Дымная река - Амитав Гош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Преображался внешний вид британской фактории. Зал заседаний располагал большой верандой с колоннами, смотревшей на «Заемный променад» — обнесенный оградой палисадник перед фасадом. На время ужина веранде предстояло стать «гостиной», и бригада декораторов затянула ее громадными белыми полотнищами. Вечером, когда в ней зажигались десятки ламп, она превращалась в гигантский фонарь, сияющий во тьме.
Впечатляющая картина привлекала зевак со всего города; не за горами был китайский Новый год, и иллюминированное Консульство стало еще одним аттракционом для множества прогулочных лодок на Жемчужной реке.
Тем временем Бахрам начал собственные приготовления к проводам. Как старейшина кантонских ачха, он счел своим долгом обеспечить индийской общине видное место на торжестве хотя бы для того, чтобы всем напомнить: товар, обогативший Джардина, происходил из Индии и поставлялся бомбейскими партнерами. Бахрам надумал преподнести коллеге прощальный подарок, для чего пустил подписной лист. За несколько дней удалось собрать сумму в тысячу гиней, и было решено перевести эти деньги прямиком в Англию, где знаменитая ювелирная мастерская изготовит серебряный столовый сервиз с монограммами Джардина. За ужином об этом подарке объявят в прощальной речи, которую произнесет Диньяр Фердун-джи, лучше всех в общине владевший английским.
К вечеру торжества ожидания достигли предела, и казалось, соответствовать им просто невозможно. Но, войдя в Консульство, Бахрам не нашел не единого повода для разочарования: величественную лестницу украшали шелковые занавеси и цветочные композиции, на полотняных стенах импровизированной гостиной сияли инициалы Джардина, дорические колонны были увиты цветочными гирляндами, в люстрах ярко пылали спермацетовые свечи, а настенные зеркала в позолоченных рамах вдвое увеличивали пространство. Даже был оркестр — вклад в вечер торгового судна «Инглис», стоявшего на якоре в Вампоа. В честь шотландских корней Джардина музыканты услаждали слух рассаживающихся гостей напевами высокогорий.
Бахрам, режиссировавший подготовку парсов к торжеству, был удовлетворен впечатлением, какое произвели их белые тюрбаны, шитые золотом туфли и парчовые чоги. Однако он счел, что предпринимателю его ранга негоже сидеть в общей группе соплеменников, и озаботился местом для себя во главе стола среди членов Совета.
Соседями его оказались Ланселот Дент и рослый дородный человек с лоснящейся окладистой бородой до середины груди. Лицо его было как будто знакомо, однако имя не вспоминалось. Но тут на помощь пришел Дент:
— Позвольте, Барри, представить вам Бенджамина Бернэма из Калькутты. Возможно, вы уже встречались?
Бахрам был знаком с ним шапочно, но, угадав в нем союзника Дента, приветствовал его сердечным рукопожатием:
— В Кантон изволили прибыть недавно, мистер Бернэм?
— Пару дней назад. Бесконечные проволочки с пропуском. Пришлось ожидать в Макао.
В разговор вмешался Слейд, сидевший по правую руку от Бернэма:
— Однако время ожидания не прошло впустую, верно? — Он саркастически усмехнулся. — Ведь вы свели знакомство с пафосным капитаном Эллиоттом.
При упоминании британского представителя Бахрам оглядел зал.
— Нынче он здесь?
— Нет, конечно, его не позвали, — сказал Слейд. — Но даже если б он получил приглашение, то вряд ли соизволил бы преломить хлеб вместе с нами. Похоже, он считает, мы ничем не лучше преступников, поскольку имел наглость именно так характеризовать нас в письме к лорду Палмерстону.
— Неужели? Но как вы о том узнали, Джон?
— Через мистера Бернэма. — Слейд подмигнул. — Его озарила гениальная идея сделать копии с последних депеш капитана в Лондон.
Бернэм поспешил отречься от подобной чести:
— Это все мой гомуста, истинный пройдоха, но весьма полезный. Он бенгалец, а в канцелярии Эллиотта служит его земляк, так что пояснения излишни.
— И что сказано в письме?
— Ха! — Слейд достал из кармана бумагу. — С чего бы начать? Ага, вот прекрасный образчик. «Мне предельно ясно, милорд, что поставка опия окажет чрезвычайно зловредное влияние на все виды торговли. С увеличением риска и постыдности сего промысла, он очень быстро попадет в руки самых безрассудных молодчиков, что запятнает фигуру европейца несмываемым позором. До недавнего времени, милорд, я полагал, что на свете нет места безопаснее для жизни и собственности иноземца, нежели Кантон, однако печальные события 12 декабря составили иное впечатление. Места обитания чужеземцев почти два часа были во власти распаленной черни, ворота одной фактории разнесли в щепки, пришлось открыть пальбу в воздух, от которой, к счастью, никто не пострадал. В ином случае правительство ее величества и британская общественность встали бы перед фактом, что кровопролитие и погром на неопределенный срок положили конец торговым отношениям с данной империей. И все эти злосчастья, милорд, случились по вине жадных до наживы безрассудных личностей, которые безоговорочно уверены в своей неподсудности любым законам, британским или китайским». — Побагровевший Слейд негодующе фыркнул. — И это пишет человек, который вроде как должен представлять наши интересы и которому мы платим жалованье! Этот Иуда, другого названья нет для него, нас погубит!
— Вы слишком драматизируете, Джон, — спокойно сказал Дент. — Эллиотт — всего-навсего функционер, орудие в чужих руках. Весь вопрос в том, чьим целям он собирается служить, нашим или мандаринским.
Барабанная дробь возвестила прибытие первого блюда — густого черепахового супа. Подачу его сопровождала оживленная мелодия, под прикрытием которой Бахрам обратился к своему соседу:
— Я слышал, мистер Бернэм, в Калькутте цены на опий рухнули. Вам удалось сделать существенную покупку?
— О да, — улыбнулся Бернэм. — Мой нынешний груз превосходит все прежние.
Бахрам удивленно вытаращился.
— И вас не беспокоят все эти попытки запретить торговлю?
— Ничуть, — отрезал Бернэм. — Я даже отправил свой «Ибис» в Сингапур, чтоб еще прикупить. Я абсолютно уверен, что растущий спрос на опий сметет все запреты. Мандаринам не выстоять против стихии свободной торговли.
— По-вашему, утрата твердого руководства мистера Джардина не будет иметь негативных последствий?
— Напротив, лучшего нельзя и желать. С божьей и нашей помощью мистер Дент заполнит пробел. А присутствие мистера Джардина в Лондоне нам чрезвычайно выгодно. Человек исключительной тактичности, он обладает подходом, и лорд Палмерстон наверняка к нему прислушается. Кроме того, он сможет иными способами оказывать влияние на правительство. У него много друзей в парламенте, и он знает, как распорядиться своими деньгами.
Бахрам покивал.
— Демократия — чудесная штука, мистер Бернэм, — проговорил он мечтательно. — Замечательный сумбур,
