История России. От Горбачева до Путина и Медведева - Дэниэл Тризман

Путин рассматривал Чечню если не как причину беспорядков где-либо еще, то как их эмблему. Чечня появлялась у него перед глазами, куда бы он ни посмотрел: «И не только на Северном Кавказе… у нас везде какая-то зияющая дыра. Проблемы».

Другие считали, что все проблемы России связаны не с Чечнёй, а с теми решениями, которые принимало руководство страны. Расширение прав и возможностей спецслужб, быстрое обращение к военным средствам, запугивание прессы, прогрессивное размывание гражданских и политических свобод – все было оправдано угрозой терроризма, беспринципностью российских врагов. Затяжные войны редко улучшают качество управления, а в новой демократии борьба повстанцев на своей территории, а не за океаном, в результате должна была стать особенно пагубной. Другие молодые демократии – Испания, Турция, Индонезия – боролись с подобными проблемами, некоторые более успешно, чем другие. Изредка демократии действительно остаются в целости и сохранности.

К 2009 году чеченизация России приобрела более прямой смысл. Снижение уровня насилия в самой Чечне, резкий рост террористических атак и злоупотребления со стороны милиции в соседних Ингушетии и Дагестане внушают страх распространения войны на Кавказе уже не просто гипотетически. Даже кремлевское руководство, казалось, признает, что непродуманное применение методов службы безопасности предыдущим губернатором Ингушетии только подлило масла в огонь, а не наоборот, заставило больше местных жителей уйти в горы, чтобы присоединиться к джихаду. Для региона, которому не хватает хороших новостей, не хватает оптимистов, чудесное выживание Юнус-Бека Евкурова было бы неожиданной удачей. Ожидая, что у него ничего не получится, еще можно надеяться, что так и будет.

Глава 9

Разваливание на части

Для мировых политиков начало 1980-х годов было временем стиснутых пальцев и бессонницы. Новый и опасный цикл холодной войны начался после небольшой передышки, вызванной ослаблением политической напряженности. В 1977 году Москва начала развертывание ракет средней дальности СС-20 в Восточной Европе, что вызвало опасения внезапного ядерного удара. Два года спустя Москва направила танки в Афганистан, подтвердив худшие подозрения Запада о советской экспансии. Президент Рейган, который вступил в должность в 1981 году, увеличил расходы США на оборону с 6 до 7 % ВВП, назвав Советский Союз империей зла и объявив план развития лазерной системы ПВО, которая будет сбивать ракеты в космосе. Для противодействия ракетам СС-20 Вашингтон разместил ядерные крылатые ракеты в Великобритании и Германии. Лидеры Варшавского договора вышли из себя, узнав об этом. В мае 1985 года был составлен секретный план – в случае ядерной войны все они укроются в тайном международном убежище. Со времен кубинского ракетного кризиса 1962 года отношения между странами не были так напряжены.

Довольствуясь не только продвижением интересов своей страны, Горбачёв стремился изменить мировое мнение о межгосударственных отношениях.

Именно в это время к исполнению своих обязанностей приступил Горбачёв – новый советский лидер, частично напоминающий Никиту Хрущёва, частично Махатму Ганди. Довольствуясь не только продвижением интересов своей страны, он стремился изменить мировое мнение о межгосударственных отношениях. Вместо того чтобы отдавать приоритет национальным интересам, иностранные лидеры должны заботиться больше всего об «интересах человечества»; все государства, говорил он, должны отречься от угрозы или применения силы и принять «универсальные человеческие ценности». Сначала западные лидеры и многие из собственных помощников Горбачёва предполагали, что пацифистские речи – своего рода пропагандистская уловка. Со временем они поняли, что он был искренен. К радости западных наблюдателей и ужасу некоторых своих генералов, Горбачёв приступил к разработке откровенного геостратегического представления.

Все началось с ядерного разоружения. В Рейкьявике в октябре 1986 года Горбачёв предложил полную ликвидацию всех стратегических ядерных вооружений. Рейган, сам неравнодушный к честолюбивым замыслам, почти согласился. Сделка сорвалась только потому, что Рейган отказался ограничить развитие своей стратегической оборонной инициативы в плане проведения лабораторных экспериментов, связанных с разработкой системы ПРО с элементами космического базирования. Но это, как оказалось, было лишь незначительным препятствием. В декабре 1987 года стороны договорились не только об удалении своих ядерных ракет промежуточной дальности из Европы, но и о полном их устранении[144]. В 1991 году Советский Союз и Соединенные Штаты в Договоре о СНВ обязались сократить свои арсеналы до 6 000 развернутых ядерных боеголовок для каждой стороны.

