Стихи: История наша, Будущее, другие Миры - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

времена наступали:

войн новых мы не начинали,

грозами не грозили,

мухи в саду не убили,

лишь слащавые песни пели

да в глаза друг другу глядели.

В глаза глядели и видели —

друг друга мы не обидели,

честно детей растили,

работали, ели и жили,

кучу добра нажили:

машины, дачи, квартиры…

В космос летели, пилили

звёздные, звёздные дали!

Инопланетян там встречали,

те с нами поговорили.

Они тоже дружненько жили:

слащавые песни пели

землян на завтрак не ели,

а кушали макароны.

И только чёрные вороны

ворчали на всех планетах.

Зато Счастье гуляло по свету!

Мы одевались и раздевались,

а Счастье вгрызалось и не сдавалось:

оно от восторга кричало!

— Оно что-то у нас украло,

но что? — мы не знали точно,

а наши сыны и дочки

в песочнице дружно играли

и копали, копали, копали

то ли песок, то ли чувство.

Пусто в душе твоей, пусто!

Ты прыгнул в свою ракету

и полетел от белого света.

Ты летел в чёрный мрак и думал:

— Теперь то я самый умный! —

а самому было скучно,

в ухо мотив беззвучный

о чьих-то подвигах напевал.

Ты родных и друзей забывал.

Я из прошлого спросила тихонько,

плечо твоё тронув легонько:

— Слышишь меня, космонавт,

ты книжки читал про нас?

Опустил пилот свои плечи:

— Все наши книжки в печах.

— В печах? Зачем, мой хороший?

— Не спрашивай, всё очень сложно,

зло вытравливали с планеты.

— Так у вас и Булгакова нету?

— Нет у нас никаких писателей,

у нас всё хорошо! — старательно

он мою голограмму убрал. —

Просто… жизнь я свою украл! —

и полетел в свою бездну

ни поэт, ни актёр, безызвестный.

Просто остров

Просто был такой остров,

а на дне острова кратер,

и каждый из нас там прятал

свою святую надежду.

Так было прежде.

А сегодня совсем уж просто:

стоит над остовом остров.

Пробраться туда непросто,

но кто в него попадет,

тот там и пропадет.

Пропало там много народу,

особенно в речке убогой,

на дне которой дыра,

а в этой дыре Война,

война без конца и края.

Война, ты Любовь не встречала?

Шумно в дыре и гулко,

пойду туда на прогулку.

Спустилась. Хожу и вижу:

каждый всё ещё дышит.

Ходят по дну реки люди,

они в это время будут

делать простое дело;

спать, есть или белой пеной

пачкать своё лицо.

Где рыба? Ушла на дно.

А на дне океана Вера

сидит и буянит: «За дело!»

Веру поднять бы со дна,

но как-то нога не шла.

А вот вам завтрашний остров:

остов без острова, просто

большая гора в океане,

пустая гора. Не с нами

безмятежные эти горы.

Мёртвые мы. На воле

лишь Надежда, Любовь да Вера

и плавающая фанера.

Сидим, вспоминаем войны.

Облака — не остров, не больно.

Будущее мерещится

Будущее мерещилось куполами,

ангелами с крылами,

искусственными ногами

и даже бабушками с клюками.

А больше всего оно снилось

ядерным, ядерным взрывом

и тарелкой летающей,

никогда не взлетающей.

И было всё в этом мире

очень, очень красиво:

красота церквей с куполами,

ангелов ляпота с крылами,

органы глянцевые искусственные;

бабки с клюками, капустами

закидывающие тарелки летающие,

да деды ни о чём не мечтающие.

И вот, пока будущее лишь мерещится,

кто-то в церквях наших крестится,

ангелы машут крылами,

ноги танцуют. И с нами

наше сегодняшнее неудачное.

Зато тотально прозрачное!

Когда приходят они

Если ты не такой, как я,

то приходит она, королева Дождя

и мочит, и мочит, топит!

Безнадёжно поэт мёртвый смотрит

с небес на всё это дело.

Королева: «Я зла не хотела

своей дорогой планете.»

Но топит она всё на свете!

Города, селения, дети

в какой-то липкой крови.

— Не смотри на них, не смотри! —

шепчут ангелы с неба.

— А мне бы

спуститься

и Воином вновь родиться,

а не дикаркой поэтом.

— Ну да, — глохнет небо. —

Смотри, вот ты вновь родилась не такой, как ты.

Но опять приходят они, королевы Дожди,

и мочат, и мочат, топят,

пеной ядерных взрывов кропят.

Тебя тоже всё это задело.

Опять воином стать не успела?

Ты не печалься, а подожди,

смоют дождем дожди

общеземное горе.

Земля планета не нова.

Таких планет ты видала немало.

Почему ты на них не скучала,

как я? — безбрежное небо вздохнуло,

спать легло и уснуло.

А королева Дождя

Всё топит и топит меня.

Я пропала.

Жаль, я в игры кровавые не играла,

как ты.

— Подожди Дожди, Дожди!

Камень, души, человечек и Вечность во всём правая

Каменные души, каменные сны,

каменная площадь, каменный и ты

камень к камню поставил,

когда город свой ставил.

Камень под камнем на суше,

когда сам его и разрушил.

Камень за камнем — река,

река Времени. И душа,

вспоминая каменные миры:

— Как же быстро они ушли,

даже память их помнить не хочет!

А Вечность о вечном хохочет:

— Камень я в твою душу

кину. Вот будет случай

в жизни моей бесконечной!

Жила душа. Сгинет навечно.

Господа Пурги

Где-то на севере диком

живёт господин Пурги.

Мы ему говорили:

— Пропадом пропади!

Но он забирал, сметая,

души и наши тела.

Умирая, мы твёрдо знали:

на землю пришла Пурга.

Камень брошенный в душу,

проскользнёт и кинется вниз.

Нет ушей, но я слышу:

— Это мы, господа Пурги!

Зло старее планеты,

зло древнее времён.

Откуда оно взялось-то?

И кто его подомнёт!

Металась душа по Вселенным,

калеча господ Пурги.

А они, воскресая из мертвых:

— Пропадом пропади!

И я пропадала. Пропадало

куда-то и Время само.

Умирая и Время знало:

зло почему-то живо.

Где-то на севере диком

ходит голодный зверь,

это Пурга безликий,

вечности пионер.

Руки у нас опускались

и опустились б совсем,

но живя тоже долго, мы знали:

выстроим Пургам барьер!

Видишь, будущее мелькает

(прошли миллионы лет):

ты да я — мы тебе махаем,

дикость мира преодолев!

Время тихо искалечит

Время лечит, время лечит,

время правду говорит,

время душу искалечит,

но душа его простит.

И прощёнными умами

мы идём куда-то вдаль,

обелёнными сердцами

ничего уже не жаль.

— По другому быть не может! —

шепчем идучи себе.

Все свои сомненья сложим.

Что ещё носить в душе?

Время тикает устало,

ему тикать же не лень!

Если б время злое знало,

какой в мире