Назад, в пионерское лето - Денис Георгиевич Кащеев

Вскочив на ноги, девочка тщательно оправила юбку, подхватила со стола журнал с авторучкой и стремглав выбежала из беседки.

А я… Я наконец понял, что именно со мной не так: одновременно с тяжестью от потери я ощущал и необычайную, пугающую легкость — наверное, с самого мига исчезновения Младшего, просто осознал это только теперь. Такое невероятно сложно объяснить словами тому, кто через подобное не прошел, но попробую. Похоже, груз прожитых десятилетий, неумолимо давивший мне на плечи до недавнего времени, куда-то исчез! Нет, знания, опыт — сохранились, ушло нечто иное. Трудноуловимое — и при этом очевидное… В фильме «О чем говорят мужчины» есть замечательная сентенция: «С какого-то возраста появляется вопрос: “Зачем?”» Ну, помните: «девушки две какие-то левые, квартира в Отрадном, а завтра на работу…»[1] Верно, знаете ли, подмечено!

Так вот, среди прочего, это самое давно привычное возрастное «Зачем?» надо мной больше совершенно не довлело! Этим мое нынешнее состояние, разумеется, не исчерпывалось — то был лишь один из аспектов комплекса ощущений, в котором я теперь, кажется, таки разобрался.

«А что если Младший никуда и не делся?» — осенило меня. Что если его сознание, непроизвольно пытаясь спрятаться от Яниного шарика, просто слилось с моим? Или мое — с его?

С меня — эрудиция и опыт, с Младшего — непосредственность и юный задор? Он теперь — я, а я отныне — он?

Чем не объяснение?

Либо дело заключалось в другом: юный организм, лишь притворяясь послушным и подконтрольным, втихую перестроил меня под себя? Гормоны там и все такое?.. Не это ли имела в виду в душевой Казанцева, когда предупреждала, что рано или поздно молодое тело «скушает» мое сознание? Ему — телу — было тринадцать (почти четырнадцать), и именно на столько я сейчас себя и чувствовал. Именно столько мне сейчас и… было!

Вот, родилась формулировка: просто мне снова было тринадцать — ладно, без малого четырнадцать — лет! Обалдеть…

* * *

На следующий день у отряда «Данко» была запланирована экскурсия — в Мелихово, в музей-усадьбу А.П.Чехова. В автобусе — скрипучем ЛАЗ-699, приехавшем за нами в лагерь — мы со Стоцкой сели как можно дальше друг от друга: девочка — впереди, рядом с Майей Абашидзе, я — в самом хвосте, на длинном ряду из пяти сидений, где компанию мне составили Толик Степанов, а также Михеев, «Кржемелик» и «Вахмурка».

Дело в том, что утром мы с Викой невзначай снова подержались за руки (ну, то есть как невзначай — почти уверен, что Стоцкая специально подловила момент, когда мы с ней оказались наедине по пути с зарядки), и с ничуть не меньшим эффектом, нежели вчера. И повторить подобное прилюдно — уже действительно случайно — прямо скажем, опасались.

О самой экскурсии рассказывать особо нечего — ну, усадьба и усадьба, разве что картины в доме висят неплохие: Левитана там, Поленова — типа, друзей бывшего хозяина. Но уже на обратном пути, в городе, у нашего автобуса спустило колесо. Нас высадили на тротуар и велели пока погулять, строго наказав далеко не отходить, быть все время на виду у вожатых.

И тут-то мое внимание привлекли три стоявших на городской площади киоска. Первый — «Союзпечать», второй — «Мороженое», но заинтересовали меня сейчас не они, а третий в ряду. Черным по желтому на нем было написано: «Спортлото»!

Ага! На этой неделе же — как раз первый из тиражей, результаты которых я заучил перед заброской в прошлое!

Цели непременно взять и обогатиться на своих знаниях у меня по-прежнему не было — но раз уж судьба сама привела меня сегодня к этому желтому киоску…

— Сколько стоит билетик «5 из 36»? — чтобы ничего не перепутать, спросил я, сунув голову в окошко.

— Шестьдесят копеек, — ответили мне.

Недорого, наверное. Вот только денег у меня не имелось вовсе — с собой в лагерь нам их никогда не давали: не разрешалось, да и смысла не имело.

Закрутив головой, я нашел взглядом нашу вожатую. Вот у нее средства могли и иметься…

— Марина, можешь одолжить мне шестьдесят копеек? — спросил, подбежав к девушке.

— А кому еще два? — вопросом на вопрос ответила та.

— В смысле, кому еще два? — не понял я.

— Ну, ты же на мороженое просишь? — кивнула она на соседний с «моим» киоск. — Стаканчик — двадцать копеек. Один тебе, кому еще два?

— Да нет, я…

— Сейчас Вадим купит на всех, — заявила, не дав мне договорить, Марина. — Уже пошел в автобус за кошельком, у меня с собой столько нет.

— Да мне не на мороженое! — замотал головой я.

— А на что тогда? — удивилась вожатая.

— Билет «Спортлото» хочу купить! — что-то хитрое сейчас изобретать было попросту некогда.

— На эти глупости — не дам, — отрезала, внезапно посуровев, девушка.

У нее в семье лудоманы, что ли, были? Иначе почему она так негативно настроена к популярной государственной лотерее?

— Ну, пожалуйста, — совершенно по-детски заканючил я — учусь на ходу! — Иначе я… Иначе я спор проиграю! — придумалось мне. — Я тебе отдам после родительского дня! — пообещал затем.

— Ох уж эти ваши споры! — покачала головой Марина — но, пусть и демонстративно-нехотя, полезла в сумочку за монетками.

В мою ладонь один за другим легли пять серых гривенников и два больших золотистых пятака.

— Спасибо! — я рванул к киоску.

Билет я заполнил прямо у его окошка. Там было два варианта — и в первом я аккуратно вычеркнул заученные назубок числа: 4, 15, 16, 28, 31. Во втором, для пущего правдоподобия, отметил, что попало.

Разделив квиток по линии отрыва и опустив нужную часть в висевший здесь же металлический ящик — типа почтового — другую я спрятал в карман и поспешил к автобусу, где Вадим уже вовсю раздавал отряду мороженое.

* * *

— Если от простого прикосновения у нас с тобой начинается такое, — задумчиво прошептала Вика, — то что же будет, если мы, например… Например, поцелуемся?

Местом для беседы — а