На закат от Мангазеи - Сергей Че

Макарин шагнул в сторону ближайшего скелета. Полусгнившие доски заскрипели, угрожая в любой момент рассыпаться под ногами. Он осторожно разворошил прикладом пищали небольшую горку угольно-черных костей вперемешку с песком, мусором и зеленоватыми комками, что некогда были богатым кафтаном. И увидел тяжелую ржавую цепь, одним концом прикрепленную к ближайшей гребной банке, а другим к широкому кольцу рядом с берцовой костью давно сгоревшего человека. Он выпрямился, разглядывая соседние банки, уже зная, что там увидит. Потом спустился обратно.

Хадри стоял у самого берега и пристально всматривался в темное море. Волны почти добирались до его меховой обуви, но он всякий раз успевал отскочить.

- Там, - сказал он, увидев Макарина.

Далеко за волнами свисал темный парус, еле видный на фоне низких облаков. Под ним можно было разглядеть длинную посудину с разукрашенными бортами.

- Значит, мы их даже перегнали, - сказал Макарин. – Странно.

- Нет, - сказал Хадри и, схватив дьяка за рукав, поволок его в другую сторону.

У реки он остановился.

- Вот.

На мокром песке четко выделялась цепочка глубоких следов, уходящих вдоль реки вверх по течению.

- Тут Шубин, - сказал Хадри. – Его пимы. Сапоги.

Следы были странные, носки глубже вгрызались в песок, чем пятки, будто Шубин тащил за собой что-то тяжелое.

- Здесь только одни следы, - сказал Макарин. – Шубин был один?

Хадри помотал головой.

- Лодка. Шубин тащил лодка. Они ушли вверх.

Течение на реке было сильным, и Макарин будто воочию увидел, как Шубин, поняв, что на веслах реку не преодолеть, тащит ее за собой на веревке, а оставшиеся на лодке отталкиваются веслами, чтобы не сесть на мель. Стало быть, они как-то умудрились позаимствовать у разбоев тот баркас, что был на лодье. То ли сбежали, то ли договорились.

- Сколько времени прошло? Следы свежие?

Хадри пригнулся, разглядывая. Потом развел руками.

- Мало. Много.

- Ладно. Надо догонять.

Макарин снова глянул на море, туда где виднелся парус разбойной лодьи. И только сейчас заметил, что парус был не один. Остальные три разбойных корабля приближались к первому, но были еще далеко. А еще дальше, у горизонта, клубились в лунном свете тяжелые облака, и Макарин сперва подумал, что это остатки бури, но чем дальше он смотрел, тем больше ему казалось, что он различает на этих облаках темные узоры. Морду зверя с выпученными глазами.

- Ходу! – крикнул он, запрыгивая в нарты. – Скоро здесь станет тесно.

Олени неслись вдоль реки, огибая плавни и заводи. Иногда приходилось сворачивать дальше в пустоши, чтобы не увязнуть в мокром песке. Скрипели полозья, завывал ветер, пел Хадри, и снова на небе то тут, то там полыхали сполохи местных богов.

Макарину уже начинало казаться, что эта бесконечная ночь никогда не кончится, но небо наконец посерело, исчезли звезды, и поднялся из-под земли мутный удушливый туман. Теперь им приходилось ехать медленно, почти шагом, чтобы не пропустить очередной поворот реки, которая петляла, будто раненая змея. Хадри часто останавливался и ползал по берегу в поисках только ему одному понятных следов. А Макарин при каждой такой остановке спиной чувствовал, как далеко позади высаживаются на берег полчища дикарей и движутся вслед за ними.

Туман стоял вокруг сплошной белесой стеной, и уже в нескольких шагах ничего не было видно.

Хадри раскидывал свежевыпавший снег, принюхивался, отходил от берега и снова к нему возвращался. В какой-то момент, оставшийся в нартах Макарин даже потерял его из виду, но потом тот вернулся, взял оленей под уздцы и потащил упряжку в сторону от реки.

- Ломать надо, - сказал Хадри, когда они уткнулись в сплошную стену голого кустарника. Он полез в гущу, раздвигая и втаптывая в снег прутья, а олени медленно двигались за ним, не забывая срывать с веток оставшуюся листву. Макарин спрыгнул и попытался было помочь, но быстро понял, что толку от него нет, и теперь шел следом, поднимая нарты, когда они цеплялись за остатки кустов.

Иногда Хадри останавливался и принимался нюхать воздух, после чего менял направление. Но сколько Макарин не принюхивался, ничего, кроме запаха мокрого снега и поврежденного березняка, не чуял.

Когда его нос наконец уловил легкий запах костра, сбоку затрещали кусты и показалась закутанная в темную малицу фигура.

- Будто стадо быков ломитесь, - проворчал Шубин, пряча за спину самопал. – Так и в засаду угодить недолго.

Он хлопнул по плечу засиявшего Хадри, перекинулся с ним парой слов на самоедском, покивал, сказал Макарину:

- Я уж думал вы утопли оба. Мало кто осенью в воде выживает.

- Повезло, - сказал Макарин.

- Да. Это к лучшему. Вы вовремя.

Он помог выбраться из березняка, пробираясь впереди и подрубая кусты топориком.

Костер горел в неглубокой ямке, рядом с ручьем, поперек которого лежал накренившийся карбас. У костра грел руки воевода.

- Вы… вдвоем? – спросил Макарин, не зная, что сказать дальше.

- Втроем, - угрюмо ответил Шубин и прошел к костру.

Кокарев, завидев новоприбывших, поднял руку и натянуто улыбнулся.

- Дьяк! Наконец-то хоть один почти здравомыслящий человек в этом рассаднике суеверных остолопов. Я рад этому даже больше чем оленям.

- Зачем тебе олени?

Воевода достал фляжку, глотнул, передал Макарину. На этот раз дьяк не отказался. Горьковатое пойло разлилось внутри, согревая.

- Дальше по воде не пройти, - ответил вместо воеводы Шубин. – Мы дотащили карбас веревкой по этому ручью, но теперь надо идти вглубь пустошей. Там ни рек, ни речушек, ни ручьев. Только снежные заносы. Твои олени кстати.

- Нарты маленькие, мы все точно не поместимся.

- Нарты как раз не проблема, - сказал Шубин, не поясняя.

- У нас