Дура. История любви, или Кому нужна верность - Виктория Чуйкова

– Я документы сдала!

– Зачем? – спросила мама. – Все равно же не поступишь, чего лето портить.

Испортила настроение сразу, а еще больше разозлила, да так, что мне есть перехотелось. Это же надо, даже не спросить куда!

– Иди к столу. – продолжала мать спокойно. – Мы только сели.

– Не голодная! – заявила я и спряталась в ванной. Облив себя холодной водой, сняв закипание, я удалилась в нашу с Колькой комнату.

Колька явился сразу, притащил компот и кусок пирога:

– Жуй! И не дуйся на мать, она не со зла.

– Спасибо. Знаю. Не дуюсь.

– Вижу. Давай, ешь. А то Санек приедет и разлюбит.

– Чтобы ты понимал. – я давно прикипела к братцу и уже прощала ему все колкости.

– А то нет?! Я вон Таньку с первого класса люблю. И женюсь на ней, как школу кончу. И фамилию ее возьму!

– А чем тебе твоя не угодила?

– Ну, это я так, чтобы она видела, насколько я ее люблю!

– Глупенький ты у меня еще.

– Ой, всего на три года старше, а туда же, нос задирать. Куда хоть сдалась?

– В ДТПА!

– И с чем его едят?

– А я знаю?!

– Отец поест, у него и спросим.

Следующий день начался с тишины. Я так крепко спала, что не слышала ухода родителей на работу. Колька унесся на улицу, даже не разбудив меня. Потынявшись по пустой квартире, я села пить чай. Стол стоял у окна, и мне было хорошо видно весь двор, хотя деревья, что мы сажали с Иркиным отцом на следующий год после вселения в дом, подросли. Дети носились, радуясь каникулам, старушки, как всегда, восседали на скамейках, следя за «порядком» и сплетничая. Несмотря на оживленность за окнами, двор показался мне таким пустынным, что снова зеленая тоска накрыла меня с головой. Недозавтракав, я еще раз побродила по квартире и, обняв Сашкиного медведя, уселась за стол, решив начать подготовку к вступительным экзаменам. В голову ничего не лезло, но я упорно засовывала. Колька прибегал дважды, всовывал свою конопатую мордень ко мне, и исчезал. Подружки даже не навестили. Следующий день собрался быть похожим на предыдущий, я не возражала. Лишь достала толстую тетрадь и решила завести дневник. Вот только начала я его не так, как следовало бы. Я даже не дала тетради имя, ну не написала «Дневник». Не обратилась, как было принято: «Дорогой Дневник!». На первой же странице, как учила меня бабушка писать письма, я поставила число, месяц и город, в правом уголке, а ниже написала:

Привет, Борька Лаптев! И прощай! Да, я решила оставить тебя в покое и больше не заставлять икать. Живи спокойно, где там ты живешь, и окончательно забудь меня. Хочу лишь сказать, я изменила тебе, конечно же, морально, и влюбилась. Как мне кажется – окончательно, бесповоротно и навсегда. Он очень чудесный, взрослый и… Нет, не буду перечислять тебе все его достоинства, не хочу что бы ты терял уверенность в себе. Ты все равно останешься моей первой любовью, и я тебя никогда-никогда не забуду. А это истина, потому что мне так сказала бабушка. Будь счастлив, как и я.

Твоя, теперь уже бывшая, Вика.

С чувством выполненного долга я закрыла тетрадь и убрала в нижний ящик. Дальше я погрузилась в учебники и дело пошло намного легче.

День третий, после отъезда Сашки, разродился грозой. Дождь лил таким потоком, что вода просачивалась сквозь закрытые окна. Колька покорчил мне рожицы, что он этим хотел сказать, я не интересовалась и он, так и не пояснив намеки, ушел, скорее всего, к Таньке. Я, сделав чай и бутерброды, засела за книгу, но зубрить не хотелось. Просмотрев достаточно много страниц, удостоверившись, что в памяти свежо более половины информации, достала дневник, намереваясь сделать новую запись, как в дверь усердно застучали.

– Ирка! – сообщила я тетради и, убрав ее в ящик, пошла открывать.

– Привет, затворница! Жива еще?

– И весела! – ответила я и поплелась за ней, ибо Ирка, по-хозяйски, шлепала в кухню.

– Погода – жуть!

– Угу.

– И все из-за тебе. – набив рот пряником, она наливала в чашку компот.

– Это еще отчего?

– Так тоскуешь же.

– Интересно, кто тебе сказал, если я не в курсе? – я усмехнулась, четыре года мы с Иркой не разлей вода, всего четыре, а такое чувство, что вместе всю жизнь. – Просто я…

– Знаю, знаю – грызешь гранит науки. Правильно! Хотя, что ты там еще не знаешь? Диктант напишешь. Математика – не думаю, что будет что-то больше, чем в экзаменационных билетах.

– Согласна, и все же.

