У истоков русской контрразведки. Сборник документов и материалов - Николай Батюшин

О крайней нещепетильности Распутина в получении подношений и мзды от всех без разбору были хорошо осведомлены его выдвиженцы, боссы «охранки» С. П. Белецкий и А. Н. Хвостов, которые в карьерных целях и во избежание опасных афер со стороны «старца» выдавали ему ежемесячные субсидии (до 10 тыс. руб.). То же соображение лежало в основе решения, о котором пишет С. П. Белецкий: «При каждой смене министра внутренних дел или председателя Совета [министров], поднимался вопрос о материальном обеспечении Распутина, какое исключало бы возможность проведения им дел, во многих случаях сомнительного характера»6.

Что, собственно, здесь имелось в виду?

Очевидно, к примеру, то, что за свои услуги при решении тех или иных государственных дел, важных административных назначений и прочее им была установлена своеобразная такса – от 50 до 100 тыс. руб. Нередко подобные весьма немалые суммы он получал лишь за одно обещание. Например, он обещал российским евреям (возможно, в лице представителей Бунда) решить вопрос об отмене существовавшей с XVIII в. черты оседлости.

После того как Распутин (начиная с письма царице от 17 апреля 1915 г.) стал исподволь продвигать мысль о необходимости скорейшего замирения с Германией, в российских компетентных кругах всерьез заговорили о его тайных связях с немецкими шпионами, о том, что «…германский Генеральный штаб держал его невидимо в своих руках при помощи денег и искусно сплетенных интриг»7.

Однако даже близкие к Распутину высокие ставленники и подельники не могли контролировать его отношения «на самом верху» – с царственной четой, перед которой он и не особо скрывал своей алчности к «чужим» деньгам. Так, он поучал Александру Федоровну («маму»): «Если будут предлагать большие суммы (с тем, чтобы получить награды), их нужно принимать, так как деньги очень нужны»8. И это он внушал императрице, в распоряжении которой фактически находилась вся государственная казна России, а также фамильные царские золотые рудники!

Судя по всему, государеву казну Распутин рассматривал как вполне или почти свою собственную. Недаром наряду с официальной «Канцелярией комиссии прошений, на высочайшее имя приносимых» он открыл свою собственную канцелярию (гораздо более преуспевавшую!) в Петербурге, на Гороховой ул., 62. «Секретарями» его канцелярии числились А. С. Симанович, И. Ф. Манасевич-Мануйлов, П. В. Мудролюбов, Осипенко (секретарь и «фактотум» – лицо, исполнявшее самые разнообразные поручения митрополита Питирима, его интимный bon ami – добрый друг, завзятый плут, авантюрист и взяточник) и был еще целый штат «сотрудниц» – великосветских дам во главе с любимой фрейлиной императрицы А. А. Вырубовой.

Недаром также в октябре 1915 г. Распутин засыпал императрицу своими просьбами, вызванными его крайним беспокойством в связи с выпуском Министерством финансов новых бумажных денег. Ссылаясь на то, что «народ ими очень недоволен» (они легко подделываются – «из 2-х марок [купюр] одна уже фальшивая», «легко улетают, в темноте извозчиков ими обманывают», и вообще непонятно, почему бумажные, когда «…у нас довольно чеканной монеты») и что «.это может повлечь к недоразумениям», Распутин требовал «немедленно остановить их выпуск»9.

В итоге инициатора печати новых бумажных купюр (а по сути, скрытой эмиссии) министра финансов П. Л. Барка в декабре 1915 г. сместили с должности, заменив его (по благословению «старца», «любящим его») В. С. Татищевым.

«Распутинцы». Компания:

С. П. Белецкий. Генерал-майор. В 1907 г. – вице-губернатор в Самаре, в 1909 г. – вице-директор Департамента полиции, в 1914 г. – сенатор, в 1915 г. – товарищ министра внутренних дел. В 1916 г. уволен после скандала, связанного с секретной командировкой Б. М. Ржевского (основателя клуба журналистов) в Швецию для переговоров с иеромонахом Илиодором, но оставлен в звании сенатора. Сохраняя тесные связи с «охранкой», с одной стороны, и активно участвуя в подковерных делах и финансовых махинациях распутинской клики, – с другой, пытался вернуть себе высокое положение в МВД и правительстве.

П. Г. Курлов. Генерал-майор. Еще в молодости залез в крупные долги; после растраты огромного приданого своей жены, единственной дочери купца-миллионера Вахрушева, и выработавшейся привычки к роскошной жизни (что заставляло его идти во все тяжкие – нарушать служебное положение, заниматься незаконными сделками, финансовыми аферами и т. п.) постоянно нуждался в средствах. И это единственное, что его заботило более всего на свете.

П. А. Бадмаев еще при Александре III предложил грандиозный проект присоединения к империи Тибета, Гималаев и Монголии посредством деятельности собственного торгового дома «Бадмаев и Кº». На этот проект из государственной казны было отпущено 2 млн золотых руб.

Когда через несколько лет Бадмаев вновь запросил у правительства такую же сумму и ему было отказано, он выдумал еще два масштабных и столь же эфемерных проекта: организация добычи золота в Забайкалье и строительство железной дороги в Монголии. С 1909 по 1916 г. пытался найти под эти проекты казенные и частные деньги. Кроме того, брал высокую плату за лечение со своих богатых клиентов.

О других активных членах распутинской «мафии» – Рубинштейне, Манусе, Манасевиче-Мануйловом, Симановиче и др. будет сказано отдельно.

Министры «карманного» кабинета:

В. Н. Шаховской, князь, министр торговли и промышленности (6 марта 1915 – февраль 1917). Будучи верным «распутинцем», Шаховской имел непреодолимую страсть к денежным знакам и материальным ценностям. Он брал крупные взятки, безропотно протежировал тем банкирам и промышленникам, на которых ему указывал его благодетель – Распутин. Именно по этой причине Шаховской, как свидетельствуют очевидцы, на заседаниях Совета министров держал себя «нервно и суетливо», а в служебных и законодательных кругах не пользовался авторитетом.

А. А. Хвостов, с 1914 г. министр юстиции, с июня по сентябрь 1916-го – министр внутренних дел по протекции Распутина. Перед представлением в министры в знак благодарности и верности целовал «старцу» руку. Получив высокий пост, влияние при дворе (как ему казалось, достаточное), стал склонять С. П. Белецкого тайно устранить «старца» (к примеру, послать ему ящик отравленной мадеры от имени банкира Д. Рубинштейна, а потом все свалить на «подлого еврея»). Убийство Распутина, утверждал его протеже Хвостов, позволило бы «разрядить атмосферу» в обществе, «умиротворить думу» и вообще принесло бы огромную пользу России. Белецкий поспешил за советом к своему подчиненному, генералу М. С. Комиссарову, отвечавшему за охрану и информацию о Распутине. Тот посоветовал не доверять Хвостову, который-де не был профессионалом, много болтал и, скорее всего, планировал всю вину свалить на Белецкого.