Пятиборец - Сергей Антонов

Ворон заложил над демоном круг, плавно опустился на плечо демона и сложил крылья. Морой и Саймон застыли перед распятием в благоговейном молчании, со склоненными головами и молитвенно сложенными руками.

После долгой молитвы император опустился перед Чашей на колени, произнес над ней заклинание: по темной глади побежали круги. Вскоре рябь улеглась. Кровь Круцифера сделалась блестящей, словно ртуть. На серебристой поверхности возникла панорама ночного города. Вот на залитой лунным светом улицепоявляется высокий человек в странной одежде. В руках он держит длинный сверток. За ним крадутся две темные фигуры. Посверкивают в свете луны кинжал и меч. Убийцы набрасываются на странного человека. Гот выхватывает из свертка меч и первым же ударом рассекает череп одному из нападавших. Тот медленно опускается на землю, бьется в конвульсиях и затихает. Второй наемник действует проворнее — он успевает нанести противнику колющий удар в живот. Мужчина зажимает рукой рану, прислоняется спиной к стене и садится на землю.

—Как я и говорил, мои кинжальщики все проделали безупречно, — самодовольно произнес Саймон.

Ворон недовольно каркнул. Морой продолжал всматриваться в Чашу. На улице появляется человек в странной одежде. Он бросается на последнего наемника и убивает его кинжалом. Затем склоняется над раненым. Яркая вспышка сначала ослепляет гирудов, а затем, по мере восстановления зрения, превращается в юркую ящерицу, словно сотканную из языков пламени. Рассыпая вокруг себя оранжевые искры, она заслоняет собой картину ночной улицы. И вдруг все гаснет. По темной глади Чаши бежит постепенно исчезающая рябь.

—Свершитель жив! — с горечью прошептал император. — Он жив, а значит, с каждой минутой становится все сильнее! И будущее нашей расы находится под вопросом. Убей же его, наконец!

—Вина моя безмерна, брат, — тихо произнес Саймон. — Обещаю, что мы оба изопьем его крови. На этот раз ошибки не будет!

—Я уверен в этом, — едва заметно кивнул император. — И надеюсь как можно чаще извещаться о каждом твоем успехе.

Братья обменялись прощальными поклонами. В то же мгновение лорд Пилгрим начал медленно растворяться в туманной дымке магического сфумато. Через мгновение он исчез, а император подставил локоть слетавшему с распятия ворону.

—Что скажешь, Нигредо? Плохи наши дела? — спросил он нахохлившуюся птицу.

Ответом было молчание.

Андрея разбудил солнечный луч, проникший в темницу через маленькое, похожее на квадратную трубу оконце в толще стены. Спать больше не хотелось. Брюсов осмотрел темницу. Не «Стаффорд». Помещение не больше пяти ярдов в ширину и четырех — в длину. Большую часть его занимала грубо сколоченная деревянная лавка — единственный предмет, который можно было передвигать. Андрей тут же этим воспользовался — перетащил лавку к стене и, взобравшись на нее, выглянул в оконце. Несмотря на то что через него не протиснулся бы даже ребенок, его делил пополам толстый и ржавый железный прут. Попытки что-либо рассмотреть успехом не увенчались. Удалось понять только одно, что день наступил уже давно.

Оставив в покое окно, Андрей сосредоточил внимание на двери. Однако и она была сработана на диво прочно — широкие доски были плотно пригнаны одна к другой, а скреплявшие их железные скобы отличались приличной толщиной. Оставалось лишь улечься на лавке и в ожидании хоть каких-то событий изучать пятна и трещины на потолке. Он задумался над тем, куда попал и почему это произошло.

«Почему» было отчасти ясно: его перемещение в королевство Уайтроуз, наверное, вызвано рукопожатием смертельно раненного отца. Оставалось лишь понять, как тот попал в Лондон из Москвы и почему нарядился в старинную одежду.

«Скорее всего, тем же путем, каким сюда попал я сам... — подумалось Андрею. — Значит, и рассказы об астрологе Якобе Брюсе — не дешевые побасенки, а чистая правда! А вдруг я действительно потомок Брюса, и отец в этом утверждении прав? Так же, как в случае с гороскопом, ведь он просил меня не покидать отель!»

И еще одна загадка — Пресвятая Дева! Первое, что приходит в голову при этих словах — Дева Мария, мать Христа. Но Богородицу никогда не изображают на иконах с крыльями, ведь так? А здесь почему-то Пресвятую Деву называют Маргаритой, и у статуи ее на фонтане есть крылья! Стоп. Ему ведь явилась в каком-то старинном соборе прекрасная девушка с ангельскими крыльями. Уж не она ли та самая Дева Маргарита? А кто же тогда демон с землистым лицом?

После долгих размышлений Брюсов пришел к выводу, что если ангелы существуют, то одно не исключает другого. Ангелы непрестанно воюют с демонами и на земле, и в сердцах людей. Итак, Дева Маргарита — ангел! Пойдем дальше. Дева сказала, обращаясь к нему, что он тот, кого ждали, а демон упоминал какого-то Свершителя. Что это может означать? Кто его знает... Как ни ломал Брюсов голову над этими загадками, ответа так и не нашлось. Вздохнув, он отложил их разгадки на будущее.

Стоило Андрею закрыть глаза, как он снова увидел перед собой бледное лицо незнакомца и хлеставшую из раны на его горле кровь. Итак, он стал убийцей.

Лепет о самозащите в расчет не принимается. Месть за отца — тоже не оправдание. Ведь в тот момент он еще не знал, что бледнолицый кого-то ранил. И как теперь с этим быть? Брюсов встал с лавки и принялся мерить шагами свою темницу.

О ходе времени можно было судить по изменению света в окошке. Сначала он сделался ярче, а затем потускнел. Наступил вечер, а узником так никто и не интересовался. Ему даже не приносили поесть. Когда светлое пятно под потолком потемнело и слилось со стеной, Брюсов впал в уныние. Ему стало казаться, что тюремщики навеки замуровали его в этих четырех стенах, что о нем забыли навсегда. От нечего делать он стал вспоминать друзей-спортсменов. Вот бы сюда Лаврика Корнилова! Он мигом бы разобрался, что к чему, и даже успел бы начистить рожи паре-тройке вояк в серых сутанах. Его никогда не терзали сомнения. Странно, но воспоминание о простоватом друге немного развеселило Андрея. Он уснул без сновидений.

Новое утро не принесло изменений. Теперь узник старался понять, что происходит за стенами его темницы, и жадно ловил любой звук Ничего, кроме неясных шорохов и далеких шагов, различить не удалось. Брюсов сделал то, что делали в подобной ситуации все узники — отыскал на полу острый камешек и прочертил на стене две вертикальные линии. К вечеру он почувствовал сильнейшую жажду, принялся стучать в дверь, чтобы вызвать тюремщиков, но никто так и не пришел. Ему пришлось слизывать языком влагу с каменной стены. Утром он занимался прочерчиванием третьей полосы, когда услышал шаги в коридоре. Лязгнул отодвигаемый засов. В распахнутую дверь вошелстражник с алебардой, а вслед за ним долговязый парень в серой сутане с заткнутым за ухо гусиным пером. Свет факела, который держал в руке стражник, заставил Андрея на мгновение зажмуриться.