Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - Джаред Даймонд

Вторая часть включает три главы, в которых рассматривается разрешение споров. В отсутствие централизованного государственного управления и юрисдикции маленькие традиционные сообщества разрешают споры одним из двух способов; первый из них более примирительный, а другой — более насильственный, чем способы, принятые в государственном обществе. Я показываю мирное разрешение конфликта (глава 2) на примере инцидента, в ходе которого ребенок-новогвинеец был случайно убит, а затем его родители и родственники убийцы в течение нескольких дней достигали соглашения по поводу компенсации и эмоционального примирения. Целью таких процессов является не определение того, кто прав, а кто — виноват, но восстановление отношений (или отказ от их восстановления) между членами маленького сообщества, которым предстоит всю оставшуюся жизнь встречаться друг с другом. Я противопоставляю эту мирную форму традиционного разрешения противоречий способу осуществления правосудия в условиях государства: судебный процесс часто бывает медленным, а стороны, участвующие в нем, — часто незнакомые друг с другом люди, которые никогда больше не встретятся, а целью процесса является установление того, кто прав, а кто виноват, а не восстановление взаимоотношений. При этом у государства в процессе имеются собственные интересы, которые могут не совпадать с интересами потерпевшего. Для государства подобная система правосудия — необходимость. Однако традиционное мирное разрешение конфликтов может обладать некоторыми преимуществами, которые было бы полезно ввести в систему современного правосудия.

Если конфликт в небольшой общине не разрешен его участниками мирно, альтернативой является насилие или даже война, поскольку отсутствует государственная система правосудия, которая могла бы вмешаться в спор. В отсутствие сильной политической власти и монополии государства на применение силы такое насилие часто приводит к цепочке убийств из мести. Краткая глава 3 рассказывает о войне в традиционном обществе на примере мелкого столкновения между группами дани, живущими в западной части Новогвинейского нагорья. В более пространной главе 4 я рассматриваю военные столкновения в традиционных обществах по всему миру, пытаясь понять, заслуживают ли они действительно названия войн, почему так велико число их жертв, чем они отличаются от войн, которые ведут государства, и почему вообще войны более распространены у одних народностей, чем у других.

Третья часть книги состоит из двух глав, касающихся противоположных этапов человеческой жизни: детства (глава 5) и старости (глава 6). Спектр традиций воспитания детей в традиционном обществе широк — от весьма жестких до настолько снисходительных, что они были бы сочтены недопустимыми в большинстве современных государств. Тем не менее некоторые темы постоянно возникают при взгляде на традиционное воспитание детей. Читатели этой главы, вероятно, восхитятся некоторыми обычаями и придут в ужас от других, а также зададутся вопросом: не стоит ли позаимствовать у традиционных сообществ те или иные методы воспитания детей.

Что касается отношения к старикам (глава 6), то некоторые группы, особенно кочевые или живущие в особо суровом природном окружении, вынуждены отказывать пожилым соплеменникам в заботе, покидать их на произвол или убивать. Зато другие группы обеспечивают своим престарелым членам гораздо более удовлетворительную и продуктивную жизнь, чем большинство обществ западного типа. В число факторов, определяющих эти различия, входят условия окружающей среды, польза, приносимая стариками, а также ценности и обычаи данного сообщества. В современном обществе чрезвычайно увеличившаяся продолжительность жизни и резко снизившаяся полезность стариков создают в нашем обществе немало трагедий, и отношение к престарелым в некоторых традиционных сообществах могло бы послужить нам примером.

Четвертая часть, состоящая из двух глав, посвящена различным опасностям и реакции на них. Я начинаю (глава 7) с описания трех действительно или потенциально опасных случаев, которые произошли со мной на Новой Гвинее, и рассказываю, что я в результате узнал об общепринятом отношении традиционных народностей к подобным ситуациям; я восхищаюсь этим отношением, которое называю “конструктивной паранойей”. Столь парадоксальным словосочетанием я обозначаю постоянное осознание важности мелких происшествий или знаков, которые в каждом отдельном случае несут лишь небольшой риск, однако повторяются тысячи раз на протяжении жизни человека и, если на них не обращать внимания, в конце концов могут оказаться вредоносными или фатальными. “Несчастные случаи” не происходят случайно и не являются результатом невезения: все события рассматриваются как имеющие определенную причину, так что возможные причины нужно отслеживать и всегда быть начеку.

Следующая, восьмая, глава описывает типы опасностей, неразрывно связанных с жизнью традиционных сообществ, и различные способы реакции на них. Как мы увидим, наше современное восприятие опасностей и реакция на них в некоторых отношениях фундаментально иррациональны.

