Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman - Майкл Айлвин

Глава 3

В поисках себя

Изначально я планировала после университета стать адвокатом. В то время я думала, что хочу именно этого.

Летом лондонская контора Lovell White Durrant приняла меня на неделю на работу. Работа в Сити была мне в новинку, до этого я не жила в Лондоне. Как обычно, меня переполнял энтузиазм и я пыталась извлечь как можно больше из открывшейся передо мной возможности.

Я бы соврала, если бы сказала, что меня увлекает корпоративное право. В течение недели я занималась делами о защите крупных компаний, которые сама никогда не выбрала бы, – к примеру, дело производителей мобильных телефонов, оспаривавших влияние их устройств на здоровье людей. Это зародило во мне сомнения, но в целом я была довольна своим выбором. У меня аналитический склад ума, я скрупулезна в работе, обожаю встречаться с новыми людьми. Казалось, что юриспруденция мне подходит. Вдобавок я спокойно переношу скуку. Все это обещало потенциально успешную карьеру.

Lovells предложили мне обучающий контракт на два года. Нужно было пройти дополнительное обучение, и я подала документы в Ноттингемский университет. Меня приняли. Занятия должны были начаться со следующего академического года, и я решила, пока есть время, попутешествовать.

Все лето я проработала спасателем в Thetford Sports Centre. Там я скорее копила деньги, чем спасала жизни. После того как я обналичила пару облигаций из своих запасов и добавила к вырученной за них сумме деньги, подаренные мне родителями на 18-летие, я смогла собрать почти 3000 фунтов на поездку.

На этом моя подготовка не закончилась. В Бирмингеме у меня был друг по имени Ник Веллингс. Прежде чем поступить в университет, он пропустил год, и решил отправиться в кругосветное путешествие. Меня волновали рассказанные им истории, вдохновляли его опыт и тяга к приключениям.

Он был заядлым велосипедистом, мог практически в любой момент сесть в седло и отправиться за 100 километров. В то время я ничего не знала о велосипедах, они мало интересовали меня, хотя и некоторым образом завораживали.

Ник, любитель прогулок на свежем воздухе, перед последним курсом университета отправился в поход. Уснул в палатке – и не проснулся. Мы до сих пор не знаем почему. Чем-то это напоминало синдром внезапной смерти, но только у взрослого. Я помогала организовывать поминальную службу в университете и тогда же познакомилась с его родителями. Они отдали мне его путевые журналы, которые стали для меня бесценным источником информации и вдохновения. Я скопировала список снаряжения, которое Ник обычно брал с собой. Он совершил путешествие, в котором хотела побывать и я.

Помня слова Ника и мамино стихотворение, записанное в дневнике, в ноябре 1998 года я отправилась в Кению и там присоединилась к двухмесячной экспедиции на грузовиках в Южную Африку. Начавшееся путешествие изменило всю мою жизнь. Я вернулась в Англию не через запланированные девять месяцев, а спустя два года.

Подобные поездки часто играют определяющую роль в жизни человека, и моя не стала исключением. Мне удалось сгладить углы не только своего характера, но и тела. Вдобавок она катализировала мой интерес к проблемам общемирового развития. Не то чтобы я с детства понимала, что это такое, но ребенком я плакала, глядя на документальные кадры голода в Эфиопии, всегда осознавала проблемы, с которыми сталкивается наш мир, и хотела что-нибудь изменить. Я организовывала благотворительные распродажи в Фелтвелле, чтобы собрать деньги в помощь Африке. Моя поездка по этому континенту ясно сформировала и обозначила это детское стремление. То же самое случилось и с моей любовью к природе. Заодно я обнаружила, что мне совершенно не интересно корпоративное право. Во время путешествия я открыла себя, и вполне закономерно, что это началось именно в Африке.

Человеком, который сыграл в этом самую главную роль, стала девушка из Южной Африки по имени Джуди, или Джуд, как мы ее называли. В экспедиции мы делили одну палатку на двоих. Она была на пару лет старше меня и очень религиозна. Однако больше всего меня поразило, насколько она была уверенной в себе – она всегда чувствовала себя комфортно, ей не было дела до того, что о ней думают окружающие.

Сначала я, как и все остальные, поглядывала на нее искоса. Она была хорошенькой девушкой, умела веселиться и не несла свою религиозность, как знамя. Но ее взгляды на мир отличались от всех, с которыми я когда-либо встречалась, и они не совпадали даже со взглядами спонтанно собравшейся группы путешественников по Африке.

