Записи. Отрывки из дневника - Священник Александр

Но, скажем мы, Господь давал Фоме свидетельства Своего бытия. Для грешных душ и это не помощь — можно видеть и не верить, как фарисеи. И мы имеем чудеса, совершенные в наше время: чудесные исцеления, семейные чудеса, случаи из нашей жизни, которые иначе, как чудо, истолковать нельзя. Помоги же нам. Господь, воспоминаниями о бесчисленных проявлениях любви Бога к нам, утердиться в вере, от которой сила, радость и мир.

Как грустно и неполно существование девушки, и какая полнота существования у женщины. Никакой роман не может заменить брак. В романе люди являются в пышности и расцвете, но все же не самими собой: в романе открывается призрачная, приукрашенная действительность, и жизнь каждого из двух — непременно поза, хотя бы и простительная и невинная. Только в браке возможно полное познание человека — чудо ощущения, осязания, видения чужой личности, и это так же чудесно и единственно, как познание Бога мистиками. Вот почему до брака человек скользит над жизнью, наблюдает ее со стороны, и только в браке погружается в жизнь, входя в нее через другую личность. Это наслаждение настоящим познанием и настоя-. щей жизнью дает то чувство завершенной полноты и удовлетворения, которое делает нас богаче и мудрее.

И эта полнота еще углубляется с возникновением из нас, слитых и примиренных — третьего, нашего ребенка.

Но отсюда начинаются непреодолимые трудности: вместо усложненной полноты получается обычно взаимное непонимание, протесты и почти неминуемое отделение от нас этого третьего. Пара никак не может стать законченной троицей. Как это происходит? Необходимо ли это? Можно ли сделать, чтобы это было не так? — Ведь рожденное нами есть часть нас самих, ведь это наши тело и кровь и душа. В ребенке мы узнаем наши привычки, склонности — откуда же может взяться несогласие, разрыв? Я думаю, что совершенная пара породит и совершенного ребенка, она и дальше будет развиваться по законам совершенства; но если в паре есть при браке непобежденный разлад, противоречие, то ребенок и будет сыном этого противоречия и продолжит его. Если мы только внешне примирили свой антагонизм, а не победили его, поднявшись на новую ступень, то это отразится и на ребенке.

Другое объяснение: в ребенке вместе с его телом и душой, полученными от нас, есть главное — единственная и неповторимая личность со своим собственным путем в жизни.

Для воспитания детей — самое важное, чтобы они видели своих родителей живущими большой внутренней жизнью.

Философия семейных ссор: часто ссоры происходят от упреков жены, которые тяжело принимаются мужем, даже если эти упреки правильные (самолюбие). Надо разобраться, откуда эти упреки: часто они от желания жены видеть своего мужа лучше, чем он есть на самом деле, от повышенной требовательности к нему, т. е. от своего рода идеализации. В этих случаях жена является совестью своего мужа и нужно так и принимать ее упреки. Мужчина, особенно в браке, склонен опуститься и успокоиться на эмпирической данности. Жена отрывает его от нее и ждет от мужа большего. В этом смысле наличие семейных столкновений, как это ни странно, — доказательство осуществившегося (а не только проектированного) брака, и в этом новом человеке, слившемся из двух, жена играет роль совести.

Вот почему между близкими людьми ссоры иногда даже полезны — в огне ссоры сгорает весь мусор обид, недоразумений, накопившийся иногда задолго. И, после взаимного объяснения и исповеди, наступает чувство полной ясности и спокойствия — все выяснено, ничего не тяготит. Тогда развязываются высшие способности души и, общаясь взаимно, договариваешься до удивительных вещей, достигается полное едино–душие, едино–мыслие.

В браке праздничная радость первого дня должна продлиться на всю жизнь; каждый день должен быть праздником, каждый день муж и жена должны быть новы и необыкновенны друг для друга. Единственный путь для этого — углубление духовной жизни каждого, работа над собой.

Так дорога в браке только любовь, так страшно ее потерять, и от таких пустяков она иногда исчезает, что надо все мысли и усилия направить сюда (и еще на «божественное») -все остальное придет само.

О браке

Тезис: брак — благословенное Богом учреждение: Кана Галилейская, «плодитесь и множитесь», таинство брака, чин венчания. Все благополучно.

Антитезис: «лучше вам оставаться как я». 144 тыс. девственников, искупленных от земли, которые не «осквернились с женами» (Откр. 14. 3–4), «скопцы ради царства небесного», отсутствие святых, прославленных за семейные добродетели.

