Абиссинцы. Потомки царя Соломона - Дэвид Бакстон

Следуя за успешным вмешательством португальцев против злодейств Грана, иезуитская миссия (также включавшая в себя испанцев и итальянцев), была отправлена в Эфиопию, но с менее счастливыми последствиями. Миссии, вначале остановившейся во Фримоне, близ Адуа, не повезло с епископами, хотя в нее и входили весьма набожные и настойчивые священники. Достоин упоминания среди них испанец Паэз, после многих лет пребывания в Горгоре снискавший себе карьеру, полную удивительных достижений и приключений. Это он обратил Сусеньяса в католическую веру. Но когда царь стал оказывать публичное уважение непопулярному в народе католическому архиепископу и искать способы установления нового обряда, его разъяренные этим люди подняли восстание. Только перед своей смертью Сусеньяс почувствовал себя обязанным восстановить старую религию и отрекся в пользу своего сына. Фасилидас же провел яростную кампанию против заезжих священников и всего того, за что они боролись, даже договорился с турками, контролировавшими берег, и с правителями Йемена о том, что они должны убивать каждого католика, желающего проникнуть в государство. Несмотря на эти меры, католическое присутствие в Эфиопии имело долговременное последствие в одной достаточно неожиданной области – а именно в изобразительном искусстве.

В то время как религиозные дела в Абиссинии находились в состоянии брожения, монархия не получила никакой передышки от ее обычных проблем, осуществлялись бесконечные кампании против язычников у западных границ – непокорных агау из Ласты и Агаумидира, а также галла, которые до сих пор активно вторгались на восток и юг.

В XVIII столетии правление гондарских царей становилось все менее и менее стабильным и эффективным. После того как один из наиболее заметных царей Ясу I (Великий) был убит своим сыном Текле-Хайманотом (его самого убили несколькими годами позже), кредит доверия к царской власти быстро исчерпался. Вскоре начался распад империи, правители провинций отказывались признавать власть царя, и страна и государство стали жертвами интриг и восстаний. В 1689 году Йоаса, последнего гондарского царя, пытавшегося действовать независимо, убил грубый тиран рас Микаэль, правитель Тыграй, который в борьбе отстоял свое право на высшую власть. Джеймс Брюс, бывший в это время в Гондаре, оставил яркую и ужасающую картину садистских сцен, которые подтверждали полный упадок законной власти.

С этого времени монарх стал не более чем игрушкой в руках раса, в тот момент контролировавшего Гондар; новые цари назначались, смещались и вновь назначались, при этом часто использовался резерв принцев царской крови, заточенных в амба Вехени. Заметным последствием творящейся анархии было возрастающее влияние разных знатных лиц галла, включая первого раса Али (Таллака-Али), возвысившегося до правителя Гондара. Страна с основными независимыми частями Тыграй, Амхарой, Годжамом и Шоа оставалась раздробленной вплоть до середины XIX столетия. Гондар продолжал преуспевать в качестве столицы Амхары – области более обширной, чем современная провинция Бегхемдир, – и он до сих пор сохраняет положение основного города северо-запада Эфиопии, играя значительную роль в светской и религиозной жизни государства.

Рис. 6. Тыграйский воин-вождь на коне с типичной абиссинской упряжью, со стременами только для большого пальца и со щитом. Обращает на себя внимание прическа, похожая на львиную гриву (из Бента)

Некоторые выдающиеся правители Эфиопии последнего столетия, которым мы обязаны сохранением и консолидацией этой уникальной африканской империи, могут быть затронуты лишь в нескольких словах, так как время их правления выпадает за рамки, установленные данной книгой. Это и несчастный Касса из Квары, впоследствии император Теодор (умерший в Макдале в 1868 году), он первый, кто размышлял об объединенной Эфиопии. Это и Иоанн VI из царской семьи Тыграй, защищавший свою страну от вторжений как итальянцев, так и египтян (наследников амбиций турок). Его убили в сражении против дервишей на суданской границе в 1889 году.

Могущественная фигура Менелик II – царь Шоа, а впоследствии император (1890–1913) ребенком был узником Теодора, но именно он достиг того, о чем Теодор мог только лишь мечтать. Менелик расширил границы империи до самых отдаленных пределов плато и даже далее. Он расстроил колониальные притязания европейских держав и как с помощью силы, так и тонкой дипломатией осуществил первые шаги по приспособлению древней Эфиопии к тому месту, которое она должна занять в современном мире.

Рас Тафари Маконнен, также из шоанской семьи, стал регентом императрицы Заудиту в 1916-м, царем (негусом) в 1928-м и императором под именем Хайле Селассие I в 1930 году. Он вынужден был вступить в противоборство с еще более сложными и запутанными проблемами, включая крушение итальянской оккупации (1936–1941). На протяжении более чем половины столетия он определял судьбы страны и обеспечивал, несмотря на все трудности, ее устойчивое продвижение наравне со всем миром, который и сам изменился с удивительной быстротой.

