Хочу бабу на роликах ! - Екатерина Вильмонт

- Саша, детка, а ты купила что-нибудь?

- Бабушка, прошу тебя, ляг!

- В самом деле, Маруся, ляг, а мы с Сашей тебе что-нибудь вкусненькое сготовим.

- Я ничего не хочу, а вот прилечь прилягу, голова что-то кружится.

Я помогла бабушке лечь, укрыла ее пледом.

- Так что ты купила, Саша?

- Ничего, бабушка.

- Но почему?

Я рассказала о своих попытках в Смоленском пассаже.

- Слушайте, это бред! - воскликнула Инна Кирилловна. - Тратить сумасшедшие деньги на барахло, которое на самом деле покупается в Турции на базаре, а продается здесь под маркой Диора!

- Инна, ну откуда ты можешь это знать? - подняла брови бабушка.

- Уж я-то могу! А вам, Саша, я посоветую обзавестись лучше хорошей портнихой! И даже могу порекомендовать одну женщину, она потрясающе шьет! Каждое платье - шедевр! Я вот вам сейчас покажу одно ее платье!

И Инна Кирилловна вышла из комнаты.

- Сашенька, это ужас! - прошептала бабушка. - Приготовься увидеть нечто кошмарное. Только не показывай виду, ради всего святого, восхищайся!

Инна Кирилловна вернулась, неся на плечиках платье из черного шелка с вышитым на плече ярко-красным букетом. Такие же цветы, только помельче, были вышиты по подолу. И каждый цветок в середке был еще украшен бисериной.

- Ну как, Саша, нравится?

- Просто восторг! - с чувством проговорила я.

- Это было сшито на мое семидесятипятилетие!

Как видите, тут еще и дивная вышивка, и потом, по крайней мере есть гарантия, что ты не встретишь женщину в таком же туалете, а это очень важно! Вам правда нравится?

- Очень! Но это ведь нельзя надеть несколько раз, платье такое броское, - робко заметила я.

- Ну вышивка может быть и поскромнее.

- А без вышивки она не шьет?

- Нет! Это ее индивидуальный стиль! Дочери одной моей подруги она вышила на платье павлина, это было ослепительно!

- Инночка, Саше павлин не пойдет, - с улыбкой проговорила бабушка. - Он ее просто убьет, это только для жгучей брюнетки.

- Да я знаю, ты всегда мой вкус не одобряла, - махнула рукой Инна Кирилловна. - Ну не хотите, как хотите! Маруся, ты в театр точно не пойдешь?

- Боюсь, что нет.

- Тогда, может быть, я могу пойти? Саша, это удобно?

- Да, конечно, это удобно! - обрадовалась я. - Там два билета, вам есть с кем пойти?

- Ну разумеется. Я приглашу Сергея Ипатьевича, он такой театрал...

- Вот и хорошо, а я лучше побуду с бабушкой.

- Саша, если вы останетесь с Марусей, я схожу в парикмахерскую, надо же привести себя в приличный вид.

- Да-да, Инночка, непременно сходи к парикмахеру! - посоветовала подруге бабушка. - А вечером все мне расскажешь и не забудь купить программку.

Инна Кирилловна первым делом позвонила Сергею Ипатьевичу, договорилась о встрече и быстро ушла.

- Какая она энергичная, Инночка, - покачала головой бабушка. - Я у себя в Араде тоже еще ого-го, а тут расклеилась. Может, к завтрашнему вечеру и очухаюсь. Очень мне хочется побывать у тебя дома, познакомиться с твоим мужем... Саша, мне нелегко говорить сейчас, лучше помолчать, а ты расскажи мне что-нибудь, хорошо?

- Я не знаю, что рассказывать, - растерялась я.

- Ну, к примеру, расскажи, как ты с Глебом познакомилась.

- С Глебом? В ГИТИСе мы познакомились. Он был уже на третьем курсе, а я на первом... За ним все девчонки ГИТИСа бегали. Мне моя подружка все уши прожужжала - Ордынцев то, Ордынцев се, а один раз я опаздывала на занятия и уже перед самым входом поскользнулась и шлепнулась в лужу, а он помог мне подняться. Я как на него глянула, так и обомлела. Но, видно, я ему тоже понравилась, и он мне сразу свидание назначил.

Я вдруг отчетливо вспомнила, как у меня колотилось сердце, когда я в тот же день сломя голову неслась к метро "ВДНХ", где мы должны были встретиться. И конечно, примчалась раньше времени.

