Подростки - Борис Ицын

Неожиданно из-за угла вывернулись двое ребятишек, лет по шести.

— Шматри, чужие. — Мальчишка, что был пониже ростом, локтем толкнул другого в бок.

— Задираться будем? — вместо ответа спросил тот.

— А где наши? Айда, Алешке шкажем.

Приятели слышали этот разговор. Они как раз проходили мимо воинственных карапузов, проходили смирно, как самые примерные мальчики, стараясь даже локтем не задеть маленьких хозяев. Задень такого — беда! Как из-под земли вырастет целая толпа. Изобьют, и сам виноват будешь: не задевай, не обижай маленьких.

— Сейчас своих приведут… — прошептал Николай, не поворачивая головы.

— Провалим все дело, — упавшим голосом тихо проговорил Валентин.

Механик молчал. Прищурив левый глаз, закусив губу, он смотрел куда-то вдаль, лихорадочно соображая, что делать.

Карапузы исчезли, и пока никто не показывался.

Наконец, вот оно — условное место — маленький серый домик с вывеской «Свиданье друзей».

«Будет свидание», — почему-то подумал Валя, оглядываясь. Пока все было спокойно. Колупаевцы не показывались.

Из раскрытых дверей трактира несся обычно пьяный галдеж. Кто-то пел, кто-то ругался, все громко, по-пьяному, разговаривали, перебивая друг друга.

Ребята сели на лавочку у дома напротив. Время тянулось медленно. Из трактира никто не выходил.

— А ну, как солдат задержится, а эти нагрянут, — прошептал Валентин.

— Сиди, брат. Держись, — успокоил Николай. Но по его голосу чувствовалось, что сам он встревожен не меньше.

Вдруг из-за угла показались малыши. Их было уже трое.

— Идут! — шепнул Валя Николаю.

— Вижу, — ответил тот, нервно потирая голову левой рукой.

— Сейчас задирать начнут, — прошептал Механик.

— Драться будем или удирать? — Валентин посмотрел на друзей.

Маленькие задиры медленно, вразвалку приближались. Они не спешили. Знали — никольцам деваться некуда. Вот из-за угла показались ребята постарше, их было человек пять. Трое приятелей замерли. В них проснулся мальчишеский азарт. Что бы там ни было, но если колупаевцы заденут, они ринутся в драку…

В это время из дверей трактира вышел знакомый вольноопределяющийся. Он медленно перешел дорогу. Около ребят задержался. Вынул из кармана коробку папирос «Араб», достал последнюю, закурил и выбросил коробку.

— Ой, какая красивая коробка! — воскликнули все трое и бросились поднимать ее.

Колупаевцы даже остановились от удивления. Еще бы! Трое известных драчунов, один из которых, Колька, славился как голубевод — в ребячьем понимании серьезный человек — вдруг, точно маленькие, кинулись за пустой коробкой из-под папирос!

— Тю, — презрительно произнес Алешка Щербатый — атаман ватаги колупаевцев. — Смотри, Петька, никольцы коробки старые собирают. Мы им покажем, как на наш край ходить. Айда!

Приятели не знали, как им вырваться. Драться? Нельзя! Вдруг в драке коробку отнимут или изорвут. Тогда как? Можно было догнать Лагунова и пойти с ним. Он бы их не дал в обиду. Но нельзя показывать, что они знакомы. Ребята с тоской посмотрели вслед удаляющейся фигуре. Лагунов шел, слегка покачиваясь, как полупьяный.

Неожиданно у Механика созрел план.

— Ребята, давайте ссориться, — шепнул он приятелям.

— Зачем? — удивились те.

— Мы с Валькой вроде из-за коробки драться начнем, у Кольки ее вырывать. А он пусть бежит. Одного колупаи не тронут. А мы вырвемся. Не убьют до смерти.

— Правильно! — сказал Валя. — Беги ты, Механик.

— Почему я? — запротестовал Митя.

— Не разговаривать, ну! — шепотом приказал Николай. — Вырывайте у меня коробку, живо. Они близко.

И вот перед глазами наступавших ребятишек произошла такая сцена, что они от неожиданности даже остановились: трое закадычных приятелей стали вдруг драться из-за какой-то коробки. Колупаевцы дружно захохотали, заулюлюкали.

Митя вдруг изловчился, вырвал коробку, толкнул Николая и пустился наутек, прямо мимо колупаевцев. Те охотно пропустили его. Какой смысл бить убегающего!

— Эй, догоняйте, барахольщики, своего, а то коробку упрет, — кричали колупаевцы. — Чего стоите? Бегите, встретим!

Ребята, конечно, не двигались. Они незаметно осматривались, приняв на всякий случай боевые позы. Все равно им было не до драки. Пусть колупаевцы думают, что хотят. Надо прорываться. Выход был только один: бежать наперерез врагу, в проулок, потом через поле, и небольшое болото в лес.

