Дитя каприза - Дженет Таннер

«Боже всемогущий, ну и влип же я в историю! – думал Марк, сердито отхлебнув из стакана, – Боже всемогущий, не могу этому поверить! Ведь если не ошибаюсь, я только что занимался любовью с собственной сестрой!»

При одной этой мысли он почувствовал, как на лбу выступили капельки пота, скатывавшиеся ручейками по шее. Конечно, он ничего не подозревал, он и понятия не имел, что такое возможно, но это не могло помочь освободиться от чувства глубокого отвращения. Ничем – никакими оправданиями, никакими отговорками нельзя было отделаться от этого ужасного чувства. Он занимался любовью с собственной сестрой! И что еще хуже – он любил ее, а она полюбила его. Неудивительно, что между ними сразу возникла духовная близость! Совсем, черт возьми, неудивительно. Трудно передать, как мерзко он себя чувствовал.

Но разве мог он предполагать? Нет, не мог. Он даже не знал, что она приемная дочь, и тем более не подозревал, что его мать родила и отдала чужим людям второго ребенка.

«Что это с ней случилось?» – раздраженно и сердито размышлял Марк, готовый сорвать на матери зло. Он, конечно, знал, что был незаконнорожденным. Салли не делала из этого тайны, а после того, как Хьюго на ней женился, он всегда относился к нему как к собственному сыну. В любом случае не было никакого смысла скрывать это. Он был уже достаточно большим и помнил, как жил с матерью в Лондоне – в Кенсингтоне. Он ходил в подготовительный класс, когда его спешно перевезли в Штаты. Но в то время мать, должно быть, уже была беременна. Он торопливо произвел кое-какие подсчеты, прикинув возраст Терезы. Странно. Что-то не сходилось. Он не вполне понимал, в чем дело, но Тереза, возможно, была старше, чем он полагал. Да, по-видимому, это так. Другого объяснения быть не могло. Салли Маргарет Бристоу из Кенсингтона была, несомненно, его матерью. Шансы, что на территории в две квадратных мили жили две девушки с одинаковыми именами и фамилиями, составляли один на тысячу.

Он снова наполнил стакан, мысленно прокручивая возможный сценарий. Когда Пола исчезла, Салли была снова беременна. Одному Богу известно, как она умудрилась дважды влипнуть в одну и ту же историю, – можно было бы предположить, что, пройдя через все, выпавшее на ее долю, когда пришлась рожать и одной растить ребенка, – она должна бы была проявить большую осторожность, особенно в конце «веселых» 60-х годов. Но почему-то случилось по-иному, и Салли почувствовала, что второй раз сможет не выдержать. К тому же это, наверное, лишило бы ее шанса выйти замуж за Хьюго. И поэтому на сей раз Салли решила отдать ребенка приемным родителям. Этим ребенком была Тереза.

А кто же ее отец? Или они от одного отца? А может быть, даже Хьюго? В свидетельствах о рождении и у нее, и у него было написано одинаково: «отец неизвестен». Он этого не понимал. Масса вопросов оставалась пока без ответа, но многое уже прояснилось, подумал Марк, у которого замерло сердце при мысли, что он недалек от истины.

Существовала единственная возможность узнать правду. Он торопливо подсчитал разницу во времени и позвонил Салли в Штаты. Она ответила мягким удивленным голосом, и у него на какое-то мгновение мелькнул проблеск надежды.

– Привет, мама.

– Марк? Какая приятная неожиданность! Как ты там?

Не ответив на ее вопрос, он задал свой:

– Мама, ты отдавала на удочерение ребенка в Лондоне? В конце 60-х – начале 70-х годов?

Последовало молчание. Оно продолжалось слишком долго, даже если учесть огромное расстояние между ними. Потом она сказала, немного задыхаясь, испуганным голосом:

– Как ты узнал?

Значит, это правда. Не осталось и тени сомнения. Не осталось ни малейшей надежды. У него не было сил ответить матери, не было сил продолжать разговор. Не сказав больше ни слова, он положил трубку и стоял, уставившись на телефон.

Значит, это правда, Тереза – его сестра. Помоги, Господи, им обоим! Это было омерзительно, безобразно. И что еще хуже – зная теперь то, что узнал, Марк продолжал любить ее.

Конечно, он не мог больше с ней встречаться. Но он не хотел, чтобы она узнала правду. По крайней мере от этого он должен ее уберечь.

Когда рассвело, Марк принял душ, побрился и пошел на работу.

– Я тут думал о счете Хемингуэя. Пожалуй, этим следует заняться в Нью-Йорке, – сказал он Тоби Роджерсу, своему партнеру.

Тоби взглянул на него с удивлением. За последние несколько недель он сам не раз предлагал это решение, но выпихнуть Марка из Лондона с тех пор, как у него появилась эта новая девушка, было непросто.