Заключительная, пятая, часть состоит из трех глав, которые посвящены темам, которые занимают центральное место в жизни человека и претерпевают быстрые изменения в современном мире: религии, языку и здоровью. Содержание главы 9, в которой речь пойдет об уникальном феномене, свойственном исключительно человеку, — религии, непосредственно вытекает из предыдущих двух глав, где говорится об опасностях, потому что наш постоянный поиск причин опасностей может явиться основанием для возникновения религии. Почти повсеместное распространение религии в человеческом обществе говорит о том, что она выполняет важные функции независимо от того, истинны ли ее догматы. Однако относительная важность выполняемых религией функций меняется по мере развития человеческого общества. Интересно поразмыслить над тем, какие же функции религии имеют шанс стать самыми важными в наступающие времена.

Язык, как и религия, — уникальная особенность человека; он часто рассматривается в качестве самого важного отличия человека от других животных. Хотя в мире небольших сообществ охотников-собирателей среднее число говорящих на том или ином языке колеблется от нескольких сотен до нескольких тысяч, члены многих из них говорят на нескольких языках. Современные американцы часто полагают, что многоязычие не следует поощрять, поскольку оно, как считается, затрудняет ребенку овладение языком и мешает интеграции иммигрантов. Однако последние исследования показывают, что владеющие несколькими языками люди на всю жизнь обретают когнитивные преимущества. Впрочем, языки сейчас исчезают так быстро, что, если современная тенденция сохранится, 95% существующих в мире языков умрут или станут умирающими в течение столетия. Последствия этого несомненного факта оцениваются столь же противоречиво, как и последствия владения несколькими языками: многие приветствовали бы сохранение в мире всего нескольких широко распространенных языков, в то время как другие указывают на преимущества, которые разнообразие языков приносит и обществам, и отдельным людям.

Последняя, одиннадцатая, глава имеет для нас сегодня наиболее прямое практическое значение. Большинство из нас, граждан современных государств, умрет от неинфекционных болезней — от диабета, гипертонии, инсультов, инфарктов, различных форм рака и т.д. Эти болезни мало или вовсе неизвестны народностям, которые ведут традиционный образ жизни; впрочем, члены этих сообществ часто начинают болеть ими через одно-два десятилетия после приобщения к западному стилю жизни. Очевидно, что западный стиль жизни порождает перечисленные заболевания, и мы могли бы снизить свои шансы умереть от них, если бы смогли минимизировать факторы риска. Для иллюстрации этой мрачной истины я привожу два примера — гипертонии и диабета второго типа. Оба эти заболевания зависят от генов, влияние которых было бы благоприятным в условиях традиционного образа жизни, но становится фатальным в условиях жизни западного типа. Многие современные люди, осознав эти факты, соответственно изменили свой образ жизни, увеличив тем самым ее продолжительность и улучшив качество. Таким образом, если болезни убивают нас, то происходит это, так сказать, с нашего собственного разрешения.

Наконец, эпилог книги завершит круг, который мы начали в прологе, со сцены в аэропорту Порт-Морсби. Только прибыв в аэропорт Лос-Анджелеса, я начал эмоционально возвращаться в родное для меня американское общество после нескольких месяцев, проведенных на Новой Гвинее. Несмотря на резкие различия между Лос-Анджелесом и новогвинейскими джунглями, значительная часть позавчерашнего мира продолжает жить в наших телах и в нашем обществе. Большие перемены начались всего и ООО лет назад даже в тех регионах, где они начались прежде всего; в наиболее населенных частях Новой Гвинеи они начались всего несколько десятилетий назад, а в некоторых все еще малодоступных районах Новой Гвинеи и Амазонии едва только начинаются. Однако для тех из нас, кто вырос в современных государствах, современные условия жизни воспринимаются как нечто настолько само собой разумеющееся, что нам трудно отметить все фундаментальные отличия традиционных сообществ во время кратких визитов к ним. Поэтому эпилог начинается с перечисления этих отличий, поразивших меня по прибытии в аэропорт Лос-Анджелеса, как они поражают американских детей или жителей новогвинейских и африканских деревень, которые выросли в традиционных сообществах и подростками или взрослыми переселились на Запад. Я посвящаю эту книгу одной из своих хороших знакомых — Мег Тейлор, которая выросла на Новогвинейском нагорье и провела много лет в Соединенных Штатах в качестве посла своей страны и вице-президента Всемирного банка. В разделе “Благодарности” приведены краткие сведения о Мег.