Портрет по завету Кимитакэ - Николай Александрович Гиливеря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец высокий мальчик замечает приближающегося велосипедиста. В глазах проскальзывает узнавание.
«Привет! — кричит он, махая мне рукой. Радостно оборачивается к своей маме. — Мама, это я про него говорил!»
Завязывается общий разговор. Наши родители приятно удивлены, что всё так удачно сложилось. Сразу следуют взрослые вопросы, кому сколько лет. Мы оказываемся одного возраста. Звучат ещё пару формальностей, а после нас оставляют в покое. Я беру свой пакет с игрушками, направляясь в сторону песочницы.
Разговор сразу не клеится. Предлагаю машинку на выбор. Мальчик берёт белый джип, подмечая увесистость. Да. Корпус сделан из металла, очень качественная моделька.
Мой отец по молодости подрабатывал продавцом на рынке. В девяностых каждый крутился, как мог. Я никогда не интересовался, откуда он доставал такой качественный товар для перепродажи, но почти каждый месяц мама откладывала одну коллекционную игрушку для будущего меня.
Зря их отдавали маленькому сорванцу, вечно ломающему своё имущество. Стоило немного подождать, но теперь поздно махать кулаками, да и ногами. Ко времени, когда появилось понимание аккуратности — спасать было нечего.
Через пару минут разговор завязался на признании. Честно сообщаю своему новому другу, что не помню, как его зовут. В кадре появляются его крупные передние зубы. Друг облегчённо смеется, признаваясь в том же упущении. Напряжение спадает.
Мы заново представляемся. Каждый в голове проговаривает чужое имя, стараясь чуть ли не физически (самим движением языка) запомнить его.
Общение выходит своеобразным. Как и С., мне интересно узнать всю подноготную его семьи. Мы стараемся подражать взрослым, которые привыкли общаться между собой фактами, а не чувствами. Отсутствие структуры вперемешку с детской возбуждённостью заводят нас на скользкую дорожку фантазии.
Я и сам не заметил, как начал на ходу выдумывать абсурдные детали. Вот у моего отца появился настоящий вертолёт, припаркованный в гараже где-то на Ботанической улице. Танк мы недавно продали, но однажды взрывали подъезд обидевшего меня мальчика.
С. парирует слитком золота, хранящимся у него под диваном на будущее обучение в институте, а у его отца приблизительно в тех же степях, где и у моего, стоит новенький истребитель.
Поток импульсивного бреда тянулся непрерывной нитью. Фантазия начала заканчиваться. В панике я ухватился за свои кроссовки.
Сбоку на подошве, сразу же под логотипом бренда, обнаружилась декоративная кнопка. Я, с тайной в глазах, сообщил С., что эта кнопка активирует заправленную реактивную жидкость. Сейчас она, конечно, закончилась, но в следующий раз обещаю показать свою летающую обувь в действии.
На такой сумбурный этюд С. серьёзно кивает. Он признаёт отсутствие у себя такой обуви, и что теперь его родители просто обязаны купить их ему. На вопрос: «Где приобрести?» — отвечаю уклончиво: «Подарок маминого двоюродного брата…»
Время проносится мимо нашего своеобразного веселья. Мамы синхронно поднимаются с лавки. У них нашлась общая любимая передача, которая вот-вот начнётся.
С большим разочарованием дети начинают собираться. В подтверждение нашей великой дружбы, меняемся игрушками. С. вручаю понравившуюся машинку, а он отдаёт мне большого робота. Мы клянёмся встретиться на этой же площадке. Родители уверяют нас, переживать не стоит, они успели обменяться домашними телефонными номерами.
Я умело прячу радость от услышанного, жму руку С. и мы расходимся, правда, идти нам в одну сторону. Мой новый друг живёт совсем рядом, в соседнем доме, чей периметр я использовал для своего второго круга в сегодняшнем заезде.
Дома мама начинает делиться, какая у С. хорошая строгая мама. Она посвящает меня в детали устройства быта товарища. Из чувства справедливости стараюсь сильно не вслушиваться.
Всё, что не рассказал о себе С. — должно остаться его личным делом. Сейчас же меня волнует совсем другое: как включается режим полёта у моих кроссовок? Собственный дар убеждения сыграл с разумом очень злую шутку.
* * *
День рождения прошёл по стандартной схеме. Маменька всю ночь готовила, предварительно посоветовавшись со мной. Разумеется, моё мнение являлось условным. Продукты были куплены строго по списку для конкретных блюд. Поэтому на вопрос: «Сынок, может, ты хочешь что-то особенное?», я ответил отрицательно. «Я всеяден, мам, ты ведь знаешь, я люблю всё, что ты готовишь» — таков мой ответ дословно. И в данном случае я почти не лукавлю.
Эта добрая женщина готовит изумительную жареную курицу, а про домашние пельмени (размером с мой кулак) я и вовсе промолчу. А не лукавил я «почти» по причине лёгкого зуда в голове; Идеи о том, что иногда новенького-то хочется. Но каждый раз я давал и продолжаю давать себе мысленную оплеуху за подобные неблагодарные мысли.
Наша семья не очень богата. Отцу в последние годы пришлось много трудиться, так как мама была вынуждена бо́льшую часть времени сидеть со мной.
По её мнению, оставлять своего ребёночка одного на долгое время — сродни убийству. В глазах взрослых я беспомощный щеночек, который при любом удобном случае может причинить себе непоправимый вред.
Лично для меня такое отношение является огромнейшей загадкой, учитывая, что я ни разу не показывал иррационального поведения.
Не считая двух друзей сестры, на праздник пришли дедушка с бабушкой по отцовской линии. На этот раз они подарили своему внуку не деньги на игрушки, а серебряную столовую ложку. Я фальшиво восторгаюсь, говоря слова благодарности за столь дорогой подарок. Но ложка для ребёнка — не лучший вариант, если вы хотите его действительно порадовать.
С. прийти не смог. Вот уже как пару дней он слёг с простудой. Его мама говорит о наличии у сына высокой температуры и общих недомоганий, из-за которых мой друг лежит в постели не вставая.
В такую жару сильно заболеть кажется невозможным. А учитывая хулиганский характер С. в сочетании с полной деспотией его матери, выводы напрашиваются сами. С. влип по-крупному за очередной «фокус».
Вообще, я никогда не задумывался о таком, но изучая фотоархив вплоть до своего совершеннолетия, на снимках не нашлось ни одного моего друга. Только товарищи сестры и родственники приходили каждый год в нашу двухкомнатную квартиру на пятом этаже. Они говорили одни и те же то́сты. Каждый раз вслух произносились одинаковые истории. И среди всех этих повторений сидел я, с каждым годом меняясь внешностью, психикой, но никак не мимикой.
Это, наверное, единственный пробел в памяти. С самого детства собственный праздник не внушал мне трепета, только чувство волнения и нежелание принимать внимание со стороны людей, хотя подарки частично скрашивали дискомфорт.
В