– Я сам закажу билет на сегодня, – продолжал Марк. – Если, конечно, ты считаешь, что справишься здесь без меня.

– Конечно, но…

– Я не знаю, когда вернусь. Зависит от того, как пойдут дела.

– А если позвонит Тереза? – коварно спросил Тоби. – Дать ей номер твоего телефона?

Он понял, что попал в яблочко, повнимательнее вглядевшись Марку в лицо. Боже, как ужасно он сегодня выглядел – бледный как мел, с темными полукружиями под покрасневшими глазами!

– Нет! Скажи ей… скажи ей, что хочешь! Постарайся, чтобы она от меня отвязалась.

– Понятно, старик, – невозмутимо произнес Тоби, и как положено давнему другу, не стал задавать лишних вопросов.

В Нью-Йорке Марк остановился у одного приятеля. Он не мог заставить себя жить под одной крышей с матерью. Тем более что ее дом уже не был его домом – они с Хьюго переехали в прошлом году в новую квартиру на Сентрал Парк Саут, которую Салли отделала полностью по собственному вкусу, изгнав таким образом последние воспоминания о Поле.

Он не мог себе представить, что почувствует, когда снова увидится с матерью, и действительно при первой встрече вел себя скованно, не в силах подавить обиду. Он ожидал, что она заговорит о ребенке, будет расспрашивать, как ему удалось все узнать, и, возможно, попытается что-то объяснить, но, к его огромному облегчению, она ни о чем не спрашивала, и он почувствовал, как гнев, холодной рукой сжимавший его сердце, постепенно исчезает.

Не судите да не судимы будете. Он любил Салли беззаветной любовью, как любят своих матерей почти все молодые люди, а благодаря тому, что они жили вдвоем, когда он был ребенком, они были близки друг другу больше, чем другие. Кто знает, что заставило Салли решиться на такой поступок в те безрадостные дни? Разве она виновата в том, что он встретил Терезу и влюбился в нее? И ей совсем не обязательно знать об этом.

Кроме того, если он начнет задавать вопросы, придется кое-что объяснить матери, а ему не хотелось этого делать. То, что с ним произошло, было страшной тайной, которой он не хотел ни с кем делиться. Только таким образом ему, возможно, когда-нибудь удастся забыть о ней. Поэтому о загадочном ребенке они никогда не говорили, и постепенно Марк нашел в себе силы простить Салли – что бы она там ни натворила в прошлом – боль, которую она ему причинила, и восстановил с ней прежние отношения. Может быть, он даже стал относиться к ней еще бережнее.

Но он не мог забыть Терезу. Несмотря на то, что он знал, Тереза по-прежнему жила в его сердце, и ее присутствие там было постыдной тайной Марка. Он не виделся с ней, не отвечал на ее телефонные звонки, убедив себя, что так будет лучше. Полный разрыв отношений означал, что ей будет не в чем упрекнуть себя.

Марк с головой ушел в работу, старался проводить больше времени за пределами Англии и никогда ни с кем не делился своими сокровенными мыслями и чувствами. Когда-нибудь, возможно, настанет время и он больше не будет испытывать острой боли, возникавшей всякий раз, когда он думал о Терезе. Когда-нибудь, возможно, появится в его жизни та, которая поможет ему забыть ее. Но пока этого не произошла.

И тут появилась Гарриет, рассказавшая ему почти невероятную историю, и отдельные кусочки головоломки, о существовании которых он даже не подозревал, вдруг начали становиться на свои места.

Ребенка тайно родила не Салли, а ее сестра Пола, которую весь свет считал погибшей! Тереза не его сестра! Не единоутробная сестра! Может быть, двоюродная, но ведь это допустимо, не так ли?

Он смотрел на Гарриет, которая, как это всегда бывало, пришла к нему за утешением, и думал, что он напрасно потерял свою любовь.

Ребенок, дитя Полы и Хьюго, который унаследовал талант своего отца и отчасти его внешность (Марк теперь понимал, почему лицо Терезы показалось ему странно знакомым!), ребенок, который вырос, превратившись в самую чудесную девушку на свете!

Чувства переполняли Марка. Он закрыл лицо руками.

– Тереза! – произнес он.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

Настоящее

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Салли возвратилась из больницы от Хьюго около семи часов вечера. Услыхав, как она входит в дом, Гарриет и Марк взглянули друг на друга в некотором замешательстве. Ни тому, ни другому не улыбалась перспектива неизбежной сцены. Весь вечер они складывали вместе отдельные детали головоломки и пытались выработать дальнейший план поведения. Теперь, когда предстояло открыть Салли, что им известна тайна, так тщательно ею скрываемая, оба ощущали внутренний трепет.