Спасение Ронана (пер. М.Кондратьев) - James Bibby

– А знаете, я думаю, это просто замечательно, – подхалимски признался он ей. – Я про то, как вы, некоторые девушки, замахиваетесь на мужские занятия. А почему бы вам этого не делать? Сам-то я очень это одобряю. Если честно, я даже немного феминист. В смысле, если вы не подыскали себе подходящего мужчину, чтобы о вас заботиться, ведь надо же вам что-то делать, разве не так?

В нормальных условиях это стало бы той точкой, после которой Тусона при помощи кинжала, приставленного к паху зануды, нежно объяснила бы Арви, что если он не заткнется по поводу своих «феминистских» воззрений, она поможет ему понять женщин куда глубже и полнее путем превращения его в одну из таковых. Но теперь она чувствовала себя такой несчастной и одинокой, что даже не разозлилась и позволила торговцу трещать дальше. Впрочем, Тусоне пришлось признать, что она таким образом кое-что для себя усвоила. После того, как ее любимый был похищен колдуньей, которая имела виды на его тело, а сама Тусона провела недели, таскаясь по жарким и пыльным южным землям, где ее без конца доставали и провоцировали различные мачо с отвязанными манерами, ей показалось, что намного хуже жизнь уже быть не может. Три часа общения с Арви убедили ее в том, что жизнь временами все-таки может быть еще хуже.

Тусоне показалось, что не прошло и двух суток, прежде чем имя Арви наконец было произнесено и он вразвалку прошел к столу в кабинке для собеседования. Она устало наблюдала, как он пожимает руку чиновнику Транзитного отдела, а затем тайком вручает ему небольшой кошелек с монетами. Было заполнено еще несколько бланков, после чего Арви встал и удалился с прижатой к груди выездной визой, а затем Тусона услышала, как выкликают ее имя.

Направляясь к кабинке, она сделала пару глубоких вдохов и постаралась успокоиться. Она знала, что существует один-единственный способ получить визу сегодня, и вежливое, предельно сдержанное начало было существенной частью этого способа.

Тщедушный темноволосый чиновник, что сидел по ту сторону стола, похоже, позаимствовал усики у того, что был у входа. Он точно так же деловито писал, однако впечатление производил совершенно другое. Был в нем какой-то дух продажности, душевной сальности, который, казалось, почти зримо его окутывал. Похоже было, будто всю его ауру хорошенько пропитали предельно дешевым маслом для волос.

Чиновник закончил писанину, добавив точку с показным росчерком, а затем глаза его вспыхнули и поползли по Тусоне, как пара улиток по скале. Физиономия тщедушного человечка медленно расплылась в удовлетворенной улыбке, пока он разглядывал стройные линии ее тела, загорелую и словно бы светящуюся кожу, улыбающиеся губы…

А затем он встретил ее взгляд и резко отпрянул, словно кто-то плеснул ему в лицо стакан ледяной кислоты. Улыбка исчезла. Впрочем, чиновник быстро пришел в себя и состроил Тусоне пустую рожу прожженного бюрократа. Он сумел понять, что от этой девушки он ничего не добьется. Взгляд амазонки был просто смертоносным! Чиновник нервно скосил глаза туда, где трое тяжеловооруженных охранников по-прежнему торчали у стены за кабинками для собеседования. Их присутствие часто бывало необходимо, чтобы удержать потенциальных путешественников от ненужных сцен, и у чиновника возникло чувство, что сегодня им предстоит славно потрудиться.

Вновь он углубился в созерцание каких-то бумаг, в то же самое время собираясь с духом. Воительницы клятовы! Впрочем, ничего-ничего. Когда она пару недель постоит в очередях Транзитного отдела, вид у нее будет совсем не такой уверенный. Тогда ей станет ясно, у кого здесь власть. Да и теперь, судя по предельно вежливому выражению у нее на лице, казалось, что она вроде бы уже поняла, кто здесь хозяин. Вот и отлично!

Чиновник удовлетворенно растянул губы в самой что ни на есть покровительственной улыбке, а затем снова взглянул на визитершу.

– Доброе утро. Чем могу служить?

– Мне бы хотелось получить выездную визу, чтобы переправиться через Урлону на цепном пароме.

– Конечно-конечно. Так-так, посмотрим. Нам потребуется заполнить бланк первичной заявки. – Из выдвижного ящичка он достал требуемый бланк, затем пару раз церемонно макнул перо в чернильницу.

– Имя?

– Тусона.

– Тусона, – пробормотал чиновник, заполняя соответствующий квадратик. – Фамилия?

– Просто Тусона. И никакой фамилии.

– Надо же. Как необычно.

– Зачем нужна фамилия, когда и имени хватает? – Чиновник посмотрел на нее с обидой. Вольности здесь дозволялись только ему. Пора бы поставить амазонку на место.

