Разведка Судоплатова. Зафронтовая диверсионная работа НКВД-НКГБ в 1941-1945 гг. - Александр Колпакиди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ОООН НКГБ было предписано включить оперативные группы НКГБ, действующие в тылу противника, численностью 980 человек, испанцев и других иностранцев, проходящих специальную подготовку по линии 4-го Управления НКГБ численностью 400 человек, отряд подрывников – 200 человек, руководящий состав – 70 человек. «Рядовой, сержантский и офицерский состав, оставшийся после укомплектования ОООН, – передать в войска НКВД, а офицерский состав, ранее работавший в органах НКВД, передать в распоряжение Отдела кадров НКГБ»[82].
Поясним, что из 384 офицеров ОМСБОН НКВД на 1 октября 1943 года только 213 были переданы в ОООН НКГБ, рядового и младшего начсостава из 1992 человек – 1437 человек. (ОМСДОН НКВД имел по списку – 2376 человек, а ОООН – 1650 человек). Кроме этого, в состав ООН НКГБ были зачислены 980 человек, выполнявших боевые задания в составе оперативных групп НКГБ в тылу противника, в том числе из них офицеров – 89[83].
Приказом НКГБ № 00282 от 5 октября 1943 года объявлено о формировании ОООН НКГБ[84] с подчинением его народному комиссару госбезопасности СССР и его заместителю. Перед ОООН НКГБ ставились те же задачи, что и раньше: выполнение особо важных заданий в тылу врага группами и отрядами специального назначения.
За счет личного состава 1-го мотострелкового полка ОМСБОН был укомплектован 1-й парашютно-десантный батальон минеров ОООН НКГБ, перед которым стояли задачи выполнения спецзаданий в тылу врага группами и отрядами спецназначения.
Личный состав расформированного 29 ноября 1943 года 2-го мотострелкового полка был использован для комплектования 2-го парашютно-десантного батальона минеров ОООН с теми же задачами – выполнения спецзаданий в тылу врага[85].
Структура ОООН состояла из нескольких подразделений.
Штаб:
оперативное отделение;
отделение связи;
административная часть;
организационно-строевое отделение;
Отдел кадров.
Отдел тыла:
отделение снабжения;
отделение вооружения.
Финансовое отделение.
Службы:
химслужба;
санслужба.
В мае – августе 1945 года отряды ОООН выполняли спецзадания на территории Литвы по ликвидации политического бандитизма.
Приказом НКВД и НКГБ № 001171/00411 от 5 октября 1945 года объявлено о расформировании ОООН, которое было завершено 15 ноября 1945 года. Согласно приказу, его личный состав, имущество, автотранспорт и конный состав были обращены на укомплектование войск НКВД и органов НКГБ[86].
Подводя итоги
Итогом боевой деятельности ОМСБОН-ОООН за четыре года войны стало уничтожение 145 единиц танков и другой бронетехники, 51 самолета, 335 мостов, 1232 локомотивов и 13 181 вагонов. Бойцы бригады осуществили 1415 крушений воинских эшелонов противника, вывели из строя 148 километров железнодорожных путей, провели около 400 иных диверсий[87].
Глава 4. Из ГУЛАГа в тыл врага
Согласно официальной версии, «П. А. Судоплатов предпринял энергичные меры по возращению на службу профессионалов разведывательно-диверсионной работы. В этих целях он разыскивал в исправительно-трудовых лагерях бывших сотрудников органов безопасности и возбуждал ходатайства перед Президиумом Верховного Совета Союза ССР о досрочном освобождении и снятии судимости с бывших сотрудников НКВД, которых предполагалось использовать для работы в тылу противника.
В июле – декабре 1941 года была собрана и доложена руководству НКВД СССР информация по каждому сотруднику органов безопасности, осужденному в предвоенные годы и отбывавшему наказание в исправительно-трудовых лагерях. Были составлены ходатайства на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинина об освобождении из заключения сотен сотрудников органов безопасности.
Материалы, поступившие из НКВД СССР, изучались в Комиссии при Президиуме Верховного Совета СССР по рассмотрению заявлений о помиловании, где готовились соответствующие предложения. После принятия решения о помиловании со снятием судимости и досрочном освобождении сотруднику немедленно вручались проездные документы и предписание прибыть в распоряжение соответствующего руководителя органов безопасности»[88].
