Убить легко - Агата Кристи

Бриджит толкнула калитку, и они подошли к крыльцу.

В следующий момент передняя дверь распахнулась. На пороге появилась пожилая женщина.

По мнению Люка, она полностью соответствовала представлению о деревенской старой деве. Ее худая фигурка была облечена в аккуратный твидовый костюм и серую шелковую блузку с брошью из желтоватого топаза. На голове с достоинством восседала шляпка. У мисс Уэйнфлит было приятное лицо, а глаза за стеклами пенсне светились живым умом. Весь ее облик напомнил Люку тех проворных черных коз, которых он видел в Греции. Она взглянула на него с легким удивлением.

– Доброе утро, мисс Уэйнфлит, – поздоровалась Бриджит. – Это мистер Фицвильям. – Люк поклонился. – Он пишет книгу о насильственных смертях, деревенских преданиях и вообще о разных ужасах.

– О господи! – воскликнула мисс Уэйнфлит. – Как интересно!

В ее глазах, обращенных на Люка, вспыхнуло любопытство. Она чем-то напомнила ему мисс Пинкертон.

– Я подумала, – сказала Бриджит, и в ее словах снова зазвучала ирония, – что вы могли бы ему помочь. Он хотел послушать об Эми Гиббс.

– О, – выдохнула мисс Уэйнфлит. – Об Эми? Ну да, об Эми Гиббс.

В ее глазах появилось новое выражение, и Люк понял, что она пытается оценить его.

Затем, словно приняв решение, мисс Уэйнфлит открыла дверь.

– Входите, пожалуйста, – пригласила она. – Я могу отложить свои дела на потом. Нет-нет, – закивала она в ответ, видя протест Люка, – ничего спешного у меня нет. Собиралась всего лишь кое-что купить по хозяйству.

В маленькой гостиной все сияло чистотой, приятно пахло лавандой. На каминной полке в жеманных позах красовались пастухи и пастушки из дрезденского фарфора. На стене висело несколько акварелей, две пастели и три вышитые шелком картины. Там же висели фотографии – видимо, племянников и племянниц. Вся мебель отличалась добротностью – чиппендейлский[6] стол, несколько маленьких столиков из светлого дерева и неказистый, неудобный диван времен королевы Виктории.

Мисс Уэйнфлит предложила гостям кресла, потом, извинившись, сказала:

– Я сама не курю, поэтому не держу сигарет, но вы, если хотите, курите, не стесняйтесь.

Люк отказался, однако Бриджит тут же затянулась сигаретой. Мисс Уэйнфлит, сидевшая очень прямо в кресле с изогнутыми подлокотниками, некоторое время изучала своих гостей, потом опустила глаза, вроде бы оставшись довольной.

– Так что вы хотите знать о бедняжке Эми? Это очень печальная история, которая повергла меня в ужасное состояние. Такая трагическая ошибка…

– А не могло ли это быть… э… самоубийством? – осторожно спросил Люк.

– Нет, я ни на секунду не поверю в это. Эми была не из таких.

– А из каких? – напрямик спросил Люк. – Мне хотелось бы услышать ваше суждение о ней.

– Честно говоря, служанкой она была никуда не годной. Но в наше время выбирать не приходится. Спасибо, что нашлась хоть такая. Она все делала наспех и постоянно стремилась уйти погулять. Конечно, она была так молода… теперь все девушки таковы. Они ни о чем не хотят задумываться.

Люк изобразил на лице понимание, и мисс Уэйнфлит продолжила развивать тему:

– Не могу сказать, что мне нравилось ее поведение – слишком дерзкая, хотя не следует говорить о ней теперь плохо, когда бедняжки нет в живых. Это не по-христиански… хотя я не считаю нужным скрывать правду.

Люк кивнул. Он догадался, что мисс Уэйнфлит отличается от мисс Пинкертон логичностью суждений и глубиной ума.

– Она обожала, когда ею восхищались, – продолжала мисс Уэйнфлит. – Бедняжка слишком много о себе возомнила. Мистер Эллсворти – он держит антикварную лавку, хоть и настоящий джентльмен – сделал с нее пару набросков акварелью. Это так вскружило Эми голову, что она разругалась с Джимми Харви, молодым человеком, с которым была помолвлена. Он работает механиком в гараже. Джимми очень ее любил.

Мисс Уэйнфлит помолчала, потом продолжила:

– Никогда не забуду той ужасной ночи. Эми неважно себя чувствовала – сильно простудилась (и немудрено, если носить эти дурацкие шелковые чулки и туфли на тонкой подошве). После обеда она сходила к доктору.

– К Хамблби или Томасу? – быстро спросил Люк.

