Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI - Александр Иванович Журавлев

в лес за грибами. Всего за три года эвакуации в Гостинино мы насушили приличный мешок белых грибов. С одной стороны, это хорошо, с другой – я так избаловался, что с тех пор признаю только белые и подосиновики. В крайнем случае, молодые подберезовики. С таким «воспитанием» мне очень тяжело в Подмосковном лесу.

Из военных сводок, которые до нас доходили в 1942 году, очень трудно было представить, что происходит на фронте. То бравые сообщения, что наши войска разгромили немцев и наступают на Харьков, то вдруг никаких сообщений об этих наших окруженных наступающих. Непонятные сообщения о сдаче Керчи, где была сосредоточена для наступления на осажденный Севастополь наша трехсоттысячная армия во главе с К.Е. Ворошиловым. И вдруг – немцы наступают на Сталинград. Бои под Сталинградом и в Сталинграде. Под угрозой перехват Волги. Понять всё это было трудно. Напряжение под Сталинградом передавалось всем, всему народу.

Подготовка к зиме 1943 года

Мама старательно готовилась к следующей зиме. Мы вскопали огород – земля на огороде была хорошо унавожена. Посадили морковку, картошку, свеклу, огурцы и помидоры. Мама купила трех цыплят – 1 петушка и 2 кур: черную и коричневую. Более того, она приобрела молодую козочку. Собак у нас не было, а кошки не прижились.

Я с удовольствием снес в подвал и там с гордостью осматривал горку морковки, горку свеклы и гору картошки.

Что меня сейчас удивляет. Вот тогда в суровые годы у нас в огороде на уровне Москвы чудесно росли огурцы и вызревали помидоры без всяких теплиц. Что с ними случилось? Теперь, в 1990-е, 2000-е годы ни огурцы, ни тем более помидоры не только не вызревают, но и не растут – гибнут без парников. Очень это интересно.

Мы на трудодни, заработанные мной и мамой, получили от колхоза большой мешок ржи.

Зиму явно переживём.

Нельзя быть упёртым

После открытия свойств замкнутых кривых я стал значительно более внимателен к окружающему меня миру, но, очевидно, ещё недостаточно.

Рожь – это зерно, а человеку нужна мука. В деревне многие имели ступки для размалывания зерна. Однако большинство мололо зерно на водяной мельнице в соседней деревне через поле в 3–4 километрах от нас. Деревня обеспечивала себя не только зерном, но и мукой.

Мама взвесила мне на безмене (весах) 20 фунтов зерна (8 кг). Я взвалил мешок на плечи наперевес и отправился на эту водяную мельницу. Сооружение это очень меня заинтересовало. Мостик, плотина, огромное колесо. Очень хочется увидеть, в каком состоянии она сейчас.

На мельнице шла работа. Хозяин-мельник клал на большие весы мешки с зерном, а два мужика брали их и ссыпали куда-то в жернова. Хозяин был, несомненно, хорошим человеком, чего я сразу не оценил. Поглядев на меня, он взял мой мешочек, прикинул его на руке на вес и высыпал туда же – в жернова.

Потом взял лоток, насыпал мне муки из ларя, завязал мешок и отдал его мне. Меня затронуло то, что он не взвесил мой мешочек ни до, ни после помола. Но я знал, что у меня 20 фунтов, и потребовал взвесить и дать мне эти 20 фунтов.

Мужик с удивлением поглядел на меня и сказал: «Слышь, пацан, я тебе насыпал с большим походом. Иди домой». Но я уперся: «Мне надо 20 фунтов». – «Парень, я тебе говорю, что у тебя много больше!» Я оказался большим занудой и упорно продолжал настаивать на своём. Очевидно, я здорово вывел мельника из себя.

«Ладно, – сказал он, – чёрт с тобой!» Он положил на одну тарелку весов гири. «Смотри, тут 20 фунтов». На другую тарелку он положил мой мешочек. Гири взлетели вверх. Хозяин взял лоток, развязал мой мешочек и стал методично отсыпать из него муку в ларь.

Я понял свою ошибку поздно, хотел крикнуть, что я согласен, но гордость не давала мне это сделать. Почти со слезами я глядел, как мука из моего мешка пересыпается в ларь. Хозяин при этом искоса поглядывал на меня.

В общем, «поход» был значительный, не менее половины веса этих 20 фунтов. Когда весы сравнялись, хозяин подкинул в мешок для «похода» лоточек муки, завязал его и подал мне. «Видишь, теперь точно 20 фунтов». Я чуть не плакал, жалко было «потерянной» муки. Однако взял мешок и отправился домой.

Да, мельник был, конечно, хороший мужик, но я его «допек».

Дома был пир, мама испекла лепешки на молоке из крынки, которую принесла соседка.

Наши цыплята росли, превращаясь в кур. На улицу мы их не пускали, и они гуляли по нашему крытому двору. На ночь они залетали на перекрытие под самую крышу – все-таки птицы.

Росла и козочка. Оказывается, козам надо мало сена. Им обязательно надо что-то грызть. Мама посылала меня в ближайшую берёзовую рощу нарезать ей березовых веников, чтобы она грызла веточки. От веточек ничего не оставалось. В лесу козы, конечно, вредители, а ворвавшиеся в сад – просто паразиты.

Вести из Сталинграда

В конце 1942 года наконец с фронта стали поступать понятные и радостные вести. Наши войска под Сталинградом окружили ударную немецкую 6-ю армию Паулюса – 30 дивизий, около 300 000 солдат.

В начале 1943 г. сообщили, что эта армия капитулировала и фельдмаршал Паулюс взят в плен вместе со 110 тысячами оставшихся у него в живых, полуобмороженных солдат. Красная армия наступала по всему фронту – от Воронежа и Курска до Кубани.

Настроение у всех стало другим. Люди в деревне стали ходить с гордо поднятыми головами.

Победа под Сталинградом была определена гениальным планом Г.К. Жукова и тем, что И.В. Сталин принял этот план и для реализации этого плана смог сосредоточить 60 дивизий против 30 немецких.

Второй причиной была ошибка А. Гитлера, который, в отличие от И. Сталина, не принял плана своего командующего – фельдмаршала Паулюса, о немедленном прорыве из окружения. Под влиянием Геринга он отдал приказ об обороне до прорыва окружения снаружи. Паулюс не простил Гитлеру гибели своей армии.

По улицам Москвы провели колонны немецких солдат, взятых в плен в Сталинграде.

Гитлер «рвал и метал», в позорном поражении он обвинял Г. Геринга.

Но война продолжалась. 2-й фронт союзники не открывали.

Тем временем японцы разгромили английский флот в Сингапуре, потопив там два линкольна. Они захватили Южный Китай, Вьетнам, Камбоджу, Таиланд, Индонезию. С одной стороны, они воевали с англичанами на границе Бирмы, с другой – сосредоточили 100-тысячную армию на Новой Гвинее