Приспосабливаясь к реальности - Лоуренс Блок

— Вот какая у меня возникла мысль. Я припаркуюсь так, чтобы видеть ворота. Потом, когда кто-то выедет, я последую за ними.

— За ними?

— За ним или за ней, в зависимости от того, кто за рулем. Или за ними, если в машине будет еще и пассажир. Рано или поздно они остановятся и выйдут из автомобиля.

— И ты с ними разберешься. А если будешь продолжать в том же духе, рано или поздно придет черед нужного парня.

— Они выйдут из машины, я покручусь рядом, а когда никто не будет смотреть, залезу в багажник.

— Багажник их автомобиля?

— Если бы я хотел залезть в багажник своего автомобиля, то мог бы это сделать прямо сейчас. Да, в багажник их автомобиля.

— Я поняла. Их автомобиль станет троянским «крайслером». Они привезут тебя в огороженный стеной город, ты окажешься во вражеской крепости и станешь ждать, когда они откроют багажник и выпустят тебя.

— В наши дни в замок багажника встроен специальный механизм, позволяющий открывать его изнутри. Чтобы жертва похищения могла удрать.

— Ты шутишь! — воскликнула она. — Чтобы автостроители что-то изменили ради восьми человек, которых за год запихивают в багажник?!

— Думаю, запихивают больше восьми, — ответил он, — и потом, многие люди, в основном дети, запираются в багажнике случайно. Короче, вылезти не проблема.

— А как влезть? Ты умеешь открывать автомобильные замки?

— Тут могут возникнуть трудности, — признал Келлер. — Нынче все запирают свои автомобили?

— Могу поспорить, что те, кто живет в поселке, окруженном стеной, запирают наверняка. Не дома, разумеется, где они чувствуют себя в полной безопасности, а когда выезжают за свою территорию и попадают в столь опасное место, как пригород Финикса. Ты в восторге от своего плана, Келлер?

— Скорее нет, чем да.

— Потому что ты даже не можешь знать, собираются ли они вернуться? Может, решили провести три недели в Лас-Вегасе.

— Я об этом не подумал.

— Разумеется, ты это сразу поймешь, как только откроешь багажник. Потому что он будет набит чемоданами и книгами типа «Как утереть нос крупье».

— План не очень хороший, — признал он, — но ты не поверишь, узнав, какая тут охрана. Другой вариант — купить дом.

— Ты хочешь сказать, купить там дом? Не думаю, что бюджет операции покроет такие расходы.

— Я могу сохранить дом как инвестиции в недвижимость и сдавать в аренду на то время, когда буду в отъезде.

— То есть на пятьдесят две недели в году?

— Но если бы я смог позволить себе такую покупку, то мог бы позволить и другое — сказать клиенту, чтобы он решал свои проблемы самостоятельно. Возможно, мне все равно придется так поступить.

— Потому что задание выглядит сложным?

— Потому что оно выглядит невыполнимым. А кроме того…

— Эй, Келлер? Куда ты пошел? Але?

— Не важно. Я только что понял, как это можно сделать.

— Как видишь, вид не идет ни в какое сравнение с тем, что открывался из окна гостиной дома Латтимора, — говорила Мици Прентис. — И спален здесь две, а не три, и обстановка не первой молодости. Но в сравнении с двумя неделями в мотеле…

— Здесь более комфортабельно, — признал Келлер.

— И безопаснее. На случай если ты привез коллекцию марок.

— Не привез. Но безопасность еще никому не вредила. Я бы хотел его снять.

— Не могу тебя за это винить, это хорошая сделка и неплохой доход для мистера и миссис Сундстрем, которые сейчас на Галапагосских островах любуются местной флорой и фауной. Все это дерьмо на стенах оттуда. Не с Галапагосских островов, но из тех мест, где они побывали, путешествуя по всему миру.

— Интересно.

— Они могли бы рассказать тебе целую историю о каждом из сувениров. Но их здесь нет, а когда есть, их дом не сдается в аренду, так? Мы поедем в офис, подпишем все бумаги, потом я дам тебе ключи, удостоверение, с которым тебя будет пропускать охранник, пропуск в гольф-клуб, сведения о величине чаевых. Надеюсь, у тебя найдется время для гольфа?

— Думаю, я не упаду без сил на третьей лунке.

— Уверена. И раз уж разговор зашел о физической форме, давай заглянем в дом Латтимора перед тем, как начнем заполнять бумаги на аренду. Нет, глупый, я не собираюсь уговаривать тебя купить его. Просто хочу вновь показать тебе спальню. Ты же понимаешь, я не смогу заниматься этим в спальне Синтии Сундстрем, не так ли? С этими жуткими масками на стенах. У меня от них мурашки по коже. Ощущение, будто за мной наблюдают все первобытные племена мира.

