В погоне за счастьем - Дуглас Кеннеди

Да. Ты должен идти.

Я не хочу.

И я не хочу, чтобы ты уходил. Но что мы можем сделать?

Да. Ты права.

Он принял душ. Оделся.

Пожалуй, мне лучше уйти сейчас. Пока я не начал тебя целовать.

Хорошо, — тихо сказала я. — Уходи.

До завтра?

Извини?

Могу я увидеть тебя завтра?

Конечно. Но… будет ли у тебя время?

Я найду. Часов в пять, если тебя устроит.

Я буду дома.

Хорошо.

Он потянулся ко мне. Я отстранила его рукой:

До завтра, мистер Малоун.

Всего один поцелуй, последний.

Нет.

Почему?

Потому что все кончится постелью.

Вас понял.

Я помогла ему надеть пальто.

Мне не стоило бы уходить, — сказал он.

Но ты должен. Я открыла дверь.

Сара, я…

Я приложила палец к его губам:

Ничего не говори.

Но…

До завтра, любовь моя. До завтра.

Он схватил мою руку. И посмотрел мне в глаза. Он улыбался.

Да, — сказал он, — до завтра.

4

В пять двадцать вечера следующего дня мне стало окончательно ясно, что он не придет. Вот уже минут сорок я расхаживала из угла в угол, и в голову лезли самые разные мысли: что он передумал, или его вычислила Дороти, или на него вдруг напало чувство вины. Но вот раздался звонок в дверь. Я бросилась открывать. На пороге стоял он — с бутылкой французского шампанского и букетом лилий.

Извини, дорогая, — сказал он. — Застрял на встрече…

Я не дала ему договорить.

Ты здесь, — сказала я, хватая его за лацканы пальто и притягивая к себе. — А остальное не важно.

Часом позже, уже в постели, он вдруг спросил:

А что с шампанским?

Я осмотрела пол, заваленный нашей наспех снятой одеждой. Бутылка с шампанским лежала на боку, поверх пальто Джека. Рядом были разбросаны лилии.

Так вот где она приземлилась, — сказала я.

Он спрыгнул с кровати, схватил бутылку, содрал фольгу и извлек пробку. Пенный фонтан излился на нас обоих.

Здорово, — сказала я, слизывая капли с лица.

Извини.

Тебе повезло, что я тебя люблю, — сказала я.

Он вручил мне бутылку:

До дна!

Но у меня в доме есть бокалы.

Из горлышка, дорогая. Это по-московски.

Как скажете, камрад. — Я взялась за горлышко бутылки и сделала первый глоток. — Кстати, это французское шампанское и слишком дорогое, чтобы поливать им мою спальню. Сколько оно стоит — шесть или семь долларов?

А это имеет значение?

Если у тебя есть семья, которую надо содержать… тогда шесть долларов имеют значение.

Боже, какая ты ответственная.

Заткнись, — сказала я, взъерошив его волосы.

С удовольствием, — повиновался он и снова завалил меня на кровать.

Потом он лежал на мне, крепко обнимая. На какое-то время мы погрузились в блаженное молчание. Он первым нарушил его:

С той самой минуты, как я вышел отсюда вчера вечером, я не переставал думать о том, как снова сюда вернусь.

Я тоже считала часы.

Вчера я не мог заснуть до трех часов ночи.

Я тоже не спала.

Если бы я знал… меня так и подмывало позвонить тебе.

Ты не должен звонить мне из дома.

Не буду.

Если все это будет продолжаться, мы должны быть очень осторожны. Никаких телефонных звонков ни из дома, ни с работы. Звони мне с таксофона. И никакой переписки. Если я делаю тебе подарок, он должен остаться здесь. И никто никогда не узнает про нас. Никто.

К чему такая секретность?

Неужели ты думаешь, что мне по душе роль счастливой разлучницы? Или содержанки? La maitresse?[48] Нет, так дело не пойдет, солдатик. Я буду твоей любимой. Но не хочу быть femme fatale[49]. Я хочу быть с тобой… но не хочу страданий, которые обычно сопровождают роман с женатым мужчиной. Вот что я решила сегодня, в три часа ночи. У тебя будет своя жизнь. У меня своя. И еще у нас с тобой будет наша общая жизнь… о которой никто никогда не узнает.

Поверь мне, Дороти ничего не подозревает… хотя ее и заинтриговал новый запах моего лосьона после бритья.

Но я вчера не пользовалась духами.

Да… но по пути домой я зашел в аптеку и купил два пузырька лосьона «Меннен», побрызгался, прежде чем заходить в дверь… на случай, если твой запах еще остался на моем лице.

А зачем два пузырька?

Он полез в карман пальто и достал пакетик из местной аптеки.

Один для дома, один — сюда. Я еще купил то же мыло, дезодорант и зубную пасту, которыми пользуюсь дома.

Я настороженно взглянула на него:

А ты ловкач. Или у тебя уже богатый опыт походов налево?

У меня никогда не было ничего подобного.

Рада это слышать.

Я просто не хочу обижать Дороти.

Если ты действительно не хочешь обижать Дороти, тогда одевайся и уходи. Потому что ты обязательно сделаешь ей больно.

Нет, если она ничего не узнает.

Она узнает.

Только если я проколюсь. А этого не случится.

Что, ты такой умный?

Дело не в уме… здесь скорее желание уберечь ее.

Как говорят: то, о чем не знаешь, не причинит боли?

Нет… скорее так: я не оставлю ее… но и от тебя не откажусь. Конечно, тебе может не понравиться такая сделка.

О, так вот как это называется — сделка? По расписанию «с пяти до семи»? Ты ведь хорошо знаком с французской литературой, Джек. Кем я буду? Эммой Бовари?

Разве она не была замужем?

Тоuchе[50].

Сара…

И какая же я дура, что возомнила себя взрослой женщиной, когда на самом деле я… кто?., куртизанка… разве не так? Да, куртизанка, чей любовник-аристократ предусмотрительно оставляет в ее будуаре свой лосьон для бритья.

Повисло долгое молчание. Джек попытался обнять меня. Я уперлась ему в грудь руками и мягко оттолкнула.

Я не собираюсь в очередной раз становиться жертвой, — сказала я.

Я не обижу тебя.

Посмотрим. — Я бросила взгляд на часы. — Тебе пора домой, к жене.

Он не стал задерживаться.

Меня не будет в городе в понедельник и вторник, должен вернуться в Нью-Йорк в среду днем, — сказал он, надевая пальто.

Отлично, — сказала я.

Но если все пройдет удачно, то я смогу завершить переговори в Филадельфии пораньше и вернуться во вторник вечером… конечно, если ты не против ночного гостя.

Не знаю. Мне действительно нужно как следует обо всем подумать, Джек.

Сара…

И не забудь забрать с собой лосьон и зубную пасту. Я не хочу держать их в своем доме.

Я позвоню, — сказал он, целуя меня в лоб на прощание.

Но за выходные он так ни разу и не позвонил. Не позвонил он и в понедельник. Идиотка, идиотка, твердила я про себя. Ты сама оттолкнула его. К восьми вечера во вторник я уже была готова к худшему. Если ты действительно не хочешь обижать Дороти тогда одевайся и уходи. Потому что ты обязательно сделаешь ей больно. Какого черта я это сказала? Очевидно, само вырвалось, С чего вдруг я взъелась на этот дурацкий лосьон? Ведь мне следовало быть мудрой и чуткой, разве не так? Тебе пора домой, к жене. Он и ушел Домой. Навсегда.