Россия и мусульманский мир № 4 / 2010 - Валентина Сченснович

Теперь о национальной элите. Я рассматриваю ее не в этническом смысле, а с позиции ориентации элитных решений на национальные интересы конкретного государства, в данном случае – России. То есть речь должна идти о национально ориентированной элите, которая несет ответственность за свои действия и решения не перед узкой группой в 1–2 % от общего числа населения, а перед обществом в целом, которая соизмеряет свои поступки с нуждами большинства граждан страны. Такая элита может быть при любом режиме, при любой форме правления. И демократия со всеми ее атрибутами – представительными органами власти, выборностью, свободой слова, – к сожалению, не является обязательным условием формирования такой элиты. Такая элита стремится к власти не только чтобы обеспечить себя, но и чтобы сделать страну лучше, успешнее, как сейчас модно говорить, конкурентоспособнее.

Современная российская элита имеет деление и по клановому составу, и по этническому, и по социальному. Можно утверждать, что, помимо правящей элиты, которую мы определили как ответственную за принятие государственных решений и имеющую право подписи на важнейших, определяющих судьбу страны документах, есть еще элита с прилагательными: бизнес-элита, культурная элита, научная элита, военная элита, региональная элита и т.д. Конечно, самой влиятельной в современной России является бизнес-элита. Порой уже даже непонятно, бизнес платит налоги государству или государство платит бизнесу. Произошло удивительное сращивание политики и экономики, власти и бизнеса. И в этой связи обязательно всем рекомендую прочитать доклад Н. Кричевского «Постпикалевская Россия: Новая политико-экономическая реальность». В этом документе все по полочкам расписано: откуда появляются какие деньги, куда они уходят, где зарегистрированы бизнес-структуры и т.д. и т.п. Одна моя студентка сказала: «Я прочитала доклад и заплакала. Умрем мы все в нищете и голоде». Вот какую реакцию у современного молодого человека вызывает то, что происходит в политико-экономической сфере.

Вопрос о наличии в современной России некой контрэлиты, о существовании внутри правящей элиты сил, способных стать основой для новой национально ориентированной современной, представляется мне архиважным. Однако до сих пор я не могу найти на него ответа. Проблема заключается в следующем. Элита есть продукт общества, нашего общества. Нынешние представители элиты воспитывались не в сословных, не в частных школах, а в обычных средних, учились по одним и тем же учебникам великой и трагической истории нашей страны, обязательно читали, согласно школьной программе, Достоевского, Толстого. Чехова и Салтыкова-Щедрина. Их родители были обычными врачами, учителями, военными. Так откуда берутся в нашей власти Чичиковы, Кабанихи и Смердяковы? Я не могу понять генезис антинациональной элиты, выяснить первопричину ее появления. Известный публицист В. Овчинский считает, что главными производными антинародной, антинациональной элиты являются алчность и ложь. Один мой хороший знакомый, работая в крупной западной фирме, как-то поехал на переговоры о строительстве торгового объекта в среднерусскую область. И, ведя переговоры с губернатором, обещал улучшить инфраструктуру, дать рабочие места нескольким тысячам людей, закупать местную продукцию. На что получил следующий ответ: «Да что вы мне все это рассказываете? Мне все равно. Я посижу еще два-три года и уеду отсюда. И пусть хоть алым пламенем горит все. Но если вы заинтересованы в строительстве, в получении прибыли, а значит, вам нужно разрешение за моей подписью, – вот это и мне интересно. Короче, миллион долларов». В результате фирма ничего не построила в той области, но ведь в убытке оказался не губернатор (он свои миллионы с других желающих наберет), а область. Получается, пока каждый из нас не начнет с себя, пока каждый из нас не начнет жить завтрашним и послезавтрашним днем – ничего не изменится. Это с одной стороны. Что же касается внутриэлитных ресурсов на изменение, то, думаю, они есть – в среднем звене, в офицерском корпусе, даже среди обслуживающих элиту интеллектуалов.

А может сложиться и такая ситуация, что часть нынешней элиты при изменении мировой конъюнктуры, внутриполитической ситуации, поняв, что сохранение власти возможно только при проведении национального курса, сама гильотинирует наиболее одиозную свою часть и начнет жизнь с чистого листа. Такой сценарий исключить нельзя. Но процесс этот будет очень болезненным и драматическим. Как сказал по этому поводу А. Проханов: «Бабочки будут плакать, когда здесь начнется заваруха».

ИСЛАМСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ В ТАТАРСТАНЕ:

ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ

С начала 90-х годов прошлого столетия в Татарстане произошло определенное оживление религиозного фактора и рост в общественной жизни роли ислама. Татары-мусульмане, отринув прежний конформизм, стали открыто проявлять свою принадлежность к исламу и его культуре, ощущать себя частью мусульманского мира. Постепенно ценности и нормы ислама внедрялись в массовое сознание населения и оказывали определенное влияние на оценку поведения властей и событий, происходящих в окружающем мире. К настоящему времени в религиозной жизни татар произошли значительные изменения. Так, были восстановлены старые мечети и построены новые, открыты различные мусульманские учебные заведения. Среди них: начальные курсы при мечетях, средние учебные заведения (медресе «Танзиля», «Юлдуз» в Набережных Челнах и др.), колледжи и вузы (медресе «Мухаммадия», Казанское медресе имени 1000-летия принятия ислама и т.д.). Немало молодых людей получают образование за рубежом. Кроме того, стали издаваться газеты и журналы и осуществляться радио– и телепередачи с религиозным содержанием. В частности, большой популярностью среди верующих пользуется такая периодика, как газета «Иман» («Вера»), журнал «Иман нуры» («Свет веры»), выпускающиеся в Казани, и газета «Ислам нуры» («Свет ислама»), выходящая в Набережных Челнах.

Тем не менее влияние ислама на нравственно-культурное обновление татарского общества и решение его социальных проблем по-прежнему остается крайне низким. Основными факторами, препятствующими трансформации татарско-мусульманской уммы, являются: сохраняющийся разрыв между основной частью интеллигенции и мусульманским духовенством; ориентированность имамов, включая и высшее звено, – не на духовные, а на материальные ценности; неготовность татарско-мусульманской культуры к нарастающим процессам глобализации, чрезмерная замкнутость на «местечковых» делах и внутрироссийской политике; нарастающая языковая и культурная ассимиляция татар в преобладающей русской и русскоязычной городской среде при быстром снижении доли живущих в этнически однородной сельской местности.

Все перечисленные выше факторы объясняют то, что для большинства татар ислам является скорее элементом идентичности, наследием предков, некоторым ориентиром, нежели образом жизни и духовным ядром. Короче говоря, значительная часть народа остается всего лишь урожденными мусульманами. Ислам продолжает оставаться в тени и не играет существенной роли в формировании культурного и идейного потенциала всего общества. Прежде всего это проявляется в отсутствии должной системы мусульманского образования и просвещения. И дело здесь не только в недостатке кадров, но и в отсутствии самой системы организации этой работы, направленной на восстановление традиций и их соединение с достижениями современной мусульманской мысли. Отсюда необходимость разработки концепции исламского образования. Что касается работы нынешних мусульманских учебных заведений, то в большинстве из них уровень обучения ниже, чем в дореволюционных новометодных медресе. Имамы, получившие образование в арабских странах, придерживаются ханбалитского и шафиитского мазхабов (богословско-юридических школ), в то время как татары являются последователями либерального ха-нафитского толка. Преобладающая часть имамов – выпускников местных религиозных учебных заведений имеют «низкий образовательный и в целом интеллектуальный уровень, среди богословов практически нет таких, которые отличались бы хорошей теоретической подготовкой, что имеет также историческое объяснение».

Согласно выступлениям и публикациям, посвященным вопросам образования, существует два подхода к их решению: 1) исламское образование должно быть традиционным, татароязычным и свободным от каких-либо заимствований, чуждых исламу, которые в конечном итоге приводят к забвению родного языка и веры; 2) исламское образование должно возродить традиции джадидов, татарских мусульманских реформаторов конца XIX – начала XX в., способствуя изучению богословских и светских наук с учетом новейших научных достижений, помня о широко пропагандируемом джадидами принципе иджтихада. Согласно этому принципу сфера образования находится (во всяком случае, должна находиться) в постоянной динамике, чутко реагируя на изменения во внешней среде, адаптируясь к ее меняющимся потребностям и вместе с тем активно влияя на состояние среды, предопределяя и сами эти потребности. Последователи джадидов (неоджадиды) учитывают, что мир вступил в эпоху развитых технологий, основной, если не единственной базой которой является уровень образованности народа, и этому нет альтернативы.