Сталин: как это было? Феномен XX века - Владимир Кузнечевский

Но этот тезис требует более подробного разъяснения.

В главе о внешней политике я уже касался темы имперского мышления Сталина. Сейчас еще несколько строк в пояснение.

При всем внешне выражаемом пиетете в отношении русского народа, Сталин представлял себе Россию исключительно как представитель национального меньшинства. Российская империя в его глазах существовала не для развития и укрепления народа, который дал ей имя России, а для того, чтобы ядро империи (РСФСР, собственно Россия) за счет создаваемых на ее территории материальных и интеллектуальных ресурсов развивало, «дотягивало» до цивилизационного уровня национальные окраины империи. Подспудно, похоже на уровне подсознания, Сталин исходил из прочно сидевшего в нем убеждения: вы, русские, нас, малые нации, завоевали и присоединили, ну так и развивайте нас. Эта прочно сидевшая в нем мысль хорошо прослеживается в его юношеских стихах, которые я привел в своей предыдущей книге о Сталине{295}.

В военные и послевоенные годы Сталин стал часто возвращаться к мысли о том, что ему почти удалось восстановить в своих прежних границах Российскую империю, которую «февралисты» в 1917 году разрушили, и при этом постоянно признавался в любви к русскому народу. Но это был чисто внешний подход. Сколько бы раз ни произносил Сталин в своих политических беседах внутри страны и со своими англосаксонскими союзниками во время войны знаменитую фразу «мы — русские», но свою принадлежность к России и русской нации он всего лишь декларировал, генетически он себя русским никогда не ощущал. В этом плане он мало чем отличался от Ленина, и русскую тысячелетнюю культуру он признавал чисто внешне, я бы сказал, с позиций целесообразности.

И Российскую империю за годы своего 30-летнего властвования он восстанавливал совсем не ту, что была при русских царях. В последние годы об этом стали, наконец, писать и российские, и зарубежные историки. Как уже говорилось выше, профессор Гарвардского университета Терри Мартин опубликовал объемное (и единственное пока исследование) под названием «Империя позитивного воздействия», где описал СССР как новый, невиданный доселе, вид империи с позитивной характеристикой, а «саму советскую национальную политику — как “радикальный разрыв с политикой империи Романовых”». Суть этого разрыва состоит в том, пишет американский исследователь, что «в рамках советской политики государствообразующий народ, русские, должен был подавлять свои национальные интересы и идентифицировать себя с империей положительного воздействия».

Еще дальше пошел российский историк А. Миллер, который в 2010 году отметил, что историки бывших союзных республик в настоящее время пишут в основном о том, что для них и российская, и советская империя представляет собой «лишь тягостный контекст, в котором “просыпалась”, зрела, боролась за независимость та или иная нация». При этом «на веру принимается стремление центральной власти сделать жизнь своих нерусских подданных как можно более несносной».

И это при том, отмечает Миллер, что большевики пошли даже на то, что отказывали «в праве на национальную автономию в местах компактного проживания русских в союзных республиках», в «праве на национальное представительство во властных структурах автономных республик», более того, осуждали «русскую культуру как буржуазно-помещичью, как имперскую культуру угнетателей»{296}.

В погоне за укреплением внешней мощи Советского Союза, ослепленный достижимостью этой цели, Сталин упускал из виду более глубокое понимание исторических процессов в развитии великих империй. При всей его гениальной одаренности (а это имело место быть) ему всю жизнь недоставало систематического образования и общечеловеческого уровня культуры. Среда, из которой он вышел в руководители великого государства, Российской империи, веками создаваемой великими князьями и русскими царями, так и не позволила ему выйти на качественный уровень управления, адекватный имперским задачам. Хуже того, ему, похоже, никогда и не приходило в голову, что такие задачи вообще существуют.

Так что же это было — Сталин?

По большому счету это была бездушная функция власти, антинародная по своей сути, но титаническая по своей энергетике.

В конце концов надорвался в этом перенапряжении и сам Сталин.

Но самое главное заключается в том, что эта титаническая деятельность Сталина привела к перенапряжению духовных и нравственных сил русского народа. В итоге это привело к утере пассионарности в нем. И сегодня уже невозможно ответить на вопрос, когда русскому народу удастся эту созданную Сталиным духовную пропасть заполнить иным, позитивным, материалом, восстановить веру и силы.

