Мечтатель - Анатолий Нейтак

В том смысле, что бронепоезда надо давить, пока они ещё чайники. А не то тебя самого вполне могут задавить. Короче, «постоянная бдительность!»

Поэтому мы слегка изменили маршрут. И сперва Кимара помахала кнутом, с безопасного расстояния укоротив самые длинные ветви, а потом Штырь и я быстренько, в три клинка дорубили то, что осталось. А я по щепкам ещё и своим «ненастоящим огнём» прошёлся, чтоб уж точно не проросли, после чего сказал:

— Прогуляемся вон туда, а потом вон туда.

— Зачем? — тут же выскочил Губа.

— Ещё «шатуны».

И пошли мы, долгом влекомы, корчевать очередных недодендроидов. А куратор молча топал следом. Спрашивать у него совета я не стал из принципа. Общее направление знаю, отчёты о миссиях и рейдах читал, карту видел и неоднократно изучил. Не маленький уже, разберусь.

По дороге ко второму «шатуну» пришлось разбираться ещё кое с кем. Причём персонально мне, потому как железом склизра не взять. К счастью, я вовремя опознал пакость и принял меры: прожарил мутно-бурую желеобразную массу рукотворными молниями до полного отсутствия жизнедеятельности. Если данный конкретный склизр и обладал чем-то специфическим, вроде выделения наркотических паров, швыряния во врага кусков собственного тела или кислотным выдохом, применить он ничего не успел. Даже свою естественную «водную» магию в ход не пустил. Как я ощутил, что пакость шевелится не только физически, но и магически — так и врезал по ней, не дожидаясь продолжения. Склизр и квакнуть не успел.

— Здорово ты его!

— Ну, не ждать же, пока Плеть в него флак с ядом из пращи швырнёт. Тем паче, что флаков у нас не так уж много.

(Да. Именно для этого Охотникам без магических талантов нужна праща. Лук или там арбалет против склизров не котируются, да и «шатуна», скажем, далеко не каждого можно взять в клинки. А вот флаками с ядом, огнетвором, кислотой или бумом можно издалека и без особого риска уничтожить то, вплотную к чему лучше не соваться.

Нет, флаки, конечно, не панацея. Хотя бы потому, что те же склизры, не умея быстро перемещаться, очень даже умеют швыряться боевой магией. Всего одной «стихии», но умеют. Они могут успеть покалечить, если не вообще убить Охотника. И всё же за неимением магии лучше воспользоваться самопальными алхимическими бомбочками, чем бесславно драпать).

Лес понемногу менялся. Я знал, что так будет, но одно дело знать, а вот видеть… Химерник расположился на довольно плоском месте — не совсем доска, но и не холмы, и тем более не горы. И конкретно те места, где мы шли сейчас, поросли великолепным сосновым бором. Правда, здешние черноствольные сосны выглядели более мрачно, чем привычные мне буро-красно-жёлтые — но сосновый лес есть сосновый лес, как я раньше думал…

Зря.

Слегка потемнела хвоя. Стволы и ветви, напротив, посветлели, покрывшись вытянутой, «колотой» сеткой седых трещин. Даже небо стало иным, его отлив ещё сильнее сместился от бирюзы к малахиту, а облака налились нездоровым оранжевым. И ведь вроде бы весёлый такой оттенок — оранжевый. Яркий, праздничный… куда там. Если бы такой цвет я увидел у апельсина, я бы немедленно выкинул это гнильё на помойку. К счастью, воздух отрешённых земель не терзал обоняние гнилостным духом. И всё же в палитру обычных лесных запахов затесалось нечто… ну, нечто. Почти неуловимое, но пугающее, давящее на психику — точнее, прямиком на подсознание.

Будь я более суеверен, сказал бы, что это пахнет зло. А так… я просто затруднялся дать определение этой тонкой примеси.

Едва ли не самым поганым было осознание, что некоторой части меня этот запах вполне даже нравится. Запах намекал на опасность и тайну. Соблазнял, сволочь. Причём довольно-таки успешно. Возможно, я бы охотнее прислушался к нему, если бы не связь с Кимарой.

Она ощущала этот запах-не-запах гораздо острее меня. И намного болезненней. Язва её плохо контролируемой силы оживилась, заставляя раздуваться ноздри, и мутный прилив злобы вновь взялся штурмовать бастионы её рассудка, несмотря ни на какой самоконтроль. Семижды семь раз проклятая «порча» разрасталась внутри у Кимары, как раковая опухоль. А я, кажется, начал понимать, почему Знак вручают лишь тем Охотникам, что просидели в Тёмных Землях не менее полного месяца. Все двадцать восемь дней, три местных недели и ни часом меньше.

— Так. Если описания не врали, мы уже в настоящем Химернике. Кремень! Мы миновали Сумеречье? — спросил я негромко.

— Да, — не стал отпираться Лараг. — Мы в Темноземелье.

«И какого беса ты молчал? Кур… ратор!»

Издалека прилетел высокий, с привизгиванием, вой.

— Привал, — сказал я, подав пример и садясь прямо на слой опавшей хвои, спиной к одной из сосен. — Полчаса.

— А кто это воет? — влез Губа. К его чести, ни малейшего страха в голосе не было.

— Мне без разницы, — ответил. Тоже вполне спокойно, чуть ли не равнодушно. — Если не ограничится вытьём, а нападёт, прибью. Неуязвимых не существует. — И это верно, вот только работает в обе стороны. — Кремень…

Я поймал взгляд огневика и поинтересовался по прокинутому телепатическому каналу:

«Не хочешь объясниться?»

Взгляд-то он отвёл. А вот канал связи, пусть не такой чёткий и широкий, остался. И через этот канал я уловил достаточно.

«Вот оно как. Ладно, я принимаю этот… вызов. Но заодно предупреждаю: если из-за того, что ты вовремя не вмешался, пострадает кто-то из нас — я рассержусь. Не на старшин. На тебя».

Огневик полыхнул раздражением. Но сдержался. Более того: ускоренным способом ушёл в медитацию, отчего я почти перестал различать его мысли и утратил уверенность, что следующую переданную мной мысль он услышит. Интересно… но сейчас как бы не до анализа способностей, даруемых чужими посвящениями. Меня, фактически, кинули в воду, и придётся плыть.

— Так, — сказал я, разворачиваясь к сидящим соратникам. — Плеть, Штырь, Губа. У меня для вас новости и пара предложений.

Что случилось? — это, конечно, Кимара.

— Давай, Ложка, ветрогонствуй, — хмыкнул Губа. Штырь, сделавшийся на диво молчаливым и деловито-сосредоточенным, промолчал.

И я принялся «ветрогонствовать», то есть болтать.

— Первым делом позвольте нас всех поздравить: отсчёт пошёл, рейд начался. Если я помню условия правильно, нам нельзя будет ночевать вне Химерника в течение трёх недель. Однако выходить в полосу Сумеречья, чтобы, например, поохотиться — это можно. Если не надолго…

— Да это-то мы знаем. Ты по делу!

— Можно и по делу, — я резко прибавил в мрачности. — Есть в нашем положении один минус. Кремня видите? Так вот, имейте в виду: он нам не куратор.