Стаи. Книга 3. Столкновение миров - Юлиан Львович Егоров

— Только этого нам и не хватало! — Лис вытащил из брюшной полости молодого мужчины сразу два чудовища. — Вот, ёж противотанковый! Неужели…

— Именно, — подхватила Амма, аккуратно расправившая кишки несчастного, и посторонившаяся так, чтобы Мирра лучше засняла худший из предполагаемых сценариев. — Чем больше добыча, тем больше в неё помещают зародышей.

— Великие Небеса! — Эволэк закончила съёмку и вызвала киборгов. — Хельга! Ты это слышала?

— Да, — последовал в гарнитуре короткий ответ, — и не только слышала, но ещё и видела!

Они образовали локальную сеть, основой которой стал ИР куратора, и на переносной сервер Оля сбрасывала всю информацию, которую только считала важной.

— Взять кого-нибудь и сходить на первый этаж?

— Нет, не будем ломать систему работы, — ответил Элан. — И без того ясно, что крупные животные нафаршированы этими тварями, как гусь яблоками!

Возражать наставница не стала, и всё потекло своим чередом, подтверждая худшие опасения.

— Девочка, лет двенадцать, и мальчик, года на два младше, — надиктовывал кицунэ дополнение к видеоряду, — образцы номер 2 дробь девять, порядковые номера двадцать семь и двадцать восемь.

Два дробь девять — это второй этаж гнезда, девятый «зал», примерно треть пути от дальнего входа, расположенного в глубине каньона.

Два безжизненных тела освободили от пропитанной слизью ткани, и тут же взгляду предстала жуткая картина. На животах, словно затянутые плевой, раны с пол ладони. Странная жидкость, не дающая тлену коснуться тела, свернула кровь, и девочка с мальчиком выглядят так, будто умерли минуту назад, а не много дней.

— Готов поспорить на что угодно, в подростках будет по одному эмбриону, а во взрослых — по два, — без колебаний заявил Иригойкойя. — Оля! Подготовь пары по возрастам: от 10 до 15 и далее с шагом в пять.

— Поняла! — ответил голос наставницы, потерявшийся где-то в глубинах «стеклянного леса». — Очерёдность доставки имеет значение?

— Нет, все образцы подряд, что под руку попадается, данные потом рассортируем.

Из сознания лиса-оборотня полностью ушла сентиментальность, сострадание, страх, оставив холодное и расчётливое существо, которое без лишних эмоций кромсало плоть, паковало кофры, отдавало приказы и делало умозаключения. Он выбросил из головы то, что каждый несчастный, кто ложился ему на операционный стол, был чьим-то сыном, братом, отцом, дедом, что мёртвые женщины и девочки — это чьи-то матери, сёстры и дочери.

Солдаты, что помогали ибисовцам носить тела из жуткого дома молотоголовых агрессоров, недобро косились на хвостатого профессора, который как демон, без намёка на чувства, сортировал погибших людей, подписывал собственноручно кофры, заменяя имена павших жуткой смертью мужчин и женщин, девочек и мальчиков, написанными через дроби цифрами…

Медленно, но неудержимо рос штабель уложенных на снегу пластиковых гробов, застуженных рукотворной зимой, и люди, вовлечённые в этот адский круговорот, потихоньку теряли связь с реальностью. Это просто страшный сон, в котором ты ходишь по лишённому привычных ориентиров лабиринту из тёплого, не тающего льда, тащишь на носилках указанное потрясающе красивой, но такой же холодной, как и кицунэ, женщиной-киборгом тело. Выносишь из мрака жутких коридоров под свет прожекторов, где, казалось, просто уснувшего крепким сном человека, кладут на окровавленный стол, а дальше…