Глеба еще не было, я спряталась за какой-то палаткой. В те годы их было еще совсем немного. Он появился с опозданием минуты на три и, убедившись, что меня еще нет, вздохнул с явным облегчением. Я выждала минутку и на подгибающихся ногах направилась к нему. Он так просиял, что все мои страхи улетучились сразу. Мы гуляли с ним часа два по аллеям Ботанического сада, была поздняя осень, но день выдался теплый и безветренный. Мы говорили не умолкая, оба словно торопились выложить друг другу все о себе. Я как сейчас помню запах прелых листьев и ощущение счастья, вернее, радости жизни. В Ботаническом саду в эти часы было совсем безлюдно и почти темно, но мы даже не сделали попытки поцеловаться, мы просто как два дурака бродили по аллеям, держась за руки и беспрерывно чему-то смеялись. Потом наскребли денег на жареные пирожки с повидлом, запили их газировкой из автомата - и Глеб поехал провожать меня на другой конец города, я тогда жила с родителями на Ломоносовском проспекте. И мы долго еще стояли в подъезде, пока нас не застал там папа, который возвращался с какого-то собрания. Он был чуть-чуть навеселе и тут же пригласил Глеба к нам, не желая слушать никаких возражений. А мама накормила нас ужином, удивленно поглядывая на меня. Когда Глеб наконец ушел, шепотом назначив мне свидание на завтра, мама сказала:

- Ах, Сашка, ты с ним еще наплачешься. Но я тебя понимаю, он очень хорош, а годам к тридцати будет вообще неотразим.

А папа сказал:

- С таким парнем нельзя быть никем, - и, заметив мой непонимающий взгляд, добавил:

- Если хочешь быть с ним долго, ты должна состояться как личность.

Может, я что-то путаю и папа сказал это в другой раз, даже наверное, скорее всего, тогда я шумно возмутилась вмешательством родителей в мои личные дела, фыркала как дура: мол, подумаешь, большое дело, погуляла вечерок с третьекурсником! Но я поняла, что Глеб родителям понравился, а на другой день выяснилось, что и он в восторге от них.

И почему я вдруг сейчас вспомнила ту папину фразу? Я с тех пор никогда ее не вспоминала, а сейчас она отчетливо всплыла в памяти. "Ты должна состояться как личность!" А разве я состоялась? Кто я? Жена, и только. Но разве этого мало? И потом, наверное, папа имел в виду не профессию, а что-то другое? Или я ошибаюсь? Впрочем, мало ли что говорят взрослые влюбленной девчонке. Вот мамины слова о том, что я намучаюсь с Глебом, разве они сбылись? Она ведь имела в виду, что такой красивый парень будет у женщин нарасхват, что он станет изменять мне направо и налево. Но насколько я знаю, это не так. И Глеб совсем не бабник, несмотря на то что женщины, конечно, заглядываются на него, более того, мрут как мухи. И я совершенно точно знаю, что он меня любит, что у него нет от меня секретов. Конечно, я допускаю, где-нибудь на гастролях под шумок, как говорится, он с кем-нибудь и переспал, но я ведь об этом ничего не знаю и никакие "доброжелательницы" никогда ничего мне не доносили. А когда погибли мои родители и я полгода не помню как жила, что только Глеб не делал, чтобы смягчить мою боль, а когда я потеряла ребенка, он страдал не меньше меня, сознавая свою косвенную вину. Нет, я никогда не мучилась с ним.

Просто время было уж очень нелегкое, многим пришлось пожертвовать, но я вовсе не считаю это жертвой. Надо было как-то выживать, вот мы и выживали, а кому больше досталось, это неважно. И потом, женщины выносливее мужчин.

- О чем ты задумалась, детка? - тихо спросила бабушка.

- Да так, вспомнила молодость.

- Саша, о чем ты говоришь! Чтобы я больше никогда этой глупости не слышала.

Потом вернулась из парикмахерской Инна Кирилловна, мы втроем пообедали, и бабушка почувствовала себя лучше. А в начале шестого явился Сергей Ипатьевич, удивительно симпатичный старичок, по-видимому, давний поклонник Инны Кирилловны.

Он пришел с букетиком нарциссов, расцеловал всем нам ручки, а потом вдруг посмотрел на бабушку и сказал:

- Марусенька, давай-ка уединимся минут на десять.

- Это еще зачем? - поморщилась бабушка.

- Маруся, не капризничай! - не терпящим возражения тоном заявила Инна Кирилловна.

Я ничего не понимала.

- Саша, давайте выйдем! - приказала она мне.

Пришлось подчиниться.

- Что это значит? - испуганно спросила я.

- Сережа - великолепный врач, он по сей день работает, хотя ему скоро восемьдесят.

- Вы хотите сказать, что...

- По-видимому, ему не понравился Марусин вид.

У меня упало сердце.

- Мне показалось, что бабушке стало лучше.

- Ей вообще не следовало сюда приезжать, ей этот климат противопоказан.

У меня возникло ощущение, что она во всем винит меня.

- Нет, Саша, вы тут ни при чем, вы же ничего вообще не знали, но она ведь могла попросить, допустим, меня, поговорить с вами, все объяснить, а вы бы поехали к ней. Не так уж плохо было бы проехаться в Израиль. Но ей надо было самой! Ей вообще всю жизнь больше всех было надо, вот и Венька был такой же, допрыгался до высылки, дочери лишился...

Наконец Сергей Ипатьевич вышел с довольно суровым видом и пригласил нас в комнату:

- Вот что, милые дамы, вынужден вас всех огорчить. Марусе надо немедленно возвращаться к себе.