История Петра Великого - Александр Густавович Брикнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждую минуту можно было ожидать возвращения Карла XII в Польшу. На этот случай Петр принимал разные меры, давал приказания, причем, однако, в стране, где, по его выражению, все дела шли «как молодая брага», на каждом шагу встречал затруднения. Опять он, главным образом, хотел пока ограничиваться одною обороною. В начале 1707 года он писал Апраксину: «Уже вам то подлинно известно, что сия война над одними нами осталась: того для ничто так надлежит хранить, яко границы, дабы неприятель или силою, а паче лукавым обманом, не впал и внутреннего разорения не принес». Поэтому он распорядился, чтобы всюду были спрятаны все съестные припасы, чтобы везде население приготовилось к удалению в леса и болота, к уведению скота и проч. Далее были приняты меры для окончания постройки киевской крепости, для сооружения шанцев у Днепр, палисад в разных местах и т. п.[605]
Карл XII не спешил с походом в Россию. Была даже одно время надежда, что он завязнет в Германии так же, как прежде увяз в Польше. Но в августе 1707 года шведское войско двинулось из Саксонии. Оно имело отличный вид, было обмундировано и вооружено, как нельзя лучше. В голове Карла явились самые смелые планы: он говорил, что заключит мир с Россиею по-саксонски; он хотел свергнуть Петра с престола и на его место возвести принца Якова Собесского! Карл надеялся, что ему много поможет существовавшее среди русских неудовольствие на Петра. Еще в конце 1706 года он сказал императорскому посланнику, что скоро хочет навестить варваров в Москве, а в осаде других городов времени терять не будет, надеясь обойтись и без того, потому что в Москве многие князья ему преданы.
В то же время, однако, барон Гюйсен писал из Вены, что шведы идут нехотя, сами говорят, что совсем отвыкли от войны после продолжительного покоя и роскошного житья в Саксонии; поэтому некоторые предсказывают победу Петру, если он вступит с Карлом в битву; другие говорят, что будет менее славы, но более безопасности, если царь выведет свои войска из Польши и будет уменьшать силы неприятельские частными стычками, внезапными наездами казацкими и разными военными хитростями.
Петр после военного совета распорядился, чтоб в польских владениях отнюдь не вступать с неприятелем в генеральную баталию, а стараться заманивать его к своим границам, вредя ему при всяком удобном случае, особенно при переправах через реки[606].
Нельзя удивляться тому, что Петр в это время находился в некотором волнении и не вполне надеялся на успех. В письмах его к разным лицам заметна раздражительность. Именно в это время его тревожил казацкий бунт на Дону, а к тому же приходилось сражаться с неприятелем, который многими считался непобедимым.
Четыре месяца Карл простоял на левом берегу Вислы. Шведы обращались с населением Польши бесчеловечно и возбудили против себя общую ненависть. В самые сильные морозы в конце декабря 1707 года наконец шведы двинулись дальше, войско страшно страдало от стужи; отовсюду сельское население нападало на шведов и убивало многих солдат. Строгие наказания за подобные поступки лишь усиливали общее негодование.
Сначала можно было ожидать, что Карл обратится к северу. Петр, находившийся в начале 1708 года в Гродно, распорядился защитой Пскова и Дерпта. Опять, как и в 1705 году, можно было ожидать столкновения между русскими и шведскими войсками в Гродно. Туда действительно и спешил Карл с конницей численностью 800 человек, узнав, что царь в Гродно. 26 января он беспрепятственно вошел в город, два часа спустя после отъезда из него Петра. Царь снова предпочел отступление отважному движению вперед, принимая разные меры для сохранения в целости войска. К тому же он в это время был болен лихорадкой. Удалившись в свой «парадиз», Петербург, он писал оттуда Меньшикову с просьбой не вызывать его к участию в военных действиях без крайней необходимости. «А сам, ваша милость, ведаешь, – сказано в этом послании, – что николи я так не писывал; но Бог видит, когда мочи нет, ибо без здоровья и силы служить невозможно; но ежели б недель пять или шесть с сего времени еще здесь побыть и лекарства употреблять, то б надеялся, с помощью Божиею, здоров к вам быть. А когда необходимая нужда будет мне ехать, изволите тогда послать ставить подводы, понеже о времени том вы можете лучше ведать, нежели здесь»[607].
Так как Петр считал вероятным нападение Карла на Москву, то распорядился об укреплении не только столицы, но и окрестных городов, Серпухова, Можайска, Твери. В Москве были приняты меры для строжайшего надзора за всеми жителями, в особенности за иностранцами; все сословия должны были участвовать в работах над укреплениями; всем приказано быть готовыми или к бою, или к немедленному отъезду из Москвы. В столице, в особенности между людьми, не сочувствовавшими царю, господствовало уныние. Царевич Алексей, имевший от царя поручение руководить оборонительными работами Москвы, советовал своему духовнику, Якову Игнатьеву, заблаговременно подумать о своей личной безопасности: «Будет войска наши, при батюшке сущие, его не удержать, – писал царевич, – вам (жителям Москвы) нечем его удержать; сие изволь про себя держать и иным не объявлять до времени и изволь смотреть места, куда б выехать, когда сие будет»[608].
Между тем Карл должен был бороться с разными затруднениями. Вторгаясь в Россию во время распутицы и разлива рек, он лишь с величайшим трудом мог двигаться дальше, на каждом шагу претерпевая недостаток в продовольствии войска. На Березине русские под командою Шереметева и Меньшикова берегли переправу, и 5 июля в местечке Головчине произошла битва. Русские дрались упорно, но должны были отступить. Победа дорого стоила шведам, хотя и это сражение обыкновенно считается доказательством воинских способностей шведского короля[609].
После битвы при Головчине русские не могли препятствовать занятию Могилева Карлом. Однако в это время в шведском войске начали ощущать недостаток в военных снарядах и припасах. Шведы с нетерпением ждали прибытия Левенгаупта из Лифляндии с обозом и артиллерией. Не дождавшись соединения с Левенгауптом, Карл пошел дальше в направлении к Метиславлю и 29 августа встретился с русскими у местечка Доброго. Сам царь, прибывший к армии, участвовал в битве. Русские и здесь были принуждены к отступлению, однако сражались храбро, так что Петр был чрезвычайно доволен своим войском. Об исходе дела царь так уведомлял своих: «Я, как почал служить, такого огня и порядочного действия от наших солдат не слыхал и не видал (дай Боже и впредь так!) и такого еще в сей войне король шведский ни от кого сам не видал. Боже! Не отъими милость свою