Именно этим правителям страна обязана своим теперешним существованием в качестве старейшей независимой христианской державы в мире. Эфиопия может быть в некотором смысле расценена как своего рода анахронизм, но это было бы величайшей трагедией, если бы ее древние традиции и образ жизни полностью исчезли. Рассказ о них приведен в следующей главе.

Глава 3

АБИССИНЦЫ: РЕЛИГИЯ И ОБРАЗ ЖИЗНИ 

Пример старого Шоа

Уже достаточно сказано о том, что религиозная и светская жизнь неразделимы у народов семитской культуры. Это справедливо также и для традиционного образа жизни абиссинцев, так что оба этих предмета исследований слиты в настоящей главе. Я намереваюсь показать, что церковь – основной центр деревенской жизни, в то время как другие важные центры – местный рынок и местные суды – также играют важную роль.

На карте, призванной проиллюстрировать и разъяснить это, в очень большом увеличении изображен участок Шоанского нагорья вокруг небольшого города Дэбрэ-Берхан, находящегося в 120 км к северо-востоку от Аддис-Абебы. Я жил в этом районе на протяжении 15 месяцев в 1946–1948 годах, хорошо знаю это место и имел некоторую возможность, в определенных рамках, разделять жизнь населяющих его людей. Описание этого сообщества позволит дать некоторое стереотипное впечатление об образе жизни, который вели амхарцы с незначительными изменениями от столетия к столетию.

Карта покрывает приблизительно 220 кв. км (85 кв. миль), хотя настоящее исследование простирается чуть дальше на запад (рис. 7). И легенда карты, данная внизу, относится ко всей области. Подобно большинству нагорий, Шоа представляет собой плато, лежащее выше 2800 м (9000 футов), это область с прохладным климатом, за исключением огромных ущелий, разрезающих его по направлению к северу, с их более теплыми и благоприятными условиями.

Рис. 7. Район Дэбрэ-Берхан

Этот открытый ветрам регион вместе с еще более высокой и холодной областью Менз, лежащей далее на севере, принадлежит к историческому сердцу древнего Шоа. Многие знаменитые имена эфиопской истории, начиная с XII столетия, связаны с ним. Зара-Якоб сделал Дэбрэ-Берхан своей временной резиденцией. Племена галла вторглись на территорию плато в XVI столетии, столкнув амхарцев в ущелья и пересеченную местность востока. Главной задачей принцев Шоа в XVIII и начале XIX столетия было восстановление контроля над плато. Из двух царских резиденций старейшая Анкобер лежит в 30 км к востоку от Дэбрэ-Берхан на краю обрыва, в то время как Анголала, основанная около 1830 года, на карте не показана, поскольку чуть-чуть выходит на запад за ее пределы. Древняя тропа, соединяющая эти два места, показана здесь разрезающей местность на части. Великий Мене-лик, сын царя Шоа Хайле Малакота, родился в Анголале, но сейчас от этого места мало что сохранилось. В возрасте 12 лет он, схваченный Теодором, согласился на введение Шоа в состав вновь объединенной Эфиопии и далее был отвезен на север. Позже, в качестве царя Шоа, Менелик использовал Анкобер как временную столицу, позднее возвращенную в Дэбрэ-Берхан. Всегда неугомонный, подобно своим предкам, он основал временный царский лагерь в Личе, ныне заброшенной крепости по направлению к северо-востоку от Дэбрэ-Берхан.

Позднее его огромные южные завоевания потребовали резиденций с более центральным расположением. Сначала он переехал на высокие холмы Энтотто далеко на юго-западе и в конце концов в 1889 году основал на подножии этих холмов Аддис-Абебу.

Мужественные амхарцы, живущие либо на открытых ветрам плато, либо же в более уютных низинах ущелий, – очень гордый и обособленный народ. Их иерархическое сообщество находится в разительном контрасте с негритянскими племенами, населяющими окраинные части Эфиопской империи на западе и на юге, – народами, которых они еще недавно считали годными только для рабства. Абиссинцы чрезвычайно гордятся своей долгой историей, высокой культурой и военной доблестью. Другие африканские (или неафриканские) расы обыкновенно считаются нижестоящими. Тем не менее я нахожу абиссинцев – амхарцев и тигрейцев – чрезвычайно милыми людьми, чья национальная гордость, приверженность к традициям и христианское смирение не могут не потрясти путешественника до глубины души. Это люди великого природного достоинства, подчеркиваемого традиционной шама или тогой – верхней одеждой как мужчин, так и женщин. Их сложный этикет всегда соблюдается при встрече равных друг другу людей, но они никогда не показывают и следа услужливости.