– Витка! Ну не кисни, а? Понимаю, расстаться с таким парнем…

– Мы не расстались!

– Ой, не сердись! Подумаешь, не так выразилась.

– Ир, ты зачем пришла?

– Соскучилась. Ты же не появляешься.

– Ну, ты тоже ко мне не рвалась. Как бывало прежде.

– Вит! – Ирка, насытившись, прихватила свою чашку и отправилась в мою комнату. – Я, правда, соскучилась. И хотела прийти, вот только знала, что тебе надо побыть одной. У меня, естественно, такой любви не было еще, но я же все понимаю. И скажу честно, тоже бы никого не хотела видеть. Но, Сашка же вернется. Кстати, а куда он смылся?

– Не знаю. Расскажет, как приедет. Сказал, не хочет хвастаться заранее.

– Не понятно. Отдыхать поехал, или что?

– Поступать!

– О! Вы прям оба, студенты.

– Не оба. – заулыбалась я. – Уверена, ты будешь третьей.

– Конечно-конечно. И так, новости. Каникулы начались нормально. Все на местах и мы наметили план на ближайший месяц.

– Поздравляю вас!

– А тебе не интересно?

– Ир, мне всегда интересно все, что касается тебя. Вот только хочу сказать сразу, мне не хочется топтать улицы, знакомые до мелочей, как и во дворе сидеть.

– А в кино сходить? В парк прогуляться?

– С превеликим! Скажешь когда надумаете, присоединюсь.

– Завтра у Рыбаковой старшей свадьба.

– Поздравляю ее.

– Младшая сказала, можно прийти. Потанцевать, конечно же. Стол зажали.

– Ну, мы у нее и дома были раза два, хотя дружим с детства.

– Не дружим, а соседствуем. Однако ты права. Бывали лишь на днях рождения. Ну да черт с ней. На невесту глянем?

– А получится не увидеть? Они же тут такой базар поднимут, чтобы уж все знали – замужняя!

– Это точно. Интересно, снова залетела или?

– А не все ли равно. Женщина должна иметь семью. – ответила я и, понимая, что от Ирки сегодня отделаюсь не быстро, собрала книги и села напротив нее.

– В картишки?

– Давай уже, игрок!

Мама пришла домой с работы позже обычного и с порога начала:

– Все над книгами пыхтишь? Вот оно тебе надо? Два года могла бы в ус не дуть?

– А потом? – подала я голос, хотя прекрасно знала, не услышала, а даже если и слышала вопрос, пока все не выскажет, не ответит.

– Пошла бы на улицу, прогулялась.

– Гуляю – плохо и не гуляю, оказывается так же плохо.

– Ты что-то сказала?

– Нет! – соврала я, уж больно лекций не хотелось.

– Может, к бабушке поедешь?

– У меня скоро экзамены. Мне надо готовиться.

– А то там не сможешь. Так хоть на природе. Да и помочь ей надо.

– С этого бы и начинала. Я подумаю.

– Что?

– Я поеду, только уточню дни экзаменов.

На этом наше общение закончилось. Поздно вечером, когда я точно знала, что мать уже не войдет в комнату, достала дневник и сделала запись:

Здравствуй, Сашка! Прошло пять дней, как ты уехал. Пять скучных, нудных дней, с книгами и поверхностным пониманием, что в них. Нет, я не жалею, что решилась на поступление, а после того, как мать высказала свое мнения, я просто должна поступить! Вот! Я, по мнению Ирки – монашка, затворница, заучка. И больше мне тебе сказать нечего. Ах, да, завтра у Рыбаковой старшей свадьба. Схожу, побуду с подругами, гляну на невесту. Может, будет про что написать. Да и девчонок порадую присутствием, говорят, скучают. Надеюсь, у тебя дни проходят насыщенней и веселей.

Сашка! Я соскучилась….

Не написав всего, чего хотела, легла спать.

А на следующий день во дворе было шумнее, чем обычно. Все принимали активное участи в свадьбе. В пять по полудню в зале торжеств, рядом с нашим домом, начали сигналить машины и зазвучала музыка. Я еще и причесаться не успела, как Ирка пришла за мной.

– Собираешься – отлично! А то я думала тащить тебя за косы.

– Не получится! – засмеялась я. – Даже не пробуй.

– Ой-ли!

– Так ты же сама меня учила защищаться. Вот на тебе и попробую, если что.

И мы пошли. Подойдя к углу дома, я почувствовала некий дискомфорт, но особого внимания не предала, хотя привыкла доверять своему внутреннему чутью. Подруги уже приплясывали у открытых окон, а Ирина, сестра невесты, броско накрашенная, в ярком платье, что шло ей как корове седло, ходила павой, поглядывая на нас.

– Ир, вот чего мы сюда пришли, неужели не видишь, как она нос задрала? Правда, не пойму с чего. Вряд ли проведет внутрь.

– Зато потусим и встретимся со всеми.