Ратибор. Окталогия (СИ) - Фомичев Александр Игоревич

– Иди сюда, тварь! – отбросив в сторону лук и скинув с себя полушубок с мешком заплечным, чтобы не стесняли движений, Ратибор достал из‑за пояса острый как бритва, здоровенный нож, лезвие которого было длиной с добрый мужской локоть, и бросился с диким рёвом на белёсую гадину. Та на секунду замешкалась, ибо привыкла видеть, как люди бегут не к ней, а в совершенно противоположную сторону. Но спустя мгновение, ослеплённый болью и яростью, бешено сверкая оставшимся единственным глазом, косматый монстр помчался навстречу рыжебородому воину, выпустив, как кошка, из лап огромные когти. Казалось, даже ветер и тот трепетно затих, безмолвно наблюдая, как человек и кровожадное чудовище сошлись в схватке не на жизнь, а на смерть на этой маленькой лесной поляне, больше напоминавшей собой сейчас одну из тех многочисленных первобытных арен, на которых люди тысячелетиями, из раза в раз отстаивали своё право на существование в этом суровом мире.

Турс быстро выкинул правую длань вперёд, намереваясь схватить бегущего на него наглого человечка, но тот своим длинным тесаком наотмашь рубанул по протянувшейся к нему ладони, срезав несколько фаланг пальцев противника одним взмахом. Ужасное создание удивлённо уставилось на обрубки на своей правой руке и, мерзко подвывая от накатывавших на него сильнейших болевых ощущений, одновременно с этим левой лапой размашисто атаковало рыжебородого богатыря. Тот успел отшатнуться, потому удар пришёлся лишь вскользь. Но длинные когти невиданной доселе зверюги легко распороли полотняную рубаху храброго воина, оставив четыре глубокие кровавые борозды на могучей груди молодого витязя. И в тот же миг Ратибор ударил в ответ, всадив свой огромный нож по рукоять под рёбра снежного великана. Тот, яростно взревев, сграбастал дюжего русича за пояс, поднял в воздух да притянул к себе, положив вторую искалеченную лапу на плечо ратника и явно намереваясь сломать ему позвоночник, как до этого Белогору, но Ратибор, быстро вытащив нож из бочины йотуна, тут же всадил его в кадык свирепой твари. Обливаясь кровью, фонтаном брызнувшей из гортани, хозяин леса удивлённо, непонимающе уставился на рыжеволосого бойца, после чего, оставив на теле отчаянного воина ещё несколько кровавых отметин своими здоровенными когтищами, отпустил Ратибора, судорожно схватившись за окровавленное горло с торчащим из него тесаком. Страшно хрипя, смертельно раненный турс сделал пару‑другую неуверенных шагов в сторону и медленно завалился в сугроб. Несколько раз его могучее туловище ещё дёрнулось инстинктивно в предсмертных конвульсиях, после чего последняя искра жизни покинула свирепого исполина. Издав последний вздох, косматый гигант затих навсегда.

– Ты из плоти и крови, а значит, тебя можно убить, дерьмо красноглазое! Это хорошо! – Ратибор, тяжело дыша, несколько секунд взирал на поверженного врага, после чего, не обращая внимания на свои ранения, подбежал к телу старого охотника. Присев и бегло его осмотрев, рыжебородый витязь сокрушённо покачал головой. – Белогор… Как же так… – закрыв ему глаза ладонью и не теряя времени, Ратибор подлетел к лежащему Мирославу, который, прислонившись к стволу дуба, только‑только пришёл в себя, успев застать расправу друга над уродливым хозяином здешних земель. – Живой, друже⁈

– Да вроде… Но башка гудит зверски… Всё тело ломит, как будто в жерновах побывало, и левое плечо вывихнуто… – простонал Мирослав. – Красиво ты эту тварь сейчас уделал… Что с батей?

Ратибор лишь молча, отрицательно мотнул головой, бегло осматривая своего брата по оружию. Наибольшее беспокойство вызывала рваная кровоточащая рана на затылке, явно от сильного удара о ствол дерева.

– Знахарь тебе нужен, и немедля… – проворчал хмуро Ратибор.

– Отец… – слёзы навернулись на глаза сурового воина. Мирослав прикрыл их, дабы рыжий товарищ не видел его слабости, но одна крупная слезинка всё же предательски побежала по щеке, скатившись в снег.

– Держись, дружка, – Ратибор быстро отломал короткую ветвь примерно с палец толщиной от росшего рядом орешника и запихнул её между зубов приятеля, дабы он себе язык не откусил, после чего резко дёрнул левую руку Мирослава вниз, вправляя ему предплечье. Раздался звонкий хруст вставшего на место сустава. От пронзившей его острой боли русый боец не удержался и громко охнул, выплюнув ненужную уже ветку в сугроб.