ПРЕСТУПНЫМИ МЕТОДАМИ МОЖНО СОЗДАТЬ ТОЛЬКО ПРЕСТУПНОЕ ОБЩЕСТВО

В самом начале этой книги я на работах основоположников марксизма показал, что так называемые классики марксизма хорошо понимали, что задуманное ими общество построить (именно искусственно построить!) с людьми умными и образованными, и вообще людьми здравомыслящими, с молоком матери впитавшими в себя цивилизованный образ жизни, поведения в обществе в соответствии с десятью заповедями из Нагорной проповеди Спасителя (не укради, не убий и т.д.), — невозможно. Социалистическое общество, которое они, классики марксизма, проповедовали, можно было построить только (только!) с людьми не просто необразованными, но с отребьем человеческого рода, с людьми, для которых вообще не существовало норм общечеловеческой морали. Протоколы допросов следователей НКВД, арестованных после смерти Сталина, и самого JI. Берии показывают, что их и людьми-то назвать сложно, настолько бесчеловечно они растаптывали человеческое достоинство уничтожаемых ими людей. Вот только один, из многих и многих, пример беспричинного зверского убийства, по личному приказу Сталина, полпреда в Китае И.Т. Бовкуна-Луганца (Орельского) (1899—1939) и его жены.

Без какого-либо объяснения причин, в устной форме Сталин в 1939 году приказывает Берии вызвать Орельского из Китая вместе с женой, предложить ему отдых на курортах Грузии и там по-тихому ликвидировать. Берия тут же отзывает Бовкуна из Китая, по телефону звонит министру безопасности Грузии А.Н. Рапаве и объясняет задачу. Грузинские чекисты помещают посла с женой в шикарные апартаменты санатория в Цхалтубо и докладывают по телефону Берии, что операция разработана, посол и его жена будут застрелены во время прогулки по парку. Как рассказывал позже на допросе в 1953 году Рапава, Берия всполошился и сказал министру госбезопасности Грузии, что применять огнестрельное оружие нежелательно, но что он сейчас это уточнит у «самого» (имени Сталина в разговоре произнесено не было). Через полчаса Берия перезвонил в Тбилиси и подтвердил, что ликвидация посла и его жены должна быть произведена без применения огнестрельного оружия и что для исполнения акции он специально направляет в Грузию начальника Следственной части по особо важным делам НКВД СССР Влодзимирского с группой товарищей.

По прибытии в Грузию Влодзимирского Бовкуну-Луганцу предложили более комфортные условия отдыха и поместили в международное купе поезда, идущего в Кутаиси. Далее я просто приведу цитату из протокола допроса Рапавы, арестованного по делу Берии летом 1953 года:

«…Вагон был необычный, в нем был даже салон. Всего в вагоне было пять человек — нас трое и мужчина с женщиной. Не доезжая до Кутаиси, мы ликвидировали этих лиц. Влодзимирский молотком убил женщину, а я молотком ударил мужчину, которого затем придушил наш сотрудник». Убитых похоронили на станции и доложили Берии. Но тот через короткое время позвонил в Тбилиси и сказал, что «сам» приказал ему трупы выкопать, поместить в машину, устроить дорожно-транспортное происшествие с сжиганием машины, а затем устроить официальные торжественные похороны посла и его жены с освещением в печати. «Мы, — сказал далее Рапава, — так и сделали»{297}.

Творить такие запредельные зверства могли только специально отобранные люди. Публицист и писатель К. Столяров после чтения таких материалов в Прокуратуре СССР замечает по этому поводу: «…В руководстве органов госбезопасности и их следственном аппарате не случайно доминировали необразованные люди — Великий Зодчий казарменного социализма знал, на кого можно положиться»{298}.

А чтобы построить такое общество, нужно было с самых первых шагов революционного действия уничтожить людей образованных, исповедующих христианскую мораль. Руководство партии большевиков (Ленин, Троцкий и их ближайшее окружение) проводили эту линию в жизнь с железной последовательностью. Опирались они при этом на таких изгоев общества, как Юрий Ларин (1882—1932. Михаил Залманович Лурье, автор и технолог системы военного коммунизма), Емельян Ярославский (1878—1943. Миней Израилевич Губельман, председатель Всесоюзного общества старых большевиков и Общества безбожников, лично вскрывал раки с мощами православных святых и осквернял православные храмы), Розалия Самойловна Землячка (Залкинд. (1876—1947), одна из главных руководителей массовых бессудных расстрелов сдавшихся Красной Армии в Крыму врангелевских офицеров. Я уже не говорю о таких революционерах, которых собственная национальная среда выбросила вон, как поляки Феликс Дзержинский, Лев Влодзимирский, венгр Бела Кун и подобные им.