В реальности все было иначе. И роль Павла Судоплатова в массовом освобождении заключенных ГУЛАГа для использования их за линией фронта преувеличена. Так, 1 сентября 1941 года заместитель наркома внутренних дел СССР Василий Чернышев утвердил «Инструкцию о порядке отбора боевиков из числа заключенных исправительно-трудовых лагерей НКВД для заброски их в тыл к противнику»[89]. Мало кто знает, что этот человек с 1937-го по 1939 год возглавлял Главное Управление Рабоче-крестьянской милиции, а с февраля 1939-го по февраль 1941 года – Главное управление лагерей (ГУЛАГ). Другой любопытный факт: это единственный из заместителей наркома внутренних дел Николая Ежова, кто не был репрессирован. Более того, до своей смерти в 1952 году он занимал пост зам. руководителя наркомата – министерства внутренних дел.
Согласно инструкции отбор и подготовка боевиков из числа заключенных, а также формирование из них партизанских отрядов были возложены на оперативный отдел ГУЛАГ НКВД СССР и оперативно-чекистские отделы ИТЛ и колоний НКВД. К участию в борьбе на оккупированных территориях могли быть привлечены заключенные, осужденные за незначительные воинские, должностные и бытовые преступления и давшие добровольное письменное согласие на имя Наркома внутренних дел СССР или Наркома обороны СССР.
Приоритет отдавался лицам, имевшим специальную подготовку: бывшим военнослужащим; бывших оперативным работникам НКВД, сотрудникам милиции, прокуратуры, органов юстиции; бывшим членам ВКП(б), работавшим в советско-хозяйственной и партийной сфере; участникам гражданской войны, особенно из числа партизан; резидентам, проверенным в лагерях на конкретных делах.
Не подлежали отбору в партизанские отряды, даже при условии добровольной подачи ими заявлений о зачислении в действующую армию, заключенные, осужденные за контрреволюционные преступления, уголовно-бандитствующие элементы, рецидивисты, дезертиры, представители социально-вредных и социально-опасных слоев.
Процедура отбора бойцов партизанских отрядов из числа специального контингента предполагала кропотливую работу. Для ее выполнения в исправительно-трудовых лагерях формировался оперативный штаб во главе с начальником оперативного отдела и привлечением 3–5 наиболее квалифицированных работников этого структурного подразделения. Причем в целях соблюдения конспирации остальные сотрудники оперативного отдела не посвящались в специфику проводимых мероприятий.
Подбор кандидатов должен был происходить на основе личного тщательного изучения каждого отбираемого. От оперативных работников требовалось детально ознакомиться с биографией претендента, выяснить характер совершенного им преступления, сделать выводы о политико-моральном состоянии и наличии у него таких личных качеств, как храбрость, решительность, умение ориентироваться в сложной обстановке.
Характер и содержание предстоящей работы от кандидатов сохранялись в тайне. Требовалось учитывать, что не всякий подавший заявление о своем желании пойти на фронт согласится сражаться в составе партизанского отряда в тылу противника. За каждым отобранным заключенным велось агентурное наблюдение, результаты которого незамедлительно сообщались в оперативный штаб.
На прошедших предварительный отбор бойцов оперативный штаб заводил личные дела, в которые подшивались следующие документы: заявление о зачислении в действующую армию и посылке на фронт; копия приговора; справка оперативно-чекистского отдела по имеющимся в отделе характеризующим и компрометирующим материалам; характеристика администрации лагеря об отношении к труду, поведении в быту, имеющихся поощрениях и взысканиях; справка оперативного работника, который вел обработку заявителя, с изложением результатов проведенных с ним бесед; мотивированное заключение оперативно-чекистского отдела лагеря об удовлетворении ходатайства заявителя о целесообразности его досрочного освобождения и направления на фронт.
Вот как описанная выше процедура реализовывалась на практике. Например, 10 сентября 1941 года начальник УНКВД по Тамбовской области Семен Митряшов получил из НКВД СССР письмо № 45/3645. В нем было сказано, что сотрудникам управления по личному указанию наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берии был разрешен персональный отбор заключенных для включения в состав и заброски в тыл противника диверсионных и партизанских отрядов[90]. Не исключено, что начальники других прифронтовых областных УНКВД получили письма аналогичного содержания.