Джордж Байрон. Его жизнь и литературная деятельность - Николай Александров

Во время всех этих семейных дрязг Байрон занимался приготовлением к печати первого сборника своих стихотворений, который и вышел в свет в ноябре 1806 года. Это была небольшая книжка, напечатанная одним из провинциальных издателей на средства самого автора. Она была выпущена в очень ограниченном количестве экземпляров и предназначалась только для самых близких знакомых молодого поэта. Первый экземпляр был послан Бичеру, от которого через несколько дней Байрон получил рифмованный отзыв, строго осуждавший его книгу за чересчур реалистическое направление некоторых ее мест. Этот отзыв уважаемого автором пастора решил судьбу книги. Байрон в своем (тоже рифмованном) ответе Бичеру признал справедливость критики последнего и заявил о своей готовности предать огню все издание. Несколько дней спустя после того молодой поэт в присутствии строгого критика собственными руками сжег все экземпляры своей первой книги. Этот поступок был, конечно, большой жертвой для 19-летнего Байрона и показывает, как высоко он ставил мнение Бичера и до какой степени, по натуре своей гордый и неукротимый, был способен подчиняться руководству тех, кто умел внушить ему любовь и уважение к себе.

Два месяца спустя после сожжения первого издания своих стихотворений Байрон выпустил в свет второе издание, значительно увеличенное новыми произведениями; но в него, однако, не вошли те из прежних, которые были осуждены пастором. Этот второй сборник, названный по латыни «Juvenilia», был напечатан в количестве 100 экземпляров и предназначался для более обширного круга читателей, чем первый. Не успело еще это издание разойтись, как Байрон уже начал готовить к печати третье. Ободренный успехом, который имела книга среди его знакомых, он решил теперь уже выступить перед всей английской читающей публикой. Третий сборник его, носивший название «Часы досуга», появился в марте 1807 года. Он содержал, за некоторым исключением, все стихотворения прежнего издания и, кроме того, еще несколько новых. Это первое публичное выступление Байрона на литературной сцене было встречено сначала довольно благоприятно. Большинство английских журналов отозвалось очень благосклонно о дебюте молодого поэта, и книга продавалась довольно бойко. Байрон был, конечно, очень доволен успехом своих «Часов досуга», но, однако, с самого начала предчувствовал, что этот успех был непрочен.

После выхода в свет «Часов досуга» Байрон вернулся в Кембридж и пробыл там на этот раз до весны 1808 года. Он привез туда ручного медвежонка, которого держал на своей квартире вместе с двумя огромными собаками. Когда его спрашивали, зачем ему было привозить в университет медведя, он отвечал, что тот «будет держать экзамен на ученую степень». Отношение к нему профессоров и университетского начальства после появления его книги, в которой он отзывался о них нелестно, стало, конечно, хуже прежнего. Он продолжал так же мало интересоваться науками, как и в первый год своего пребывания в Кембридже.

Байрон в 1807 году. Портрет работы Сандерса.

В январе 1808 года появился знаменитый разбор «Часов досуга» в «Эдинбургском обозрении» – самом выдающемся критическом журнале того времени. Статья анонимного критика была резкой и беспощадной. Байрона третировали в ней как барчука, занимавшегося поэзией от безделья; в его стихотворениях не находили никаких проблесков оригинального таланта, и в заключение в ней выражалась надежда, даже уверенность, что эта первая книга его будет вместе с тем и последней. Эта незаслуженно жестокая критика произвела ужасное впечатление на Байрона. Он впоследствии рассказывал, что в тот день, когда ему довелось прочесть эту статью, он выпил за обедом целых три бутылки вина, но что это не помогло ему; волнение несколько улеглось только после того, как поэт излил свое негодование в 20 стихах. Он чувствовал себя глубоко оскорбленным и жаждал жестокой мести. Статья «Эдинбургского обозрения» была тогда очень многими признана крайне несправедливой по тону, хотя почти все соглашались с высказанными в ней мнениями о ранних произведениях Байрона.

После появления статьи в «Эдинбургском обозрении» для Байрона стало уже невозможным оставаться дольше в Кембридже, так как он стал встречать там на каждом шагу торжествующие лица своих врагов – профессоров и университетских властей. Поэт уехал поэтому в Лондон, где пробыл до осени. Образ жизни его в столице нисколько не походил на прежнюю жизнь в Соутвеле. Свободный от надзора матери и лишенный благотворного влияния своих друзей Пиготов и советов пастора Бичера, 20-летний юноша сразу ринулся в самый омут лондонской жизни, причем в компании с несколькими другими молодыми людьми разъезжал по столичным вертепам и набирался там опыта и знания жизни. Он проводил, впрочем, время ничуть не хуже, чем все другие юноши его сословия. Тогда смотрели на подобное поведение молодежи как на нечто вполне естественное. Молодого поэта в ту пору встречали довольно часто на улицах Лондона и Брайтона в сопровождении красивого молодого пажа, в котором нетрудно было узнать переодетую кокотку. Его знакомые при этих встречах только добродушно улыбались, не находя в этом ничего предосудительного. Такого рода удалые шутки даже нравились тогда. Послеобеденное время Байрон часто проводил в «Школе благородного искусства самозащиты» – проще говоря, в заведении знаменитого тогда в Лондоне боксера Джексока, у которого собиралась ежедневно вся столичная золотая молодежь для упражнения в благородном искусстве кулачного боя. С профессором Джексоком молодой лорд так подружился в это время, что в письмах к нему называл его «дорогим Джеком». Такого рода образ жизни требовал больших средств, и Байрон, не имея их, должен был прибегать к помощи ростовщиков. В одном из писем того времени он меланхолически замечает, что ко времени наступления его совершеннолетия долги его достигнут солидной суммы в 100 тысяч рублей.

Но разгульная жизнь не мешала, однако, Байрону много читать и отдаваться поэтическому творчеству. Он энергично занимался в это время сочинением сатиры, которая должна была жестоко наказать эдинбургских обозревателей за оскорбление, нанесенное ему их несправедливой критикой. Он писал эту сатиру необыкновенно медленно, тщательно отделывая в ней каждую строку, так как понимал, что от успеха этого произведения будет зависеть вся его будущая литературная карьера. Молодой поэт еще раз посетил в том году Кембриджский университет для получения ученой степени, на которую он имел право. Осенью того же года Байрон переехал в свой Ньюстедский замок и продолжал там в тиши уединения точить оружие против своих литературных врагов. В ноябре 1808 года его постигло большое горе: он лишился своего любимого ньюфаундлендского пса Ботсвейна. Во время его болезни Байрон нежно ухаживал за ним и голой рукой обтирал ядовитую слюну с его губ. В одном из тогдашних писем своих он следующим образом извещал приятеля о постигшем его горе. «Ботсвейн умер! Он скончался 18 ноября от бешенства, которое причиняло ему большие страдания; он до конца продолжал быть кротким и ни разу не обнаруживал даже желания доставить малейшую неприятность окружавшим его. Я теперь потерял все, кроме старого Муррея» (лакей его). Ботсвейн был похоронен в Ньюстедском парке, и над могилой его хозяином был поставлен прекрасный памятник со следующей надписью: