Нить Ариадны, или Путешествие по лабиринтам психики - Елена Зуева

Хаос – предшественник упорядоченности. И, когда один порядок меняется на другой, хаос как промежуточный период просто необходим.

Опять вскоре

Она зашла, обреченно махнула рукой и опустилась на стул.

– Состояние, близкое к полному упадку, – как на той синусоиде, но еще не оно. Я продолжаю цепляться изо всех сил.

Она схватилась руками за край стола, чтобы показать, как сильно она держится. Пальцы побелели от напряжения.

– Я буду цепляться. А сил уже нет.

– Отпустите руки. И вы начнете двигаться. Позвольте себе сдвинуться. Это страшно. И это может быть выходом.

– Я буду держаться. Я не упаду. А что если вдруг руки не выдержат? Страшно… Это закончится когда-нибудь?..

Тяжелый взгляд остановился на мне.

– Отпустите руки.

Она помотала головой.

– Я записалась на прием послезавтра.

– Буду Вас ждать…

Послезавтра

Ее не было ни «послезавтра», ни потом.

Месяц спустя

Вечер. Ушел последний пациент сегодняшнего дня. Я вышла в коридор и увидела ее.

– Я к Вам… очень хочу…

Она нерешительно потопталась. Я улыбнулась. Она тоже.

– Входите.

– Я хотела извиниться, что не пришла в прошлый раз. Не думайте обо мне плохо. Я не смогла прийти – заболела.

Она улыбнулась и даже засмеялась.

Я внимательно слушала. Она и говорила сегодня как-то по-другому. Без метафор совсем. И одета была простенько, без кулонов. Лицо другое, расслабленное. И взгляд – спокойный, глубокий и мудрый…

Она продолжала:

– Когда-то мне одна монахиня сказала: будешь писать иконы – заболеешь. Так оно и случилось. Я закончила последнюю икону в день нашей с вами предыдущей встречи. А на следующий… вот… совсем устала и заболела.

А еще, знаете… Я ведь тогда руки отпустила, как Вы говорили. Перестала держаться и, конечно, сразу упала на самое дно. Я не выходила из дома, ни с кем не общалась. Я была в состоянии замкнутости, и так продолжалось неделю. А потом, как-то вдруг, захотелось всплыть. И я всплыла. Как будто что-то меня подняло на поверхность. И жизнь стала ощущать как-то по-другому – глубже и сильнее…

Я улыбнулась.

Вероятно, в этой точке рождается Доверие. То самое, которое когда-то погибло в баталиях с наказующим и порицающим Супер-Эго, уступив место страху. И сейчас это доверие возродилось. Доверие к Миру.

Это доверие вообще, как ощущение, без привязки к чему-то или кому-то конкретному. В тот момент, когда она разжала пальцы, родилось доверие к тому, что будет потом.

А потом был целительный поток.

И жизненный путь взметнулся, устремившись вверх.

– А ведь я теперь кушаю, но как-то по-особенному, не как раньше. Я ем все, что хочется. Хочется пирожное – ем пирожное. Хочется какой-то деликатес – ем его. Понемногу. Но какое это счастье – хотеть кушать и делать это!

Я кивнула.

– И рисую. Сейчас в работе три картины.

– Что на них?

– Маски. Людей всегда, в течение всей жизни, сопровождают маски. Они как листья на дереве жизни, они переплетаются своими ветвями.

«Ага! Появились листья», – я не могла этого не заметить.

– А еще хочу посвятить картину человеческим рукам. Это памятник рукам. Не глаза – зеркало души, а руки – они творят.

«Чудно, картины ожили!» – подумала я.

– Как поживает друг, который соки возил?

– Он – это самое фундаментальное, что есть в моей жизни.

Что я тогда ощущала, слушая ее? Радость?! Да, за нее. Она счастлива, улыбается и ест пирожные. А еще? Счастье, наверное. От возможности наблюдать за ее достижениями, знакомиться с ее творениями. Еще? Грусть некую. Улетает. Сама. В свой полет. И теперь сидит здесь, уже такая далекая…

– Я приду еще. У меня теперь другие вопросы…

Она как будто прочитала мои мысли…

Глава 2. А любовь ли эта Любовь?!

ЛЮБОВЬ И СВОБОДА

Он, Она и…

Почему человеку так необходимо сделать что-то, чтобы его полюбили, признали, обратили внимание? Понятно, что признание для многих (если не сказать – для всех) очень важно. Только в каких-то случаях оно становится жизненно необходимым. Делаем что-то, из кожи вон лезем, потом ждем оценки и благодарности. А не в свое ли удовольствие это делаем? И только ли для того, чтобы заметили и полюбили?

