Актуальные проблемы Европы №4 / 2012 - Тамара Кондратьева

Кризисная ситуация, сложившаяся в Европе в результате наплыва иммигрантов и беженцев из стран Северной Африки, подтвердила, что в настоящее время политика предоставления убежища и тем более миграционная политика остаются по большей части в ведомстве национальных правительств. Как отметила С. Мальмстрём в своей статье, посвященной европейской миграционной политике, «Европа-27 как единое целое не сдала тест на солидарность с нуждающимися в 2011 г.» [Malmström C., 2012]. Отсутствие единства в ЕС подтверждается также тем, что «в первой половине 2011 г. 75 % всех запросов о предоставлении статуса беженца были приняты только в шести государствах-членах» [Malmström C., 2012]. На межправительственной конференции в Женеве 7–8 декабря 2011 г., посвященной 60-летию Конвенции о статусе беженцев 1951 г. и 50-летию Конвенции о сокращении безгражданства 1961 г., страны-члены, по мнению еврокомиссара по внутренним делам, не смогли выработать общей позиции по проблеме.

В области политики предоставления убежища к настоящему времени в ЕС создана достаточно обширная законодательная база, однако некоторые механизмы отработаны не в полной мере или очевидно несправедливы (как Дублинская система) и потому порождают противоречия между государствами-членами и различными уровнями власти в ЕС. Более того, на общеевропейском уровне отсутствует главное – стратегия приема беженцев и мигрантов. Поэтому кризис 2011 г., по сути, государства ЕС регулировали в режиме чрезвычайной ситуации и в одностороннем порядке через взаимодействие с правительствами стран-доноров, посредством выдачи вида на жительство, как поступила Италия, или временного восстановления пограничного контроля, как это сделали Франция и Дания.

Итак, далеко не по всем вопросам европейским странам удается выработать единую позицию. Так, например, они безоговорочно поддерживают идею демократизации стран Северной Африки, но если же речь заходит о необходимости поступиться национальными интересами, то здесь возникают глубокие разногласия. По существу, современные глобальные и региональные вызовы, прежде всего терроризм, организованная преступность и неконтролируемая миграция, привели к серьезной ренационализации политики безопасности государств – членов ЕС. Более того, во имя обеспечения безопасности европейские страны готовы скорее оказать дополнительную финансовую поддержку в не самые простые для национальных социально-экономических систем времена, нежели открыть двери для иммигрантов. В итоге под вопрос ставятся сами ценности Европейского союза – не только «дух Шенгена», но и права человека – право на жизнь и достоинство личности, так как именно «нелегальные иммигранты расплачивались за “политику пинг-понга” между Мальтой, Францией и Италией» [Martin M., 2011]. Остается и вопрос практически равнодушного отношения к людям, гибнущим в Средиземном море при попытке попасть в Европу: в первые семь месяцев 2011 г. число жертв превысило 1,9 тыс. человек (84 % из них погибли в Сицилийском проливе). В результате были побиты рекордные показатели 2008 г. – 1,5 тыс. человек [Martin M., 2011].

Тем не менее европейцы сумели извлечь для себя определенные уроки. Как в 1990-е годы кризис на Балканах подтолкнул реформу «третьей опоры» [21], так и события 2011 г. придали новый импульс формированию общеевропейской политики предоставления убежища и выработке всеобъемлющего подхода к проблеме миграции. При этом очевидна необходимость действовать на опережение, а не принимать экстренные меры в условиях чрезвычайной ситуации или указывать на ошибки и недостатки post factum. Ведь не только сохраняющаяся, но растущая нестабильность на Среднем и Ближнем Востоке, связанная прежде всего с волнениями в Сирии и возможной военной интервенцией в Иран, может спровоцировать новую волну беженцев, которая накроет Европу [22].

Немаловажной представляется также внутренняя социально-политическая ситуация в европейских государствах, в условиях которой протекают миграционные процессы. Несмотря на то что иммиграция стала заметным фактором социально-экономического развития европейских стран, она же вызывает у европейцев чувство незащищенности перед разрушением национальных культурных и религиозных ценностей, ростом преступности, ужесточающейся конкуренцией на рынке труда и соперничеством за социальные блага. В результате в предвыборный период политики нередко разыгрывают антииммигрантскую карту, что, несомненно, ведет к политизации миграционного вопроса.

В то же время антииммигрантская риторика более не приносит столь существенных дивидендов, как это было еще четыре года назад. В 2008 г. на парламентских выборах в Италии «Лига Севера» и партия С. Берлускони «Народ свободы», позаимствовавшая у движения У. Босси антииммигрантские лозунги, сумели одержать победу во многом благодаря именно своей жесткой позиции по миграционной проблематике. В 2011 г. в стране, находящейся в тяжелом экономическом положении и переживающей долговой кризис, этот вопрос, очевидно, отошел на второй план. Заявления «Лиги Севера» в период избирательной кампании в местные органы власти о том, что Милан в случае победы левых превратится в мусульманский город, окруженный цыганскими бараками, избирателей не тронули – впервые за последние 18 лет левоцентристским силам удалось прийти к власти во втором по величине городе Италии.

