Ключ к искуплению - Максим Субботин

Сергей постарался выбросить из головы все посторонние мысли и сосредоточиться только на тропе и окружающем лесе. Он всматривался в деревья и кусты, пытался припомнить какие-то приметные объекты, ориентиры.

Несмотря на всю внимательность и сосредоточенность, ошибок избежать не удалось. Несколько раз тропа раскрывалась то глубоким рвом, то вырубкой, то журчащим ручьем или чем-то еще таким, чего в прошлый раз точно не было. Приходилось возвращаться до ближайшей пройденной развилки, а то и дальше. В конце концов, к деревне он все же выехал, но потерял на блуждание по лесу кучу времени. Солнце уже клонилось к верхушкам деревьев, а в подлеске и вовсе начали сгущаться тени.

Впрочем, даже эта медлительность оказалась на руку. Сергей не стал торопиться. Он отъехал от тропы, спрятался за деревьями так, чтобы видеть все, что происходит в деревне. Лошадку привязал тут же — пусть отдыхает.

Деревня выглядела тихой и умиротворенной. Если бы не черные пятна недавних пожаров, то и не предположить недавнего ожесточенного нападения мертвяков. На улицах люди. Немного — и не вооружены. Значит, повторного нападения не опасаются. Где-то здесь должны быть и маги. Но не видно ни одного. Или сидят в домах, или шастают по погосту. Больше податься некуда.

Сергей дождался, пока солнце покинет небосвод, — и только тогда пешком выбрался из леса. В сгущающемся полумраке он чувствовал себя куда комфортнее, чем на свету. Меньше опасность попасться кому-то на глаза. А добраться до часовни — не проблема.

Он сделал большой круг, обходя деревню, — и вышел к искомому зданию. Осмотрелся, прислушался. Вроде бы поблизости никого. Не видно и мертвецов. Ни селян, ни пришедших с погоста. Уже похоронили?

Стараясь ступать как можно тише, Сергей подобрался к часовне, заглянул внутрь. В свете всего одной небольшой свечи на полу, на коленях, сидел человек. И не разглядеть, кто именно. Сергей постучал в косяк двери — будь что будет, а стоять и гадать он не собирался. Человек медленно развернулся. В отблесках свечи показалось знакомое лицо с черными провалами глаз. Сборщик.

— Не помешаю? — спросил Сергей, входя в часовню.

В ответ тишина. Не узнал или ждет развития разговора?

— Нужна твоя помощь. Это важно.

Сборщик поднялся на ноги, но по-прежнему хранил молчание.

— Как здесь дела? — спросил Сергей, заподозрив неладное.

— Нормально, — наконец-то соблаговолил ответить Сборщик.

— Дознаватели прибыли? Что с погостом и лесом вокруг него?

— Прибыли. Не вылезали оттуда весь день. Нашли много интересного. С местными почти не разговаривали.

— Хорошо, — от сердца отлегло. — У меня есть новые сведения. Они странные и могут показаться полным бредом. Но проверить их я бы очень хотел.

— И для этого нужна моя помощь?

— Да.

— Слушаю.

И снова пересказ последних суток. С той лишь разницей, что теперь к случившемуся в лаборатории под Матерью богов прибавилось неожиданное открытие в Могильниках.

— Чем могу помочь я? — спросил Сборщик, выслушав рассказ. По его лицу невозможно было понять — поверил ли он услышанному или нет? Да и слушал ли вообще?

— У меня нет уверенности, что смогу открыть центральный Могильник. Мне нужна консультация. Нужен человек, который работает с Домом Жизни, знает его… тайны, чего скрывать. Кроме тебя — других кандидатур у меня нет.

— Я же уже сказал: желтоглазые — не дело братства.

— Тебе не кажется, что ты уже вышел за рамки, в которых это самое братство действует? — громко прошептал Сергей, подавшись вперед.

Лицо Сборщика дрогнуло. Хотя, возможно, это всего лишь отблеск пламени свечи.

— Раз уж ввязался в игру с желтоглазыми — дойди до финиша. Осталось немного. Последний шаг.

— Тебе даже не понадобится помощь братства, — проговорил Сборщик. — Тебя заберут адепты Дома Жизни. Или замуруют в могильнике. В назидание другим дуракам.

— Принцип не вмешиваться в дела простых смертных — это что? Кодекс или привычка? А может быть, страх? Твои предки, те, кто шел через мертвые деревни и города, пытаясь остановить мор, у них тоже был какой-то особенный кодекс? Наверняка каждый из них боялся остаться наедине с эпидемией и ее порождениями. И все же они шли. Почему они делали это, Сборщик?

— Это было давно. Была необходимость. Кто-то должен был заняться чисткой.

— Значит все дело в необходимости? И только? Рационализм во главе угла?

— Да.

— Отличный щит. Тогда готовьтесь, Сборщик. Я очень не хочу, чтобы ваш рационализм оказался втоптан в грязь теми, тела которых вы так ревностно собираете. Вы держитесь особняком. Но поможет ли это выжить?

— Мы вне споров и интриг. Мы — работаем.

Сергей тяжело выдохнул. Упертость Сборщика бесила так же сильно, как и нарастающее чувство беспомощности.

— Зачем ты встал между мной и Драганом Эйчем? Почему не остался вне нашего спора?

— Забудь об этом.

— Зачем?!

Резким движением Сборщик впечатал Сергея в стену. Голова откинулась назад, с силой приложилась о дерево. В глаз вспыхнули яркие искры. Но Сергей не торопился нанести ответный удар.

— Ничего не было, — прошипел Сборщик. — Ни-че-го!

Его хватка ослабла.

— И никто до сих пор не догадался о природе вашей силы? — ровным голосом спросил Сергей. Он провел языком по деснам: во рту ощущался металлический привкус.

— Что?!

— Ведуны ведь гонимы, так? Их преследуют все — и оба дома, и Золотые башни. А еще считается, что ведунов почти не осталось. Кто бы знал, что они ходят под самым носом? В открытую, не таятся. Только стараются не вмешиваться в чужие дела…

— В своем ли ты уме?! — лицо Сборщика перекосилось в гримасе.

— Вполне. Вы черпаете силу в смерти других людей. Вернее будет сказать: и в смерти тоже. А когда убиваешь сам, сила захлестывает? Наверняка. Даже тот, кто мгновение назад стоял не краше мертвяка, распрямляется и снова готов жить. Готов перетаскать на себе все трупы — и даже не сбить дыхание.

Сборщик отступил на два шага, отвернулся.

— Я должен тебя убить, — проговорил спокойно. — Добрых советов ты не слушаешь, продолжаешь копать. А это очень вредно для здоровья.

— И что изменится?

— Все останется по-прежнему.

— Ничего по-прежнему не останется. Ты был на погосте, был, когда мертвяки вошли в деревню. Скажи мне откровенно: считаешь это временным неудобством?

Он молчал долго. Сергей уже начал было думать, что Сборщик вовсе не собирается отвечать.

— Я считаю это… — слова явно давались ему с трудом. — Опухолью. Разрастающейся с каждым днем.

— Так помоги мне. А потом поговорим — туда я копаю или нет. Прятаться не стану, если вдруг окажется, что все мои опасения ничего не стоят.