Синтез: (но не полный, т. к. все у нас еще не полно и заражено грехом, в том числе и брак) — Адам и Ева созданы до грехопадения. «Песнь песней», символика Евангелия: «брак», «брачная вечеря», жених и невеста — Христос и Церковь, «тайна сия велика есть».

Трудность отношений между близкими по крови и, вообще, в семье, зависит от того, что в семье (муж — жена, родители — дети) господствуют обычно отношения инстинктивно–природного порядка и, если один из членов ее живет духовной жизнью, то ему приходится плохо. «Враги человеку домашние его» — сказано об этом случае.

Та ошибочность суждений, обычно неправильная — в хорошую или дурную сторону оценка, которой почти все грешат по отношению к своим близким — от неумения объективно отнестись к своему, от кровной и страстной заинтересованности своим, что и ведет к слепоте и преувеличениям.

Когда Христос за заслуги одного говорит: «Ныне пришло спасение дому сему», то эти слова говорят о признании и в том мире, о вечности наших земных, кровных связей. Заслуги и страдания одного спасают и его близких — как утешительны и многозначительны эти слова, какую вечную ценность придают они нашей земной жизни!

Обычный в наше время страх перед мыслью, философией, богословствованием — никак нельзя оправдать ни Евангелием, ни свв. отцами, которые очень много размышляли, рассуждали — например, Григорий Нисский, Максим Исповедник, каппадокийцы вообще; я не могу припомнить ни одного св. отца, у которого был бы страх перед человеческим разумом, рассуждением, различием мнений. А что должно это происходить, движимое любовью к Богу, жаждой истины, так это само собою разумеется.

Тезис, о котором так легко говорят наши профессора. Сущность дела не в том, христианская ли это идея — она, действительно, христианская. Весь вопрос в путях к нему. Каков путь вхождения христианина в жизнь, в культуру.

1. Социально–экономическая работа — легче всего, но и тут трудности — рассеянность, суета, отвлечение.

2. Наука, техника — много труднее — научное творчество разоряет духовную жизнь, увлекает в сторону.

3. Искусства — труднее всего, т. к. эта область двусмысленная, демоническая.

Приобщение к культуре некоторым образом компромисс для духовной жизни. Не вернее ли способ обожения мира изнутри, как путь преп. Серафима. Тогда преображается и все остальное.

Какая трагичность таится в отношениях людей к Богу. Мы ищем Его, страдаем от Его отдаленности, хотя и зная, что Он обитает в самой нашей душе — и, вместе с тем, какая–то мертвенность, какое–то тяжкое, почти непреодолимое окаменение безнадежно отделяет нас от Него.

Сама по себе ограниченность человеческая не есть глупость. Самые умные люди непременно ограничены до некоторой степени. Глупость начинается там, где появляются упрямство и самоуверенность, т. е. проявление гордости.

Страсть делает глупым даже умного человека.

Гордость — одиночество — тьма кромешная. Гордость, — отсюда самолюбие, отсюда — пристрастность, неспособность самооценки, — отсюда глупость. Каждый гордец глуп в своих оценках, хотя бы от природы имел гениальный разум. И обратно, смиренный мудр, хотя бы был и «неумен»; сущность мудрости — чувство Истины и смирение перед ней — доступна ему.

О непротивлении злу — Толстой понял внешне и внес этою заповедью любви много смуты и зла: отрицание государственных постановлений, суда, настроение бунта. Аскетичное понимание — исполнение этой заповеди в {личной морали}.

Велика очищающая сила страданий и смысл их. Духовный наш рост зависит главным образом от того, как мы переносим страдания. Мужество перед ними, готовность на них — вот знак «правильной» души. Но не надо искать их и выдумывать.

Постоянно сталкиваешься с людьми светскими, внешними, стоящими вдали от церкви и не желающими признать {свое} непонимание, свою неготовность восприять Истину, а ставящими это свое непонимание в вину Церкви и Истине. Наше православное понимание, подход к Богу не чувственно–эмпирическое, не формально–логическое и рациональное, а жизненно–опытное, в меру нашего духовного роста, в связи с молитвой и нашей нравственностью, — «в лукавую душу не войдет Премудрость».

«Твой оскверних образ и сластем поработих». Сладости мира губят духовную жизнь, с ними теряется холодная трезвенность духа, ясность мысли, контроль над собой, рассеивается внимание, слабеет воля, ослабляется, растекается, растрепывается личность.