– А когда вы желаете переправиться? – спросил он, само воплощение елейной учтивости.

– Сегодня. Паром через час отходит.

– Сегодня? Что вы, голубушка, помилуйте! – Чиновник отложил перо и в показном изумлении на нее уставился. – Я никоим образом не думаю, что это возможно. Поймите, сударыня, есть бланки, которые должны быть заполнены, инстанции, которые необходимо пройти, документы, которые требуется проверить. Все эти процессы занимают время. Даже в самых неотложных случаях мы должны…

– Здесь как раз неотложный случай. Возможно, вопрос жизни и смерти.

– А, ну тогда конечно. Раз так, то мы, быть может, сумеем все немного ускорить.

Снова ухватив перо, чиновник устроил грандиозное шоу из поиска по анкете, пока на полпути по пятой странице не нашел небольшой квадратик, рядом с которым было написано «в неотложном случае поставить галочку». Тогда он с облегчением ее там поставил.

– Переходите к подразделу четвертому, страница восьмая, – радостно прочел он затем. Добравшись до нужной страницы, чиновник продолжил: – Пожалуйста, ясно и кратко сформулируйте точную природу неотложного случая, прилагая копии всей соответствующей документации к странице девятой.

С ручкой наготове он поднял вопросительный взгляд. Тусона немного подумала, пальцы ее левой руки негромко постукивали по заляпанной чернильными пятнами древесине столешницы.

– Так-так, – улыбнулась она. – Смотрите ниже.

– Смотрите… ниже… – повторил, записывая, чиновник.

– Да я не про бланк. Я про то, чтобы вы под стол заглянули. И на вашем месте я бы ох как осторожна была.

Чиновник поглазел на нее, затем очень-очень аккуратно чуть-чуть отклонил свой стул назад и, сдвинувшись лишь на несколько сантиметров, заглянул под стол. Правая рука Тусоны покоилась на ее правом бедре, а в ней был самый миниатюрный арбалет, какой ему доводилось видеть. Острая как иголка восьмисантиметровая стрела, что прижималась к оттянутой тетиве, указывала точнехонько ему в пах. Чиновник шумно вздохнул, а его физиономия стала наливаться нездоровой белизной, пока не приобрела цвет и консистенцию двухмесячной давности молока.

– Учитывая, как безупречно я этой штукой владею, – спокойно продолжила Тусона, – я бы сказала, что у тебя тут выходит и впрямь неотложный случай. Точная природа этого неотложного случая такова, что если ровно через минуту я не получу выездную визу, я намерена превратить твои мохнатые шары в небольшой кебаб. Компренэ?

Чиновник уставился на нее с разинутым ртом. Чувство у него было такое, будто кто-то клятски огромной лопатой вычерпал все его внутренности. Какое-то мгновение ему казалось, что он вот-вот вырубится, а затем он вдруг понял, что перестал дышать, и тут же набрал полные легкие воздуха. Глаза его метнулись вбок, проверяя охранников, но они беззаботно смотрели кто куда. С того места, где они расположились, не было видно, что тут происходит неладное.

Тогда глаза чиновника вернулись к небольшому сигнальному колокольчику, что висел справа от него. Тусона сладко ему улыбнулась.

– Я бы не стала этого делать, – проговорила она. – Даже если ты так рвешься в мученики, через считанные секунды все твои охранники будут мертвы. Вот, смотри.

Левой рукой она откинула клапан кожаной сумочки у себя на поясе. Там чиновник разглядел целый пучок стрел. Он попытался осмыслить увиденное, но в голове у него крепко-накрепко застряла яркая картина того, как одно из тех пакостных жал впивается прямо ему в…

– Хорошо! – прошипел чиновник. – Ты ее получишь! – Злобно рванув на себя еще один ящичек, он достал оттуда визу, поставил на нее нужную печать и подписал. Тусона протянула руку, взяла у него визу и внимательно ее изучила.

– Спасибо, – улыбнулась она затем и встала. – А теперь без фокусов. Поверь, для нас обоих будет лучше, если я уклятую из этого Бехана и больше никогда сюда не вернусь.

Тусона повернулась и зашагала к двери, крошечный арбалетик был спрятан от случайных взглядов в ее ладони.

Чиновник в ярости смотрел, как она уходит, а затем, когда она уже подошла к выходу, протянул руку, чтобы поднять тревогу. Но когда он почти было дотянулся до колокольчика, последовало тихое жужжание, и крошечная стрела затрепетала в том самом квадратном сантиметре стола, что оставался между его пальцами и сигнальным устройством. Чиновник взвизгнул от страха и отдернул руку. Стрела вошла так близко, что перья коснулись кончиков его пальцев. Вот сука! Чиновник оторвал глаза от все еще дрожащей стрелы и уставился на дверь, но воительница уже вышла. Теперь можно было без всякой опаски поднимать тревогу, но уже почему-то не хотелось.