Странник удачи - Элеонора Алова

– А давай, – я схватила ее за руки, – повесим амулет на меня, а тебе просто зажмем нос прищепкой!

Штурман обреченно покачала головой: а глаза, а рот, а уши, а кожа? Амулет защищал все. Я была странным образом чувствительной к запаху негарских листьев, к которому таинственный волшебник неким странным образом прикрепил заклинание управления, что провожало меня к Высшим. Рами не вредила мне, ровно как и не шла на пользу.

– Но тогда пусть посох отберет Сорро, потому что когда мы сидели в ресторанчике Утара, ему ничего не было от запаха рами, которую наш темный друг курил за соседним столиком!

Да, разбойник не владел магией, поэтому проклятая рами на него никаким образом не действовала, так что предложение заслуживало пристального внимания.

К вечеру к нам пришла отдохнувшая Кани, и мы посвятили ее в наши раздумья.

– Да нет ничего проще! – хлопнула она в ладоши. – Эта рами – панацея для центральской молодежи!

– Что? – Рэтти от удивления рот открыла.

В Централи замечательные листья были в особой чести. Там никто не умел колдовать, зато мечтали. Кто-то из жителей центрального государства таким образом ушел в летописцы и сочинял «Легенды Централи» про наши земли. Ну, про «Леону там какую-то» и прочие истории я уже рассказывала. Сказочников в Централи не счесть. Некоторые становились технократами и строили двадцатиэтажные дома, крылолеты, ямобуры и прочие полезные вещи, наделенные магией. А кто-то из переселенцев искал спасение в листьях рами, правда, находил лишь временное забытье. Да и не все жители Града переносили запахи курений, запрещать рами бесполезно, потому что это станет ее пропагандой, вот и придумали несколько амулетов, защищающих людей от яда.

– Я могу дать тебе свою защиту от запаха рами, – предложила Кани. – Вряд ли я буду полезной в предстоящей битве, поэтому посижу в комнате. А вы с двумя амулетами, думаю, справитесь с преступником.

Мы дружно кивнули, правда, никакого плана еще не придумали. Мы не знали своего врага в лицо, не представляли, насколько он искусен в бою, где его слабые стороны. Хотя нет, вру, если его оставить без листьев рами, то он скоро окажется слабее беспомощной мышки.

– Только вот что, Кани, – шепнула я, – мы не знаем, где встретим нашего врага. Как бы тебе не пришлось остаться в Порте, когда мы отправимся в Монтэрру.

– Ха, – централка вольготно устроилась в кресле в дальнем углу моей комнаты, – не вы ли говорили, что этот черный маг постоянно преследует Лику?

Мы переглянулись. Точно, так оно и есть. И мы представляем для Централи все большую опасность, поэтому этот маг вскоре, вообще, забудет обо всякой осторожности и чуть ли… не придет к нам в гос…

Я не успела додумать, потому что мои мысли прямо-таки материализовались. Раздался уверенный стук в дверь.

– Кани, амулет, срочно.

Я вздрогнула, когда вокруг моего запястья скользнуло что-то холодное. То была серебряная змейка с мелкими чешуйками. Голова ее очень походила на ломтик чеснока, что висел на шее у Рэтти, только дырочки располагались вместо глаз и рта.

Я уверенно подошла к двери и широко распахнула ее: заходи, прокуренный колдун! Только на пороге я увидела своих спутников: Сорро и Сунна.

– Ты чего? – усмехаясь, спросил разбойник.

– Я… – стушевавшись, промямлила я, – … просто готовлюсь к встрече с одним магом.

Покраснев, я потупилась. Надо же было так опозориться с собственной интуицией. Скоро я точно сойду с ума от мании преследования.

– Ладно, улыбнувшись, Сорро потрепал меня по затылку и усадил на кровать, – что делать-то будем? Мы с Сунна отлично покушали за счет парочки нордэрдских пиратов…

Шамсмаденский воришка с гордостью потряс пустым кошелем, в котором некоторое время назад водились деньги. Ну да, что еще можно ожидать от людей вне закона, когда им хочется наесться за десятерых, а у них денег ни одной монеты.

– Предлагаю поработать приманкой для нашего прокуренного колдуна, – предложила я. – Если он следит за мной, то обязательно встретится нам либо в ресторане, либо в городе.

– Логично, – поддержал меня Сорро, – а дальше будем действовать по обстоятельствам.

Когда мы выходили с постоялого двора, на улицах города уже зажгли фонари. В кабаке, в отличие от утра, когда мы прибыли в город, сидели толпы приезжих: кто-то курил, кто-то играл в карты, а некоторые спали в обнимку с опустошенными от вина и эля кувшинами. Но того, на кого мы охотились, в ресторане не появилось, словно таинственный маг догадался, что его ищут, и готовил нам встречу в другом месте.

Я подошла к хозяину и описала высокого рыжего человека со впалыми щеками, но усатый толстячок лишь жалостливо улыбнулся нам, сказав, что за сутки таких людей тут обедало с два десятка.

Порта – городок не большой, и обходился единственным постоялым двором на пристани. Я было подумала, что наш преследователь отправится сразу в Монтэрру, решив, что мы первым делом кинемся защищать короля. Возможно, окажись мы тут на месяц раньше, именно этим мы бы и занялись. Но теперь у меня не было никаких гарантий, что король этого государства жив, ровно, как и мой родной отец. От этой ужасной мысли щемило сердце, поэтому я старалась поменьше думать о том страшном, что могло произойти при дворах у королей. Кила пользуется крылолетом, а не кораблем. Она намного проворнее нас. Какое-то чудо лишь задержало ее после убийства кокуо, благодаря чему мы смогли защитить Таваха.

Правда, не чувствовалось, что Эстэрра недавно скорбела по ушедшему правителю. Допустим, веселье простолюдинов и рабов вряд ли может быть омрачнено кончиной короля, если только тот не выступал их покровителем. Но в городе, находящемся в паре дней пути от столицы, не наблюдалось беспорядков, жизнь текла своим чередом, да и народ на улицах не говорил ни слова о правителе. Это могло означать две вещи: либо король все еще жив, и Кила не добралась до него, либо власть незаметно сменилась месяц назад, и все уже успокоились.

Мы шли по узким мощеным улочкам Порты. Иногда из окон некоторых домов высовывались барышни в открытых кружевных платьях, зазывая наших спутников на чашечку кофе (кофе ли?). На крышах домов работали трубочисты, точно такие же гномы, как и у нас в Нордэрде. Нищие музыканты, каким-то чудом не проданные в рабство, играли на своих инструментах, жалобно глядя то на коробку с несколькими золотыми, брошенными им случайным прохожим, то на людей, что заслушивались их красивой умиротворяющей музыкой. Может, днем они играли что-то веселое и задорное, но на ночь глядя из их труб слышались лишь печальные звуки песен, по настрою похожих на серенады.