– К доктору Томасу. Он дал ей бутылку микстуры от кашля, которую она принесла с собой. Что-то совсем безвредное, я так думаю. Она рано легла спать, и где-то, должно быть, в час ночи я услышала ужасные звуки, как если бы кто-то задыхался. Я поспешила наверх и попыталась открыть дверь в комнату Эми, но она оказалась запертой изнутри. Я стала звать Эми, но она не откликалась. Кухарка была со мной. Мы обе ужасно перепугались и выбежали на улицу. К счастью, Рид, наш констебль, как раз совершал ночной обход. Мы позвали его. Он забрался по водосточной трубе на крышу, а оттуда через открытое окно в комнату Эми. Затем отпер нам дверь. Бедняжка! Это было ужасно! Ничего сделать уже было нельзя, и она умерла в больнице через несколько часов.

– Она выпила… краску для шляпок?

– Да, в ней содержится щавелевая кислота, как говорят. Бутылка была примерно такого же размера, что и с микстурой, которую потом обнаружили на умывальнике. Бутылка с краской стояла около ее кровати. Она, вероятно, перепутала их в темноте. Такова была версия следствия.

Мисс Уэйнфлит замолчала. Ее умные глаза внимательно смотрели на Люка, и ему показалось, будто в их глубине скрывается нечто значительное. У него появилось чувство, что она что-то недоговаривает. Вместе с тем он был почти уверен, что Уэйнфлит по какой-то причине хочет, чтобы он это понял.

Потом последовало молчание – долгое и неловкое. Люк чувствовал себя актером, забывшим свою роль. В конце концов он несмело спросил:

– Вы не допускаете мысли, что это самоубийство?

– Решительно нет, – заявила мисс Уэйнфлит. – Если бы Эми задумала свести счеты с жизнью, она приняла бы что-нибудь более подходящее. Краска старая, она, вероятно, хранилась у нее не один год. Кроме того, как я вам уже говорила, Эми была не из таких.

– Тогда что же произошло на самом деле, как вы считаете? – напрямую спросил Люк.

– Полагаю, это просто несчастный случай. – Она поджала губы и глянула ему прямо в лицо.

В тот момент, когда Люк мучительно пытался сообразить, что бы еще сказать, за дверью послышалось мяуканье.

Мисс Уэйнфлит поднялась и открыла дверь, в которую осторожно вошел великолепный рыжий персидский кот. Он приостановился, неодобрительно посмотрел на гостя, потом запрыгнул на ручку кресла мисс Уэйнфлит.

Она заговорила с ним воркующим голосом:

– Откуда ты пришел, мой Пух? Где пропадал все утро?

Это имя показалось Люку знакомым. Где-то он уже слышал о персидском коте по имени Пух.

– Какой красавец. Он у вас давно? – спросил Люк.

Мисс Уэйнфлит покачала головой:

– О нет. Он принадлежал моей ближайшей приятельнице, мисс Пинкертон. После того как она погибла под этими ужасными колесами, я не могла допустить, чтобы Пух попал в чужие руки. Лавиния бы страшно огорчилась. Она просто боготворила его. Действительно красавец, не правда ли?

Люк еще раз выразил свое восхищение котом.

– Осторожней с его ушками, – предупредила мисс Уэйнфлит. – Последнее время они его сильно беспокоят.

Люк ласково погладил кота. Тем временем Бриджит поднялась со стула.

– Нам пора идти, – сказала она.

Мисс Уэйнфлит пожала Люку руку.

– Возможно, мы с вами скоро увидимся, – сказала она.

– Я на это искренне надеюсь, – тепло отозвался Люк.

Ему показалось, что мисс Уэйнфлит озадачена и слегка разочарована. Она бросила взгляд на Бриджит – быстрый, с каким-то намеком. Люк почувствовал, что между женщинами существует взаимопонимание, недоступное ему. Это нервировало Люка, и он пообещал себе как можно скорей добраться до сути.

Мисс Уэйнфлит вышла проводить их.

Люк задержался на минуту на верхней ступеньке, любуясь чопорной красотой местного парка и прудом с плавающими утками.

– Изумительное, нетронутое место, – заметил он.

Лицо мисс Уэйнфлит просветлело.

– Да, вы правы, – оживилась она. – Парк точно такой, каким я помню его с детства. Знаете, мы жили в «Холле», но когда дом перешел моему брату, он не захотел в нем оставаться. По правде говоря, просто не смог содержать его, поэтому дом пошел с молотка. Подрядчик собирался приобрести его, чтобы, как он выразился, «усовершенствовать». К счастью, лорд Уитфилд вмешался в это дело и купил дом. Одним словом, он его спас, превратив в музей и библиотеку, – там и вправду все осталось практически нетронутым. Дважды в неделю я выполняю обязанности библиотекаря – безвозмездно, разумеется. Не могу выразить словами, какое это наслаждение находиться в родном доме, зная, что его не изуродовали вандалы. Дом и в самом деле прекрасен. Вы должны как-нибудь посетить наш маленький музей, мистер Фицвильям. У нас есть интересное собрание местных предметов быта.