни один колдодей придумать не удосужился.

Так что я с Колобком на плече гордо прошел прямо под носом у стражи (едва не обделавшись, когда один из стражей задел меня локтем, неожиданно почесав длинный нос) и оказался в заветном месте. Первый этап моего плана блестяще реализовался, пора было переходить ко второму. Для начала, придумав его, ибо после первого пункта дальше стояло пресловутое «а там разберемся».

Чистый Квартал так назван не зря. С мостовой хоть ешь, всяко чище, чем на столе в трактире. Деревья в линию, кусты подстрижены — срам, да и только. Неужели местным и впрямь такое нравится больше, чем веселое буйство дикого леса? Погодите, вот прознает здешний леший, устроит вам веселую жизнь. Мерзость какая — деревья да кусты стричь! Хорошо, хоть доить не пробовали, с городских станется.

Злость моя усугублялась тем, что надежное укрытие найти было невозможно. За такими куцыми деревьями не спрятаться даже крысе. А чары невидимости в любой момент могут отказать, я ж не знаю, как долго они работают.