Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи - В. Горнъ

3) Увѣдомить Временное Латвійское Правительство о томъ, что Сѣверо-Западное Правительство готово войти въ регулярныя сношенія съ Латвіей, не ожидая выработки принциповъ сношенія съ Иностранными Державами Латвійскимъ Учредительнымъ Собраніемъ.

Примите, Господинъ Министръ, увѣренія въ моемъ совершенномъ почтеніи Ліанозовъ.

Министръ Иностранныхъ Дѣлъ.

Помянутая нота была вручена латвійскому министру ин. дѣлъ Мееровицу въ Ревелѣ М. С. Маргуліесомъ лично 14 сентября, наканунѣ ревельской конференціи прибалтійскихъ государствъ. На вопросъ Мееровица и Ульманиса, обращенный къ Маргуліесу, какъ понимать языкъ этой ноты, т. е. признается или не признается независимость Латвійской Республики? —

«Нужно понимать, какъ признаніе» — отвѣтилъ Маргуліесъ.

Литва оффиціально не обращалась къ намъ съ той же просьбой, но при личныхъ встрѣчахъ съ нашими министрами ея представители докторъ Шлюпасъ и полк. Беньяшевичъ не разъ подымали этотъ вопросъ.

Вскорѣ же послѣ обмѣна нотами, латвійское правительство возбудило вопросъ объ учрежденіи въ Ригѣ русскаго консульства. Мееровицъ освѣдомилъ Ліанозова, что лицомъ, которое было бы желательно видѣть въ Ригѣ въ качествѣ консула сѣв.-зап. правительства и за которое высказываются мѣстные русскіе общественные круги, является предсѣдатель псковскаго отдѣленія Татіанинскаго комитета, б. тов. прокурора псковскаго окр. суда, В. А. Прѣсняковъ. На этой кандидатурѣ мы и порѣшили, тѣмъ болѣе, что за нее рѣшительно агитировала самая крупная тогдашняя русская организація въ Ригѣ, такъ наз. «національно-демократическій союзъ».[169] В. А. Прѣсняковъ оставался русскимъ консуломъ въ Латвіи въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ; латвійское правительство признавало его консульскія права вплоть до половины 1920 г., когда ни сѣверо-западнаго правительства, ни меня, какъ его представителя въ Эстоніи, и въ поминѣ не было.

Въ Финляндіи мы вовсе не имѣли формальнаго представителя. До образованія правительства фактически эти функціи исполнялъ нѣкій полк. Фену, креатура крайне-правыхъ круговъ. Оффиціальнаго значенія онъ и тогда никакого не имѣлъ, но, благодаря своимъ знакомствамъ, прежнимъ связямъ (чему можетъ быть способствовало то, что президентъ финской республики одно время былъ русскій генералъ Маннергеймъ) онъ, какъ говорится, «помогалъ» по паспортной части и, надо отдать ему справедливость, довольно удачно. Съ возникновеніемъ сѣв.-зап. правительства вся крайне-правая компанія оказалась къ намъ въ оппозиціи и, конечно, не приходилось останавливаться на г. Фену, какъ представителѣ правительства въ Финляндіи. Но нѣкоторое время онъ по прежнему продолжалъ свои хлопоты по паспортной части и возможно, что имѣлъ непосредственныя сношенія съ С. Г. Ліанозовымъ. Когда Маннергейма смѣнилъ либералъ и чистокровный финнъ, проф. Стольбергъ, представительство полк. Фену въ политическомъ смыслѣ могло насъ только ронять. Надо было жить тогда въ Прибалтикѣ, чтобы понимать, съ какой подозрительной настороженностью относились вновь образовавшіяся государства къ правымъ представителямъ русскаго общества, да еще связаннымъ съ чисто-треповскими кругами. Мы не могли, конечно, игнорировать такихъ настроеній, а, съ другой стороны, необходимо было имѣтъ въ Финляндіи своего, близкаго по духу правительству, человѣка, который могъ бы найти съ финнами общій политическій языкъ; все вмѣстѣ взятое заставило рѣшительно отгородиться отъ сотрудничества съ полк. Фену.

Въ одномъ изъ нашихъ засѣданій часть членовъ правительства поставила С. Г. Ліанозову вопросъ ребромъ: правда ли, что правительство фактически представлено въ Финляндіи полковникомъ Фену? С. Г. заявилъ, что Фену не занимаетъ въ Финляндіи оффиціальнаго положенія и никакихъ аккредитивовъ отъ сѣв.-зап. правительства не имѣетъ. Отвѣтъ показался слишкомъ дипломатичнымъ, а потому лѣвая часть правительства потребовала, чтобы соотвѣтствующее разъясненіе было распубликовано въ русскихъ газетахъ. С. Г. Ліанозовъ помѣстилъ его въ № 4 «Свободной Россіи» отъ 16 сентября.

Извѣщеніе.

Въ виду запросовъ, поступающихъ къ Правительству Сѣверо-Западной Области о томъ, имѣется ли въ Финляндіи Консулъ, въ качествѣ оффиціальнаго представителя указаннаго Правительства, объявляется, что такового Консула въ Финляндіи не имѣется, т. к. вопросъ о взаимныхъ отношеніяхъ между Финляндіей и Правительствомъ Сѣверо-Западной Области пока еще не урегулированъ.