Точное и безжалостное движение отточенного до невероятной остроты инструмента, и вскрываются чудовищными ранами животы, грудные клетки, ручьи крови, стекающие прямо под ноги. Съёмка, взвешивание и замер комков плоти, в которых безошибочно угадываются молотоголовые пришельцы. Пробы тканей кокона, в которые превращены животы погибших, пробирки с кусочками плоти, на которых быстро, большими и аккуратными мазками сумасшедшие учёные пишут одним им понятные наборы букв, цифр. Всё это упаковывать в очередной кофр, повернуть кран, и лёгкое шипение возвещает о заполнении саркофага хладагентом. Жирный фломастер, прямо на крышке выводящий огромные цифры, и наполненный убийственной пустотой голос демона-лиса:

— Образец номер два дробь шестнадцать, семьдесят один! Выноси!

За спиной Элана кто-то разразился проклятиями, вспыхнула короткая потасовка:

— Да, вы, что … что-ли?!?! Какой в … образец?!?! Это … вашу … мать живые люди!!!

Лис крутанулся, грохнул выстрел, к счастью вверх, и бойца, у которого в этом кровавом кошмаре просто сдали нервы, вовремя схватили товарищи, успели вырвать оружие из рук, и вытащили из шатра.

Его командир, матёрый сержант, подошёл к Иригойкойя.

Страшное зрелище: пустой взгляд, ни огонька, ни жизни под прозрачным забралом, серое от усталости лицо, весь костюм биозащиты от груди до кончиков сапог залит кровью.

— Прошу прощения, профессор, у парня просто нервишки шалят.

Младший офицер всё понимал и умел держать себя в руках. Он сознавал причины, заставившие Элана утопить всё человеческое в глубинах своей странной души — сам был на войне, а там… Всё как на войне… Всякое бывало в его жизни, многое мужчина испытал на своём веку, и кицунэ только встретил его понимающий взгляд огромными голубыми глазищами и согласно кивнул:

— Ничего страшного, бывает…

Самая жуткая часть работы по сбору тел, второй этаж, уже подходила к концу. Стрелкам оставалось всего полтора оборота до полуночи, как вдруг в лагере бригады поднялась суматоха. Зажглись прожекторы на боевых машинах, забегали солдаты, из раций посыпались короткие громовые приказы.

— Дело дрянь, — Хельга, естественно, слушала переговоры, и поделилась очередной плохой новостью с товарищами, — прибыло подкрепление! С запада идёт ещё одна стая, больше той, которую мы здесь положили!

Вся команда ибисовцев простонала, проклиная невезение, Амма вообще спросила Отца Небесного, почему тот не уберёт тварей в детородный орган их же собственной матери, причём в таких выражениях, что даже отнюдь не изнеженные уши вояк в трубочки свернулись. Но, тут на связь вышел полковник:

— Сворачивайтесь! Живо! Они будут здесь в полночь!

— Мы никуда не уходим, — ледяным тоном ответил Лис, ткнув пальцем в огромный штабель кофров, — транспортный вертолёт будет только к утру. Мы не можем бросить собранный материал.

— А мы не можем сражаться! — парировал Юутилайнен. — У нас потери в личном составе — шестьдесят процентов и минимум боеприпасов!

Но Элан упёрся — в его голове уже созрело предельно быстрое решение проблемы:

— Я на шоссе видел не только ста пятидесяти двух миллиметровые «Акации», но и четыре «Пиона».

— И что??? — хором спросили военные, и сам комбриг, и пара офицеров его штаба, и те, что были внутри шатра.

— Двухсот трёх миллиметровая самоходная гаубица-пушка «Пион», — срывая окровавленные перчатки, с раздражением зачитал по памяти Иригойкойя, — боевая масса — тридцать семь тонн, дальность стрельбы активно-реактивными снарядами до пятидесяти восьми километров, в боекомплекте имеются осколочно-фугасные, объёмно-детонирующие, бетонобойные, зажигательные и прочие снаряды…

Он подошёл к заполненному кровавыми тампонами бачку и, швырнув туда перчатки, после секундной паузы, закончил перечисление:

— … а так же спецбоеприпасы.

Крышка бачка