Одновременно Горбачёв начал сокращение обычных вооруженных сил своей страны, иногда договариваясь с Западом, а иногда в одностороннем порядке. В декабре 1988 года он объявил о немедленной демобилизации полумиллиона войск. На самом деле в период между 1988 и 1991 годом число годных к службе советских солдат сократилось на 900 000. Затем в европейском соглашении об обычных вооруженных силах, подписанном в 1990 году, он согласился уничтожить 19 000 танков, в то время как НАТО должно было уничтожить только 4000.

Наряду с сокращением вооружений Горбачёв начал возвращать войска со всего мира на родину. Он вывел советские войска из Афганистана, сократил военную помощь Никарагуа и стал снимать с должностей кадры на Кубе. Там, где в Восточной Европе была введена гласность и перестройка, произошло ослабление сплоченности правящей коммунистической партии, как это было в Советском Союзе. Когда возникла оппозиция, Горбачёв дал понять, что не будет применять военную силу, а также угрозы и моральное давление для защиты московских местных режимов. Страны Варшавского договора, по его словам, могли «выбрать свой собственный путь к социализму». Верный своему слову, он не выпускал советских солдат со своих баз осенью 1989 года, поскольку правительства рухнули и предыдущие диктаторы были заключены в тюрьму, сосланы или казнены.

Горбачёв даже согласился на вхождение объединенной Германии в НАТО. Он не привлекал почти 400 000 советских солдат, все еще находящихся там для того, чтобы лишний раз устроить неприятности или затянуть этот процесс. Напротив, он начал выводить войска, дислоцированные в Восточной Европе. Варшавский договор был аннулирован. А затем вопреки воле Горбачёва, но как результат его политики, сам Советский Союз распался. Россия, в свою очередь, начала отзывать свои войска со своих собственных границ.

В течение нескольких лет мир изменился до такой степени, что даже опытные дипломаты были сбиты с толку. В истории нет подобного прецедента, чтобы мировая империя пришла к такой мирной, добровольной капитуляции, такому потрясающему отступлению, вызванному философскими преобразованиями лидера. Какое-то время царила эйфория. Запад утратил своего 40-летнего врага с ядерным оружием. Русские не могли не надеяться на то, что в новом мире их страна будет процветать. Либералы обеих сторон могли поверить, что теперь у них есть общая цель – «единая и свободная Европа», как сказал Буш, или «общий европейский дом», по выражению Горбачёва.

В начале 1990-х годов не казалось фантастичным то, что Запад может увлечь Россию за собой, как это произошло с Германией после Второй мировой войны, когда бывшего врага обязали выполнять договоры и соглашения, касающиеся культуры и экономики. Потребуется дипломатия и добрая воля, не говоря уже об определенном количестве финансовой помощи, чтобы облегчить экономическую трансформацию России и не допустить дискредитации прозападной демократической и свободной рыночной идеи. Но если американский президент мог представить себе мир без ядерного оружия, почему этого не могла сделать мирная единая Европа вместе с Россией? В лице Бориса Ельцина Россия получила лидера, который считал, что судьба его страны лежит на Западе.

Тех, кто надеялся на успешное осуществление этой идеи, ближайшие два десятилетия лишили всякого энтузиазма. Разочарование следовало за разочарованием. Россия не была интегрирована с Западом. 20 лет спустя отношения между ними были настолько ледяными, что некоторые увидели вспышку новой холодной войны.

Что же произошло? Как оптимистичные проекты 1990 года превратились в конкурентное злорадство 2010 года? В значительной степени ответ на этот вопрос будет зависеть от того, где вы провели эти годы. История всегда многолика. Но в этом случае версии расходятся настолько, что очень сложно собрать их вместе. Даже те, кто склонен рассматривать противоположные точки зрения, совершенно по-разному интерпретируют то, как и почему усилия по интеграции России с Западом оказались неудачными.

Эти контрастные понимания новейшей истории приукрашают взаимодействия между Москвой и Вашингтоном. Они влияют на то, как обе стороны истолковывают поведение друг друга и как каждый определяет свои цели. Такие представления не могут быть просто так сброшены со счетов. Их нужно принимать во внимание при формировании и презентации новых политических стратегий, если у них есть шанс на успех. Из-за радикального раскола в восприятии очень трудно пересказать историю последних 20 лет в рамках одного повествования. Вместо этого я представляю две версии[145] – одна подробно демонстрирует то, как опыт последних лет предстает в понимании многих средних прозападных русских; другая освещает точку зрения американского сторонника, верящего в возможность взаимных уступок.