Рассмотренные выше события свидетельствуют о том, что миграция действительно вызывает горячие дискуссии в европейских странах, но все же не оказывает решающего влияния на электоральные предпочтения избирателей, так как в настоящее время не только итальянцев, но и европейцев в целом в большей мере волнуют проблемы занятости, обеспечения социально-экономической и финансовой стабильности. Успех Марин Ле Пен, набравшей около 18 % голосов в первом туре президентских выборов во Франции в апреле 2012 г., объясняется прежде всего тем, что она заявила о себе как о единственном кандидате, способном стать альтернативой правящей политической элите страны, традиционному истеблишменту, в котором разочаровано значительное число граждан Пятой Республики. Она сделала акцент на необходимости защищать национальные ценности от натиска глобализации и давления структур ЕС. Безусловно, Национальный фронт в глазах большинства избирателей предстает в образе националистической, ксенофобской партии, которой не чужды и антисемитские лозунги. Однако в сравнении с Национальным фронтом в редакции Жан-Мари Ле Пена нынешняя программа партии в части, посвященной иммиграции, стала, несомненно, более умеренной и сфокусированной на необходимости противостоять исламизации Франции. Примечательно, что заявления Н. Саркози о необходимости принять меры по ограничению иммиграции, в том числе с целью укрепления национальной безопасности, существенного влияния на предпочтения избирателей не оказали даже с учетом произошедших в стране в марте 2012 г. террористических актов.

Предвыборное обещание греческой партии «Новая демократия» отменить закон о гражданстве 2010 г., упрощающий процедуру получения гражданства представителями второго поколения иммигрантов, несомненно, способствовало привлечению дополнительных голосов избирателей [23] и как результат – ее победе (хотя и не абсолютной) на парламентских выборах 6 мая 2012 г. Однако в данном случае иммигранты стали «козлами отпущения», виновными в тяжелом положении греков: важнейший для экономики страны туристический сектор находится в упадке якобы из-за того, что иностранные туристы боятся бродящих по стране нелегалов, а коренные жители не могут трудоустроиться, так как их рабочие места уже заняты «приезжими». Результаты досрочных парламентских выборов в Греции свидетельствуют скорее об общей радикализации общества, что нередко случается в кризисные годы, а не только об усилении антииммигрантских настроений.

Примечательно, что, скажем, в США, где доля белого населения нелатиноамериканского происхождения постепенно сокращается, а не белого и латиноамериканцев, напротив, растет [24], одним из предвыборных обещаний Б. Обамы является принятие законопроекта по развитию, оказанию помощи и поддержке в сфере образования несовершеннолетних американцев иностранного происхождения (Development, relief, and education for alien minors Act, DREAM Act), а также большее внимание к проблемам иммигрантов. В итоге отношение политиков и общества к одному и тому же феномену – иммиграции – в значительной степени определяется не им самим, его качественными характеристиками, а тем, в каком социально-политическом и культурном контексте – в нашем примере европейском или американском – он развивается.

По существу, европейцы в настоящее время в большей степени заинтересованы в способности политиков повседневно решать конкретные задачи, а не в их предвыборных заявлениях. К примеру, министру внутренних дел Италии Р. Марони, напрямую руководившему процессом урегулирования «чрезвычайной гуманитарной ситуации», удалось значительно повысить собственную популярность и закрепиться в качестве одного из главных потенциальных (а теперь и реальных) преемников У. Босси на посту лидера «Лиги Севера», хотя он никогда не прибегал к открыто антииммигрантской риторике. Техническое правительство М. Монти пользуется достаточно широкой поддержкой населения, несмотря на предпринятые им жесткие меры по стабилизации финансово-экономической ситуации в стране: по данным опросов общественного мнения, проведенных в апреле 2012 г., 46 % респондентов одобряют действия правительства, 52 % поддерживают непосредственно М. Монти (правда, с января 2012 г. эти показатели снизились на 8 и 4 % соответственно) [Sommella R., 2012]. В Италии также заметно общее разочарование в традиционных партиях – только 12,9 % полагают, что необходимо отправить техническое правительство в отставку и провести досрочные парламентские выборы. Более того, согласно опросу общественного мнения, проведенного итальянской газетой «Коррьере делла Сера», лишь 2 % респондентов выразили поддержку общенациональным партиям, а в своем доверии парламенту признались только 10 % опрошенных [Mannheimer R., 2012]. Эти показатели свидетельствуют об общем недовольстве итальянцев, равно как и значительного числа европейцев, политикой традиционных партий и являются сигналом к разработке свежих, более прагматичных идей, которые могли бы привлечь избирателей современного постмодернистского общества, разочаровавшегося в прежних, некогда фундаментальных ценностях.