Моряки Зелёного Моря - Deuscreator

- Если ты её знаешь, у тебя есть план?

- На нашей стороне бомба, - пожал плечами Молчун. - И где-то тут Сова. У нас есть козыри в рукаве.

- Сова где-то тут? Я же велел ей сидеть и охранять Ворчуна, - прошипел Кобра, пытаясь понять, где он облажался. Молчуна это не сильно обеспокоило.

- Ворчун передал; она не послушалась.

У Кобры засвербело сердце. Даже в Граде Славы Сове было ощутимо хуже, как же она чувствовала себя тут, в обстановке в разы более враждебной? Плохо ли, или внезапно хорошо? Это отчего-то стало его главной заботой.

- Ладно, если этого не отложить, то лучше отправиться сейчас, – сказал Кобра и резко встал. Сову нужно было найти как можно скорее, да и чем больше они ждали, тем больше Руга о них узнавала.

- Довольно пойло лить, - согласно кивнул Молчун и встал.

- Думаю, вам, Алекс, нужно с нами, – заметил Кобра.

Тот согласно кивнул.

- Да, мы с Эвелиной проследим, чтоб никто больше вас не доставал по пути, сэр Кобра. Да и в случае чего, мы станем той маленькой каплей удачи, которой вам не хватит, – подмигнул он, надевая шляпу. – Можете на нас положиться.

Глава 16 "Меж кровью и Его жестокостью"

Железные своды затянуты бесчисленными кусками полотна. Город-гигант скрипел от агонии, которую переносил каждый день, сжимая железные зубы арок и широко открыв глаза прорех в ткани, но продолжая жить несмотря ни на что.

Жить. Страдать. И заставлять страдать других.

Кобра уже приходил сюда со своей напарницей, на свою казнь, тогда он улыбался, показывая блестящие бронзовые клыки. Тогда он знал, что один, подобно армии, способен встать против самых страшных разумных северо-западной пустоши, и не важно было их решение; он знал, что уйдёт отсюда живым.

Но он ещё не знал, что уйти живым окажется своего рода поражением. Теперь он поднимался к залу, построенному над тем, что было когда-то колизеем местного суда. У его глаз уже не та зоркость, он прятал зубы за губами, а клыки, которые вызывали у него гордость, висели на шее как напоминание о былых временах и о ноше, которая впервые сказала ему “Всё кончено. Больше ничего не будет”.

А потом что-то было. Раз за разом. Раз за разом. Интересно, неужели история повторится опять?

В колизее повелительницы рейдеров нет тяжёлых дверей, лишь багровые старые занавеси, закрывавшие путь. Люди, что здесь жили, нередко получали пулю в спину, и самые отпетые из них не раз эту пулю переживали - безумие, толстокожесть, броня или тупая злобная удача, позволявшая кромсать и дальше. Эти качества и отделяли обычного рейдера от тех, кто стоял над ними выше по пищевой цепочке.

Рейдерский город пережёвывал даже тех, кто его завоевывал. Со временем. И он единственный настоящий воин, что выстоял все войны. Он сама идея того, что можно жить, грабить и умирать ради больших грабежей.

Кобра ощущал себя абсолютным чужеродным элементом. Несмотря на то, что Кобра никогда не видел иных миров, здесь он чувствовал себя иномирцем. Ему были чужды эти ржавые своды, стонущие рабы и угоревшие горлодёры, и… всё остальное.

Позади топала Эвелина; тяжело, с любовью топала, с силой. Рядом с ней почти неслышно двигался Алекс Мур, приближаясь к логову, к самой железной пасти, как и полагается неопытному охотнику приближаться к огромному жуку. Он молчал, несмотря на то, что здесь якобы “работал”, пусть и сам в это не верил (Кобре было легко понять это чувство). И все они ощущали скрытую угрозу. Единственной опорой оставался лишь тот, чей шаг был решителен и твёрд, словно у скалы - Молчун.

Что происходило в голове у Молчуна, не было ясно, но приблизившись к занавесям, тот остановил Кобру рукой.

- Свяжись с Ворчуном, - сказал он, положив ладонь Кобре на грудь, рядом с рацией. - Руга любит удивляться.

Кобра понимающе кивнул и зажал кнопку на рации.

***

Что есть “семья”? Семья - это разумные, с которыми у тебя есть “родство”. “Родство” подразумевает под собой крепкую связь, обычно кровную.

Семья - священное понятие среди кахаширов. Всё начинается с отца, память о нём несёт каждая дочь и каждый сын, когда называет своё полное имя. И всё заканчивается матерью, именно её имя упоминается в разговоре о мёртвом потомке.

Отец скал и Мать песков - одно целое, хоть они и невероятно разные. Они создали кахаширов и подарили им традиции: доверие оружию и своему телу, доверие судьбе и своему народу…

Но Молчун много странствовал. Внимал тому, что происходило вокруг, изучал себя и своё окружение. И он понял, что “родство” унесло с него, как ветром уносит песок со скалы.

“Родной” не ждал его в кулуарах, в которые впустил их очередной амбал с лицом-тараном. Единственный ему тут родной шёл рядом, держа руки на автомате. Молчун был готов поставить свою жизнь для его защиты и знал, что Кобра сделает так же. Какой бы исход их там не ждал, они были готовы к бою.

Молчун прошёл с Коброй далеко не через одну заварушку. Он вытаскивал этого инферлинга на своих плечах в безопасное место, пока тот шипел проклятья и истекал кровью.

- Ворчун, будь на связи. В случае чего… Ты знаешь как действовать, - договорил Кобра.

- Понял тебя. Учти, Кобра, если тебя там резать будут, я рвану это место к хренам собачьим, раз всё равно далеко без механика не уедем, - донёсся голос Ворчуна. Кобра кивнул Молчуну.

Молчун первым вошёл в “главный шатёр”, даже не отодвигая занавесок, а проходя их насквозь, подобно Исследователю, гребущему сквозь пески.

Внутри главного шатра, где и должна была гнездиться Руга, музыка внешнего мира стала тише, будто Молчун вступил в аномальную зону тишины. У поддерживающих опор стояли светильники, тускло освещая помещение. Под потолком перестукивали длинные стальные цепи, скрытые во мраке. Там темнота казалась живой и густой.

“С ней что-то явно не так. Она должна быть освещена”.

Убранство шатра Руги «демонстрировало». Средь столов и длинных скамей свешивались клети и прочие предметы. Сам шатёр внутри казался клетью; прутья плотно огораживали его, и пускай позади них проход ещё был свободен,