Тайна его сердца - Карен Бут

– Так нехарактерно для тебя интересоваться моими делами, – съязвила Астрид.

– А для тебя – дать короткий исчерпывающий ответ на вопрос.

Астрид возмущенно хлопнула его по ноге ладонью, и его обдало жаром.

– Ты такой злой!

– Не злой, а прямолинейный. Ты в самом деле много говоришь со всеми подряд обо всем.

– Это куда лучше, чем быть таким замкнутым букой. Ты ничего никому не рассказываешь. – Она искоса посмотрела на него, прищурив глаза.

У нее самое выразительное лицо из всех, что ему доводилось видеть. И самое красивое, конечно.

– И это ужасно раздражает.

Уголки его губ дернулись, выдав желание улыбнуться. Ему нравилось, когда она была в приподнятом и игривом настроении, нравилось, когда она слегка подначивала его.

– Что ты хочешь знать? Я расскажу тебе. – «Расскажу, что мне нравится, как твоя грудь вздымается, когда ты вздыхаешь. Нравится, как ты постоянно собираешь свои роскошные волосы и накручиваешь их на ладонь, а потом отпускаешь, и они рассыпаются каскадом. Нравится, как ты смеешься, беседуя с кем‑то, и твое лицо как будто озаряется солнцем. Но ты никогда так не смеешься рядом со мной».

– Просто поболтай со мной. И не бойся задеть мои чувства.

О, безусловно, он может ранить ее чувства. Как это было в их разговоре, когда он заявил о своем желании выйти из проекта из‑за нее. Но ведь и она тоже может причинить ему боль. А ему совсем не хочется ни того ни другого.

– Ты задаешь слишком много вопросов личного характера.

– Просто я пытаюсь понять тебя. Ты – загадка.

– И ты считаешь, что можешь разгадать меня?

– Не сомневаюсь в этом. Конечно, придется потратить на это некоторое время, но я соберу этот пазл.

Клэй понимал, что она намекает на Делию. Астрид ведь уже интересовалась ею. Но его желание защитить дочь от любого, кто может ранить ее чувства, было велико и непоколебимо.

– Ты ведь сейчас говоришь о моей дочурке. Что ты хочешь узнать?

– Это какой‑то трюк? – подозрительно поинтересовалась она.

– Нет. Не обещаю выложить тебе все как на духу, но спрашивай, что хочешь.

– Да? Ну ладно. Как ее зовут? Сколько ей?

– Ее зовут Делия. Ей пять.

– Какая она? Она тебя очень любит?

– Тебя интересует, не ворчливая ли она и стоит ли она в сторонке на вечеринках? Потому что такое было бы странно для пятилетнего ребенка.

Астрид тихо рассмеялась, и от ее смеха в его душе как будто что‑то перевернулось.

– Я имею в виду она замечательная? Она очень умная?

Вообще‑то Клэй не был готов к подобным вопросам, но с удивлением признался себе, что Астрид каким‑то непостижимым образом угадала то, что он мог бы рассказать о Делии.

– Да, она очень умненькая. Я уверен, что она пойдет гораздо дальше меня.

– Чем она любит заниматься?

– Она любит книги и обожает играть на улице. Ей нравится все, на чем есть радуга и блестки. Она очень наблюдательная и ловит все буквально на лету.

– Прямо как ее папочка.

– Да, точно, я действительно очень люблю радугу.

Астрид снова рассмеялась.

– Я не об этом. А о том, что ты наблюдательный. Тебе нравится внимательно смотреть, оценивать, а потом уже решать, что делать.

– Да, так и есть.

Клэя изумила ее проницательность, особенно с учетом того, что они знакомы всего пару месяцев. Она очень четко описала его натуру. Чтобы не допустить ошибку, он всегда как следует изучает и анализирует информацию и лишь потом принимает решения и составляет план действий. И усилия его всегда окупаются с лихвой. За то время, когда он был беспечен и неосмотрителен, следуя зову сердца, он заплатил высокую цену.

– А что насчет матери Делии? Миранда кое‑что рассказывала о ней. Мне очень жаль.

Какую бы эйфорию ни испытывал Клэй рядом с Астрид, от нее не осталось и следа при упоминании о его неудачном браке. О чем вообще думала Миранда, когда делилась подробностями его личной жизни с Астрид?!

– Давай сменим тему. – Ему не хотелось грубить, но и объяснять, как такое могло произойти, тоже желания не было. Его ответы лишь повлекут все новые и новые вопросы, поэтому тему надо закрыть и больше к ней не возвращаться.

– Я так и знала, что быстро зайду с тобой в тупик.

Клэй резко повернулся к Астрид – терпеть такое напряжение, да еще вместе с волнением перед церемонией, он больше был не в состоянии.

– А как насчет тебя? Почему бы тебе не рассказать о себе? Я лишь знаю, что ты и моя сестра были замужем за одним мужчиной.

– Я думала, что мы и так говорим обо мне слишком много. Ты же сам сказал десять минут назад.

– А что твое детство? Юность? О них ты не распространяешься. Что тебе нравилось в детстве?

Ему не составило труда представить Астрид девочкой – легкой, воздушной, в розовом платьице, этакой мечтательницей и фантазеркой.

– Не рассказываю, потому что детство у меня было трудное.

А вот этого он не ожидал. Полагал, что у нее было безоблачное детство, хорошее воспитание…

– Не надо говорить об этом, конечно, если не хочешь.

Они взглянули друг на друга одновременно, и даже за мгновение он успел заметить в ее глазах боль и вдруг осознал, насколько она ранима.

– Нет. Будет честно, если я расскажу. Ты же поделился со мной о Делии. – Астрид откашлялась. – Я младший ребенок в семье и единственная девочка из шести детей. Все детство я угробила на то, чтобы привлечь к себе внимание отца и братьев, но они лишь отстранялись от меня, вроде как чтобы уберечь.

– Звучит не так уж и плохо. Это же естественно – оберегать того, кого любишь, заботиться о самом слабом. Младшая дочь и сестра – в тебе видели ту, кто ты есть.

– У меня не было желания провести жизнь на самой высокой полке, словно я хрупкая китайская ваза. Все, чего мне так хотелось, – быть в гуще событий.

Астрид хотелось объяснить, что она пыталась одеваться как братья – в майки и джинсы, играть с ними наравне в футбол. А ее мать, которая нарожала шестерых детей, все ожидая девочку, жаждала, чтобы дочь была женственной и нежной. Но только Астрид была против. Поэтому в семье постоянно возникали трения и раздоры.

– Я постоянно чувствовала себя чужой в собственном доме. А в школе продолжилось то же самое. Мальчишки считали меня уродиной, из девчонок тоже было немного