Мальчики сорвались с места и помчались. Колупаевцы сразу и не сообразили в чем дело, а когда бросились в погоню, между ними и никольцами было уже значительное расстояние.

— Держи их, держи! Тю, тю! — улюлюкали, кричали, свистели преследователи. Каждый из них хотел одного: догнать убегавших и поколотить так, чтобы раз и навсегда отучить ходить на чужой край.

Приятели бежали не оглядываясь: нельзя было терять ни секунды. Вот и последние землянки поселка, сейчас болото, а там и лес. По болоту преследователи вряд ли будут гнаться: сразу за болотом — никольская земля.

В это время над головой ребят засвистели камни. Приятели припустили, что есть силы. Валя чувствовал, что еще немного, и он упадет. В груди резало, во рту пересохло, в висках стучало.

— Ой! — крикнул Валентин от тупого удара в спину. Охнул и Николай: камень угодил ему в ногу.

— Садись! — крикнул он приятелю. Камень просвистел над самой головой.

Ребята присели в болоте, — камни со свистом летели, шлепались в грязь, шуршали по высокой траве. О том, чтобы бежать дальше, не могло быть и речи.

— Ползем, — сказал Николай, и они поползли, прячась в высокой траве, не обращая внимания на жидкую грязь. Каменный град стих. Но ползти было трудно — мешали кочки, противно пахло болотной водой. Едва они поднялись, чтобы бежать, камни посыпались снова. Пришлось опять броситься в траву. Так, переползая и перебегая под градом камней, приятели, наконец, подбежали к лесу. У обоих горели и ныли затылки, Николай слегка прихрамывал.

Механик поджидал ребят по ту сторону железнодорожной ветки, в безопасности, на своей — Никольской — земле. Он встретил ребят громким смехом. Те было обиделись…

— Да вы… взгляните на себя! — сквозь смех проговорил Митя. Они были с ног до головы вымазаны болотной грязью. — Умойтесь вон у колодца.

Но сейчас им было не до того. Не терпелось осмотреть коробку, которая так недешево им досталась. Она была пуста. Даже нигде ничего не было написано. Зачем же Лагунов послал ее. Уж не перепутал ли он? Вот будет обидно-то, за зря натерпелись такого.

Но их опасения оказались напрасными. Когда они, умывшись у колодца, пришли к Губановым, Данила при них же разрезал крышку, — там между двумя слоями картона лежал листок чистой бумаги.

— Зажги, — приказал Данила брату, подавая спички.

— Ты что, сжечь хочешь?

Однако Данила бумагу не сжег. Он только подержал ее над горящей спичкой, и изумленные ребята увидели, как на бумаге стали появляться желтые буквы.

— Видали? — улыбнулся Данила. — Ну, а что тут написано — не вашего ума дело.

— Данилка, скажи, как это? — взмолился братишка.

Данила посмотрел на ребят.

— Ну, ладно! скажу за вашу верную службу. Только, чур, самим не девать, а то попадетесь. Тащи, Митька, соль.

— Чего? — не понял тот.

— Соль, говорю, да чистое перо, новое возьми, чтоб не в чернилах.

Митька мигом принес все необходимое.

Данила растворил соль в воде и написал что-то на чистой бумажке, потом, дав листку просохнуть, подержал его над спичкой, и ребята прочли написанное крупными желтыми буквами:

«Атаманцы — молодцы!»

Приятели были в восторге. Еще бы! Вот это тайна, так тайна! Из-за этого стоило рисковать и идти через Колупаевку. Тем более, что они не очень пострадали. Грязь отмылась, а синяки да шишки дело привычное, заживут!

Глава IV

НОВОЕ ЗНАКОМСТВО

Теперь ребята решили твердо, что и как там не думай, а со своими исконными врагами, колупаевцами, посчитаться нужно, и стали ждать удобного случая.

Но непредвиденное обстоятельство опять разрушило их планы. Старшая сестра Вали, Елена, всю эту неделю шила в городе у учительницы Нины Александровны Кочиной, и они договорились в воскресенье ехать по ягоды. Узнав, что у Лены есть сестренка, дочь Нины Александровны, Вера, попросила, чтобы девочку тоже взяли. Брату Елена предложила поехать за кучера.

Приятели долго обсуждали — ехать Валентину или нет. Решили — ехать. Не Елене же кучерить. А драку отложили.

Весь вечер в пятницу приятели решали, как ехать — одноконной или парной запряжкой. Выходило, что на одной ехать — ниже Валькиного достоинства, и следует попросить у дяди Михайлы в корень буланого меринка-иноходца, а в пристяжку игреневую кобылку у другого соседа — Петрова.