Уверенность Джуд в себе была непоколебима, при этом никакого намека на высокомерие. Она являла собой все, чего мне не хватало, особенно что касается понимания того, кто ты и каково твое место в этом мире. Она говорила вещи вроде: «Я здесь не для того, чтобы с кем-то подружиться, друзей у меня и так достаточно». Ее равнодушие к остальным произвело на меня огромное впечатление. Ей было безразлично, что другие смеются, когда она обнимает деревья (это одно из ее любимых времяпрепровождений). Ее восприятие природы стало для меня откровением. Для меня дерево было обычным, а она говорила: «Деревья такие старые. Они как мудрые дедушки, столько всего повидавшие. Можно почувствовать, как в них течет жизнь». Встреча Нового года прошла у водопада Виктория, меня покорил огромный 1500-летний баобаб у реки Замбези. В течение получаса я пыталась его нарисовать. Любовь Джуд к природе разбудила это чувство и во мне.

Больше всего меня поражала ее манера держать себя. Она общалась с людьми на своих условиях и не позволяла влиять на себя. Она бы никогда не стала страдать из-за расстройства аппетита. Ее сочувствие к тому, кто страдает от этого, не знало бы границ, но ей не пришло бы в голову самой пойти по этой дорожке. Такое спокойствие повлияло на меня. К тому времени я уже переросла короткие юбки и топы, которые носила на первых курсах университета, и одевалась в стиле гранж, так что спокойно воспринимала ее умиротворенный взгляд на жизнь. Во время путешествий я не чувствовала своей склонности к пищевым расстройствам. В Африке я прибавила в весе. Физической активности было немного, зато местного печенья Eat-Sum-More хоть отбавляй. И мы ели. Когда ты не вылезаешь из камуфляжных штанов и кроссовок, то и не очень беспокоишься из-за того, что набираешь вес.

После того как я добралась до Кейптауна, я провела три недели в путешествии по Южной Африке с Джуд и еще двумя подругами – Эйлин и Луэнн. Оттуда я улетела в Окленд, вновь открыла для себя пешеходный туризм и встретила одного из мужчин моей жизни – Стива. К сожалению, мы недолго были вместе, но успели за это время сделать многое.

Проведя два месяца в Новой Зеландии, я полетела в Сидней. У меня была рабочая виза, и я планировала на некоторое время поселиться там. Предварительно запланированные четыре месяца в итоге и переросли в одиннадцать. Я обосновалась в трехкомнатной квартире в Бонди вместе с еще одиннадцатью «квартирантами», включая моего кузена Тима и нашего общего друга Иена, более известного как Изи. Наверное, подобный образ жизни не располагал к продолжению карьеры юриста, но я все же смогла устроиться на работу в юридическую фирму Sydney, Heidtmanand Co. в качестве секретаря и помощника юриста. Моим начальником была замечательная женщина по имени Пенни Кейбл. Она была утонченной и очаровательной, всегда безупречно одетой. Мы сразу сошлись характерами, но, хотя мне и нравилось работать под ее началом, я начинала сомневаться в том, что карьера юриста – это для меня. Я написала письмо в Lovells и попросила отложить мой контракт о сотрудничестве и обучении в Ноттингеме на год. Они согласились. У меня появилось время, чтобы наслаждаться жизнью в Сиднее, и возможность отсрочить принятие столь важного для меня решения.

Я осознала, что одна из причин, почему я выбрала юриспруденцию, заключалась в том, чтобы говорить людям, что я – юрист. Таким образом, я превращала свои академические достижения в профессию. Все усилия, которые я прилагала в школе и университете, оправдывались высокооплачиваемой работой, которая делала бы из меня человека.

Сейчас же я осознавала проблемы подобных рассуждений. «Мне необходимо поработать с некоторыми своими недостатками, – писала я в дневнике. – Один из них – стремление завоевать уважение и одобрение окружающих. Думаю, что это связано с недостатком внутренней уверенности – мне постоянно требуется поддержка. Странно, ведь я уверена, что люди воспринимают меня иначе».

Спустя год после окончания университета я начала испытывать недостаток в чувстве удовлетворенности, которое возникает, когда ты упорно работаешь. Я скучала по творчеству и обучению, по умственной работе. Примерно в это время мой 93-летний дедушка Генри опубликовал свои мемуары «Конец есть начало». Захотела бы я написать мемуары, если бы потратила всю жизнь на одобрения других людей? «На смертном одре, – писала я, – никто не мечтает провести больше времени за компьютером».