Тем временем Ратибор торопливо встал, подошёл к убитой им твари и, с ненавистью буркнув: – Это тебе за Белогора и Мирку, гадёныш, – взялся за рукоять ножа, торчащего из горла мёртвого чудовища, да мигом закончил начатое, несколькими сильными рывками отрезав ему голову. После чего, быстро вытерев тесак о белёсую шерсть лежащей перед ним лохматой зверюги и убрав его в ножны на поясе, рыжебородый богатырь взял адский трофей за волосы и, подойдя к дорожному мешку, что бросил рядом с полушубком перед боем, убрал в него башку поверженного им жуткого создания. Привязав свою кровавую добычу к поясу, Ратибор спешно подошёл к Белогору и прошептал: – Прости, старче, но тебе придётся пока остаться здесь; двоих я, конечно, смог бы нести, но это сильно меня замедлит, что крайне нежелательно сейчас для твоего сына, – после чего сорвал с шеи старого охотника ожерелье из когтей и зубов, бережно убрав украшение себе за пазуху.

– Сдаётся мне, эта гадина зубастая на помощь позвала перед тем, как сдохнуть, потому тикать нам надо отсюда по‑шустрому, дружище, если не хотим познакомиться поближе со всей его развесёлой мохнатой роднёй, – Ратибор подбежал к вновь потерявшему сознание Мирославу и, легко взвалив того себе на плечо, так и помчался с раненым приятелем назад, к Караиму. – А именно сейчас это было бы крайне нежелательное для нас знакомство, сам понимаешь…

Ратибор не стал надевать свой полушубок, несмотря на сильный мороз, а как был в рубахе, так и понёсся в ней с Мирославом за спиной, здраво рассудив, что согреется на бегу, а верхняя одежда будет только мешать и стеснять движения. Да и вообще, холода рыжий витязь никогда не боялся, а зиму очень даже любил, при каждом удобном случае растирая тело снегом, обливаясь ледяной водицей да купаясь в проруби. До Караима было версты две с половиной, не меньше, так как трое охотников прилично углубились в лесную чащу в поисках добычи, потому Ратибор не терял времени и бежал так быстро, как только мог, ибо нутром чувствовал, что за ним по пятам скоро ринутся друзья да подружки той злобной твари, что он только что прикончил. Его не покидала твёрдая, непонятно откуда взявшаяся уверенность, что странное создание – отнюдь не единственная подобная особь в этих непролазных лесах.

Тем временем на поляну, на которой произошла кровавая встреча йотуна с русичами, выскочили пять его собратьев: таких же здоровенных, белёсых и красноглазых. Увидев лежащее в окровавленном снегу тело своего обезглавленного сородича, снежные великаны недоверчиво подошли к нему, осмотрели, обнюхали, после чего подняли жуткие головы к небу и синхронно завыли. И столько тоски, гнева и ярости было в этом дьявольском, протяжном, леденящем душу вое, что, казалось, даже верхушки деревьев перестали раскачиваться на ветру, безмолвно застыв в охватившем их диком страхе. Один из могучих исполинов подошёл к брошенному Ратибором полушубку и бегло обнюхал его; кровавые глазищи йотуна зловеще сверкнули. Лишь мельком обозрев тело Белогора, остальные турсы живо нашли след молодого богатыря и, встав на все четыре свои дюжие конечности, без промедления бросились в погоню. Пять человекоподобных существ, не помня себя от охватившего их лютого бешенства, резво помчались вслед за Ратибором, стремительно сокращая разделявшее их расстояние.

– Оставь меня, друже, – тем временем простонал очнувшийся Мирослав на ухо своему рыжему товарищу, – вдвоём не уйдём! Ты же знаешь, что они идут за нами по пятам! Оба сгинем тут!..

– Заткнись, Мирка! – бросил отрывисто, сквозь зубы Ратибор, не прекращая бега. – Иначе, как дотащу тебя до Караима, так по лбу и дам самой большой ложкой, что найду в поселении, за такие гнилые речи! Или лучше по копчику, ведь, судя по всему, ты сейчас именно этим местом и прошмякал там что‑то несуразное… – раздавшийся за спиной ужасный вой нескольких йотунов, нашедших тело обезглавленного собрата, заставил рыжебородого витязя ускорить темп. Если бы Ратибор был один, он остановился и принял бы неравный бой, как принимал его всегда, с презрительной улыбкой на устах, но в такой ситуации, когда на плече у него раненый друг, которому срочно необходима помощь знахаря, он не мог так рисковать. Своей жизнью – это одно дело, но когда на кону ещё и жизнь старого приятеля, это уже совсем другое. Сначала надо доставить Мирослава к лекарю, а с этими кошмарными образинами можно и попозже схлестнуться. То, что это не последняя встреча с турсами, сомневаться не приходилось. Потому Ратибор бежал. Мчался так быстро, как, наверное, никогда раньше не бегал. По пятам за ним шли пятеро разгневанных йотунов, жаждавших мести. Ратибор понимал, что выведет их сейчас прямо на Караим, но выбора не было. Время перевалило за полдень, когда могучий витязь выбежал из леса и, петляя между пеньков, стремительно понёсся к селению. Похоже, что этот бег наперегонки со смертью он выиграл.