Махабхарата. Рамаяна - Автор неизвестен

[Шантану находит своего восьмого сына]

Был честен Шантану в речах и деяньях,Он был почитаем во всех мирозданьях,

Его прославляли и люди и боги,Отшельник в лесу и властитель в чертоге.

Настойчивый, сдержанный, щедрый и скромный,Являл он величье и разум огромный.

С желанием блага, с душою открытой,Для Бхаратов был он надежной защитой.

Он жил, постоянно к добру тяготея.Казалась белейшей из раковин шея,

Широкими были могучие плечи,Как слон в пору течки, был яростным в сече.

Ничтожным считал он того, кто корыстен,Добро почитал он превыше всех истин.

Ему среди воинов не было равных, —Царю и вождю властелинов державных.

Из всех знатоков, мудрецов и ученых,Он сведущим самым считался в законах.

К нему прибегали, желая охраны,Цари, возглавлявшие многие страны.

При нем, восприняв благочестья условья,Познали отраду четыре сословья[12]:

Судьбы наивысшей был жрец удостоен,Жрецу подчинялся с охотою воин,

Тому и другому служили умельцы,И люди торговые, и земледельцы,

А им угождали покорные шудры, —Таков был закон стародавний и мудрый.

В столице, в чарующем Хастинапу́ре,Блистал государь, словно солнце в лазури.

Владел он, моленьем молясь неустанным,Землей, опоясанною океаном.

Не ведая зла, небожителям равен,Как месяц, был светел, правдив, добронравен.

Как Яма, бог смерти, с виновными гневен,Он был, как земля, терпелив и душевен.

При нем не должны были в страхе таитьсяОт смерти напрасной ни вепрь и ни птица.

При нем не знавали убийств и насилий:Животных лишь в жертву богам приносили.

Он правил, исполненный праведной власти,Людьми, что отвергли желанья и страсти.

Он стал для несчастных и слабых оплотом,Отцовскую жалость питая к сиротам,

Увидел он в щедрости — жизни основу,И правду он сделал опорою слову.

Он, женскую ласку познав, веселился,Но минули годы — он в лес удалился…

Таким же правдивым, познавшим законы,Был сын его, юноша, Гангой рожденный.

Он Га́нгея имя носил в это время,Бог васу, — людское украсил он племя,

Воитель, из лука стрелок наилучший,Отвагой, душою и сутью могучий.

Однажды вдоль Ганги-реки за оленемОхотясь в лесу, увидал с изумленьем

Шантану, что стала река маловодной.Задумался праведник, царь благородный:

«Что сделалось ныне с великой рекою?»И вот, озабоченный думой такою,

Заметил он: юноша, сильный, пригожий,На Индру, Борителя Градов, похожий,

Великоблестящий, высокий и смелый,Вонзает в речное течение стрелы.

Из стрел среди русла возникла запруда, —Под силу ли смертным подобное чудо?

Не сразу Шантану, средь шума речного,Узнал в этом юноше сына родного.

А тот на отца посмотрел, сильнозорок,И создал волшебный, таинственный морок,

И скрылся, отца подчиняя дурману…Очнувшись, тотчас заподозрил Шайтану,

Что сына скрывает речная долина,И Ганге сказал: «Приведи ко мне сына».

И женщиной Ганга предстала земною,Явилась нарядно одетой женою,

Держащею сына за правую руку.Шантану, так долго влачивший разлуку,

Не сразу признал ее в ярком уборе,А Ганга промолвила с лаской во взоре:

«Узнал ли ты нашего сына восьмого?Веди его в дом и люби его снова!

Великий стрелок и воитель победы,Он с помощью Васиштхи выучил веды,

Он сведущ в вождении войск, мощнорукий,В священной науке и в царской науке.

На радость тебе родила я такого, —Возьми же отважного сына восьмого!»

И с юношей, блеском затмившим денницу,Отправился гордый Шантану в столицу.

[Шантану женится на рыбачке Сатьявати]

В столице, похожей на Индры обитель —На город, где жил Городов Сокрушитель,

Был счастлив Шантану, блюститель закона,И сына нарек он наследником трона.

Царевич был вежлив, умен, образован,Отвагой его был народ очарован.

Четыре прошло многорадостных года.Царевич был счастьем отца и народа.

Однажды у влаги, под сенью древесной,Шантану почувствовал запах чудесный.

Окинул он реку внимательным взглядом, —Увидел красавицу с лодкою рядом.

Спросил: «Благовонная, с прелестью кроткой,О, кто ты и чья ты, представшая с лодкой?»

Сказала: «Я дочь рыбака. И удачуЯ в праведном вижу труде: я рыбачу.