Позже у сѣв.-зап. правительства наладилось очень дѣятельное общеніе съ Финляндіей, и на постъ русскаго представителя мы выдвинули кандидатуру I. В. Гессена. Послѣдній въ то время состоялъ на службѣ у сѣв.-зап. правительства, редактируя информаціонный политическій бюллетень, выходившій въ Гельсингфорсѣ, и проживалъ въ этомъ городѣ. Кандидатура І. В. Гессена встрѣтила, конечно, самое благопріятное къ себѣ отношеніе со стороны финновъ. Такъ какъ I. В. Гессенъ изъявилъ согласіе принять этотъ постъ, то въ Гельсингфорсъ были посланы соотвѣтствующія вѣрительныя грамоты. Но тутъ произошелъ провалъ петроградской кампаніи, и вопросъ о представительствѣ въ Финляндіи, по просьбѣ I. В. Гессена, вовсе сняли съ очереди.

Глава XIV.

Исторія появленія Бермонтовскихъ войскъ въ Курляндіи. Бермонтъ — Ф.-деръ-Гольцъ и планы прусско-русской реакціи. Численность войскъ этой группы. Тревога латышей. Поѣздка ген. Юденича въ Ригу и его докладъ правительству. Приказъ ген. Юденича къ войскамъ Бермонта. Ультиматумъ Бермонта Латвіи. Новый приказъ ген. Юденича къ Бермонтовскимъ войскамъ. Отклики на событія оффиціоза правительства. Забрало поднято. Воззваніе с.-з. правительства къ войскамъ Бермонта. «Мирныя» предложенія и отвѣтъ англичанъ. «Западно-русское правительство». Конецъ авантюры. Тайныя связи Бермонта съ с.-з. арміей.

Въ авантюрѣ Бермонта тѣсно переплелись вожделѣнія русской и нѣмецкой реакціи.

Вкратцѣ исторія этого дѣла была такова.

Послѣ германской войны, въ Курляндіи и Лифляндіи остались части нѣмецкой арміи подъ командованіемъ извѣстнаго офицера фонъ-деръ-Гольца. Вмѣсто того, чтобы вернуться въ Германію, войска задержались въ занятой части Прибалтики, помогли латышамъ выгнать большевиковъ изъ Риги и тѣмъ самымъ укрѣпили впервые народившуюся Латвійскую республику.

Дружба нѣмцевъ съ латышами продолжалась, однако, недолго. Вскорѣ обнаружилось рѣзкое противорѣчіе въ политическихъ и экономическихъ интересахъ обѣихъ сторонъ, а затѣмъ началась сначала скрытая, а позже явная вражда. Хотя вся территорія прежнихъ Курляндской и Лифляндской губерній была объявлена территоріей новаго Латвійскаго государства, нѣмцы опредѣленно не пожелали очистить Курляндію. Мотивовъ было выставлено нѣсколько. Для державъ Антанты медленность эвакуаціи объясняли техническими причинами, по отношенію же къ латышамъ нѣмецкое командованіе предъявляло еще добавочныя претензіи, требуя вознагражденія за изгнаніе большевиковъ — якобы обѣщанное латвійскимъ правительствомъ надѣленіе землей солдатъ Гольца.

Но главная причина лежала не въ этихъ двухъ мотивахъ. Задержки арміи Гольца желали, во-первыхъ, тѣснимые латышами остзейскіе помѣщики, которые хорошо понимали, что съ уходомъ нѣмцевъ имъ предстоитъ экспропріація и полное разореніе, а, во-вторыхъ, на армію Гольца съ надеждой смотрѣла старая юнкерская Германія, расчитывавшая сдѣлать изъ Прибалтики своего рода политическій трамплинъ, съ помощью коего она надѣялась выскочить изъ той трясины, въ которую ее повергла міровая война. Послѣднее соображеніе было, въ сущности, самое главное. Проигравъ европейскую войну, потерявъ власть, прусская реакція (кстати сказать, имѣвшая много корней въ остзейскихъ баронскихъ владѣніяхъ) хотѣла отыграться «на Россіи. Выполненіе задачи проэктировалось, примѣрно, въ такомъ духѣ. Раскатавъ латышей и эстовъ, взять Петроградъ, свергнуть большевиковъ, произвести совмѣстно съ русскими реакціонерами реставрацію въ Россіи, а затѣмъ, съ помощью милліоновъ русскаго пушечнаго мяса и остатковъ своей военной техники, дать реваншъ Антантѣ, произведя предварительно политическую реставрацію въ своей странѣ. Планъ этотъ могъ варьироваться въ темпѣ его выполненія, напримѣръ, — растягиваться на годъ, на два, пять лѣтъ, но суть его не мѣнялась отъ такой задержки, а могла даже выиграть; скинувшіе боевые доспѣхи солдаты Антанты слишкомъ тяготѣли къ мирной жизни, чтобы подняться съ тѣмъ же воодушевленіемъ на новую кровавую войну. Учитывалось все — вплоть до психологіи своихъ солдатъ, которымъ домой вернуться было не къ чему, а здѣсь ихъ поили, кормили, одѣвали и манили соблазнительнымъ надѣленіемъ землей въ Курляндіи, чему мѣшаютъ, молъ, только вѣроломные латыши, отказавшіеся отъ даннаго ранѣе слова вознаградить нѣмецкихъ солдатъ за изгнаніе большевиковъ.