Дом Сундстремов комфортом значительно превосходил мотель, и, как выяснилось, сувениры, привезенные хозяевами из странствий, Келлеру абсолютно не мешали. Во второй спальне, которая служила и кабинетом Гарви Сундстрему, стены занимала коллекция холодного оружия: ножи, кинжалы, топоры, похожие на боевые. Масок и гобеленов хватало и в других комнатах. Некоторые маски действительно были страшными, но до мурашек по коже не доходило, а с одной он даже сдружился — из Восточной Африки, с зубами, напоминающими могильные камни, и множеством веревок вместо волос. Кивал ей, проходя мимо, даже приветственно поднимал руку.

«Еще немного, — подумал Келлер, — и я начну с ней разговаривать».

Ему становилось все яснее, что есть, есть у него потребность выговориться. Собственно, потребность эта была всегда, но долгие годы он занимался таким делом, что никому не мог открыться, излить душу. Ведь он наемный убийца, а человек, который выбирает такую «профессию», обычно не откровенничает о своих успехах с незнакомцами… да и с друзьями тоже. Тебе платят за то, что ты делаешь, а ты держишь рот на замке, и по-другому не бывает. Ты можешь пойти в спортивный бар и поговорить об игре с парнем, который сидит на соседнем стуле у стойки, ты можешь заговорить о погоде с женщиной на автобусной обстановке, ты можешь пожаловаться на мэра официантке в кафетерии на углу, но разговор о чем-то более существенном, увы, не для тебя.

Однажды, несколько лет назад, кто-то посоветовал ему обратиться к психоаналитику. Келлер постарался позаботиться о том, чтобы не засветиться — расплачивался наличными, называл ложные фамилию и адрес, по минимуму распространялся о своем детстве. Сеансы с психоаналитиком оказались продуктивными. Он многое о себе понял. Но закончилось все печально — психоаналитик решил использовать Келлера в своих интересах, принялся следить за ним и узнал то, что знать ему не положено. Он захотел стать заказчиком, Келлер, разумеется, допустить этого не мог. А потому разобрался с ним как с заказом. На том и закончилась для него психотерапия. И он уже больше ни с кем не делился сокровенным.

Через несколько месяцев после смерти психоаналитика он завел собаку. Не Солдата, собаку из детства, а Нельсона, отличную австралийскую овчарку. Нельсон оказался не только прекрасным компаньоном, но и идеальным доверенным лицом. Ему Келлер мог рассказывать все, в полной уверенности, что тот никому ничего не передаст. И это не разговор с самим собой или со стеной, собака настоящая, живая и слушает тебя очень внимательно. Случалось, он мог в этом поклясться, что Нельсон понимал каждое слово. И не осуждал. Что бы Келлер ни говорил, пес по-прежнему любил его всем сердцем.

«Если бы все так и оставалось», — подумал Келлер.

Но не осталось, и во многом по его вине. Он нашел человека приглядывать на Нельсоном, когда по работе приходилось уезжать из города — все лучше, чем сдавать собаку в питомник. И влюбился в эту девушку, которая выгуливала Нельсона. Она переехала к нему, после чего он мог откровенничать с Нельсоном лишь когда Андрия куда-нибудь уходила. Это тоже его устраивало, компания Андрии ему нравилась, но ей пришла пора двигаться дальше, и она двинулась. Пока они жили вместе, Келлер подарил ей множество сережек. Она забрала их, и он ничего не имел против. Но она забрала и Нельсона, вновь оставив Келлера в одиночестве.

Другой человек тут же купил бы нового пса, а потом скорее всего нашел женщину, чтобы она этого пса выгуливала. Келлер решил не наступать дважды на одни грабли. Он не пытался найти замену психотерапевту, не заменил и собаку. И хотя женщины продолжали появляться и исчезать в его жизни, не обзавелся новой подружкой. Он, в конце концов, долгие годы жил один, и его это устраивало.

По большей части.

— Это здорово, — вздохнул Келлер. — Какое-то время вдоль дороги тянутся пригороды, но как только они остаются позади и ты выезжаешь в пустыню, она вся твоя, стоит чуть отойти от автострады. Приятно, не правда ли?

Никто не ответил на его вопрос.

— Я заплатил наличными за аренду дома Сундстремов. Две недели, по тысяче долларов за каждую. Это дороже, чем мотель, но я смогу готовить сам и экономить на ресторанах. Правда, дома я есть не люблю. Но я потащил тебя в такую даль не для того, чтобы ты слушала, как я говорю о такой ерунде.