Отец мой над всеми царит рыбаками, —Едим, что добудем своими руками».

К прелестнодушистой, к божественноликойВнезапно охваченный страстью великой, —

Пришел он к царю рыбаков, восхищенный:«Отдан мне, — сказал ему, — дочь свою в жены».

Глава рыбаков властелину державыСказал: «Есть обычай, священный и правый, —

Невестой становится дочь при рожденье.Но выслушай волю мою и сужденье.

Коль дочь мою в жены ты просишь с любовью,О царь, моему подчинись ты условью.

Условье приняв, удостоишь ты честиОтца и подаришь блаженство невесте».

«Поведай условье, — воскликнул Шантану, —И знай, что раздумывать долго не стану,

Отвечу я «да» или «нет» непреложно:Нельзя — так не дам я, и дам, если можно!»

А тот: «Сын, рожденный рыбачкой-женою,Да царствует после тебя над страною».

Шантану отверг рыбака притязанья,Ушел, унося в своем сердце терзанья,

Сжигаемый страстью, вернулся, угрюмый…Однажды к царю, погруженному в думы,

Приблизился Гангея с речью такою:«Отец, почему ты подавлен тоскою?

Послушны тебе все владыки и страны, —Какие же в сердце скрываешь ты раны?»

Шантану ответствовал мудрому сыну:«Узнай моей скорби сокрытой причину.

Ты — отпрыск единственный Бхаратов славных,Но смерть не щадит и вожатых державных.

Ты ста сыновей мне милей, но не скрою:Умрешь ты, — наш род прекратится с тобою.

Нужна для продления рода царица,Однако мне трудно вторично жениться.

Бездетен, — согласно уставам старинным, —Отец, что владеет единственным сыном.

Огню возлиянье, труды богомолий —Не стоят потомства шестнадцатой доли.

А ты, столь воинственный, смелый, горячий, —В сражении смерть обретешь, не иначе!

Наш род от стрелы прекратится случайной, —Теперь ты узнал о тоске моей тайной».

Поняв миродержца смятенье и горе,Сын Ганги ушел и с тревогой во взоре

Советнику царскому задал вопросы, —Поведал царевичу седоволосый:

«Шантану понравилась дочь рыболова,Но слишком условие брака сурово».

Тогда к рыбаку, с благородною свитой,Приехал царевич как сват именитый.

Рыбак, по обычаю, вышел навстречу,Приветствовал свата почтительной речью:

«Хоть сын для отца — наилучший ходатай,Невесту отцу с разумением сватай.

Почетно и лестно, скрывать я не стану,Сродниться с блистательным родом Шантану.

Жених-миродержец — награда невесте,И кто от подобной откажется чести?

Не станет наследником царским, однако,Дитя, что родится от этого брака, —

Не сможет соперничать, властный, с тобою,О, бык среди Бхаратов с гордой судьбою!

Ты даже и бога и демона вскореОсилишь, как слабых соперников, в споре!

Об этом подумай. Скажу тебе кратко:Иного не вижу в тебе недостатка».

Радея о пользе отца ежечасно,Ответствовал Гангея твердо и властно:

«Я слово даю безо лжи и коварства,Что станет твой внук повелителем царства!»

Рыбак, добывая для внука державу,Сказал: «Ты защитник Шантану по праву,

Я верю, что будешь ты верной защитойИ нашей Сатьявати, муж знаменитый.

Не жду от такого, как ты, вероломства,Но я твоего опасаюсь потомства».

Услышав сомненье того рыболова,Ответил царевич: «Узнай мое слово.

Клянусь я в присутствии царственной свиты, —О царь рыбаков, эту клятву прими ты:

От царских отрекся я почестей громких.Отвергнув престол, говорю о потомках:

Безбрачья обет возглашаю отныне.Бездетный, — возжажду иной благостыни:

Познав целомудрия свет вожделенный,Войду я в миры, что вовеки нетленны!»

Глава рыбаков задрожал от восторга.«Бери!» — он сказал без дальнейшего торга.

Тогда полубоги, богини и боги,А также святые в небесном чертоге,

Цветы проливая в пространстве надзвездном,Назвали царевича Бхи́шмою — Грозным.

Сказал он Сатьявати: «На колесницуВзойди же, о мать, мы поедем в столицу».

Вот Бхишма, обет возгласивший суровый,Приехал к Шантану с царицею новой.

Восславили Бхишму цари и владыки.«Он — Грозный!» — хвалебные слышались клики.

Шантану сказал с ликованием: «СмелоИсполнил ты труднотворимое дело.

Дарую награду великому сыну:Ты сам своей смерти назначишь годину!»

[Бхишма похищает девушек]