Как часто на прием приходят женщины с сетованием, что избранник ее не любит. Ей кажется, чтобы он ее полюбил, к себе надо обязательно что-то приложить, какой-то довесок, нечто, позволяющее привлечь к себе внимание и являющееся гарантом отношений. И это нечто – умения, подарки, безупречность, верность, услужливость, смиренность, жертвенность – кто на что способен. Как будто это «нечто» важнее самого человека. Например, партнер любит много говорить, тогда ее умение слушать и привлекает его в первую очередь, и она готова стать этим слушателем. Он любит подарки – она готова отдать ему последнее. Он зациклен на верности – нет ничего проще: она – сама верность. «Только обязательно меня заметь, возьми, оцени!» Разочарование начинается тогда, когда то сокровище, которое принесено на алтарь любви как «прибавка» к себе, оказывается не очень значимым для партнера. Почему-то так часто случается, что ОН остается таким, каким хочет быть, а ОНА видоизменяется под него, продолжая добиваться взаимной любви и его оценки ее усилий, как будто всегда живет по формуле:

Я = Я + И

(И – некая «добродетель» по выбору: верность, умение готовить, стройная фигура, хозяйственность, оправдания, соответствие, отказ от собственных желаний…)

Тогда что же есть Я?

Видоизменяя известное высказывание Луиджи Пиранделло, получается, что «Я такая, какой вы меня желаете».

Так формируются зависимые отношения.

Любовь и зависимость

Отношения зависимости неравноправны. Они похожи на отношения «ребенок—родитель» с постоянной борьбой между партнерами за право быть ребенком, будто эта роль не доиграна в детстве. На поверку так оно и оказывается – у партнеров, конфликтующих между собой, обычно зависимые отношения с собственными родителями. Седеющий мужчина боится прогневать матушку своим решением жениться… Девушка, проживающая не первый год с молодым человеком в гражданском браке, проводит все выходные у родителей на даче без своего партнера, дабы не обидеть их… Женщина все свои разговоры начинает с рассказа о маме…

Есть такой универсальный невротический способ получения любви – продолжить играть роль ребенка вне зависимости от возраста, то есть ощущать себя беспомощным, больным, безответственным или эмоционально регрессировать до уровня ребенка, уверовав, что любить могут только больных и страдальцев. Претензии, упреки, угрозы, обиды, стенания – примеры такой регрессии. Основная идея следующая: если я опять стану ребенком, обязательно появится кто-то, готовый обо мне позаботиться. Но, во-первых, этот кто-то может и не появиться, а во-вторых, даже если он придет, он потребует подчинения себе, то есть привнесет еще большие страдания. На этом порочный круг замыкается, и опять возникают зависимые отношения.

В основе зависимости лежит страх, пришедший из детства. Страх наказания, страх не оправдать ожидания, не понравиться, лишиться любви. Для сомневающихся в себе и обесценивающих себя субъектов особенно силен страх потерять любовь значимого другого, стать отверженным. Страх отвержения толкает к любым способам регрессии, чтобы удержать отношения в их неустойчивом равновесии.

Вероятно, желание подчиняться, равно как и подчинять, связано, с одной стороны, с желанием быть ближе, достичь единства с другим человеком, то есть с желанием любить и быть любимым, но с другой – продиктовано страхом близости, страхом быть отвергнутым близким человеком в случае равноправных отношений, если в единении будет продолжать присутствовать индивидуальность.

Подчинение и властвование – две стороны одной медали. В первом случае человек готов отдать всего себя, раствориться в другом, стать его частью, лишь бы не оставаться в одиночестве. Во втором – единственный приемлемый способ избежать одиночества и одновременно совладать со страхом растворения в другом и потери своей индивидуальности – это подчинять и властвовать, на всякий случай, делая другому больно, чтобы этот самый другой не напал первым. Оба стоят на очень неустойчивой платформе, оба крайне неуверенны в себе и, соответственно, в другом, оба мечтают о любви, но ее же боятся. В таких симбиотических отношениях со временем неминуемо появляется открытая или скрытая враждебность, которая приводит к разрушению и без того зыбкого единения.

«Если человек умеет любить самого себя, это „умение“ он может перенести на другого. Если вы любите других, а себя не любите, вы не любите никого». Укоренилось мнение, что любовь к себе – эгоизм. Но это не так. Эгоист несчастен, так как в своем отношении к себе ведом чувством, что ему чего-то не хватает, что он чем-то обделен, что у него могут отнять. Он фрустрирован и движим страхом, что у него может стать меньше, чем есть сейчас. В связи с этим жажда наполнения его неутолима.