Преступления инженера Зоркина - Виталий Акимов

Он хотел верить ей, так как знал, что она старше и опытнее в житейских делах. Ирина самостоятельно зарабатывает на жизнь, ни в чем не нуждается и, конечно же, ей рашидовские беды кажутся незначительными, не стоящими того, чтобы из-за них нервничать и переживать. Но ведь в данном случае во многом виновата она. Из-за того, что Ирина не пришла на свидание, Рашид потерял контроль над собой. Может быть поэтому, чувствуя себя в какой-то степени «соучастницей», она так горячо убеждает его в виновности матери, в несдержанности и резкости Капитоныча?.. Может быть!

Но Ирина была неплохой физиономисткой. Она догадалась по лицу Рашида, чем он обеспокоен. Тут же провозгласила тост за дружбу, ласково убедив юношу, что выпить ему необходимо, чтобы повысить настроение.

Рашид не заметил, как наступил вечер. Ласки Ирины, перемежающиеся с задушевными разговорами, планами и мечтами, заняли несколько часов. В итоге была продумана «программа действий», разработанная до мелочей, до самых мелких штрихов.

Рашид не рассказывает ни матери, ни Игорю, никому из знакомых, что он больше не работает спасателем. Каждое утро он приходит к Ирине и проводит весь день у нее. Чтобы все выглядело правдоподобно и не вызывало подозрений, он в полмесяца раз приносит Хадиче Салимовне по 25 рублей, то есть столько, сколько ему платили бы на спасательной станции.

Ирина долго и до слез смеялась, узнав, что именно эта сумма являлась камнем преткновения для Рашида, и он с удовольствием проводил бы все часы вместе с ней, но не знает, где достать столько денег.

— Возьми их сейчас! Сразу! — она взяла сумочку, лежавшую на туалетном столике, раскрыла ее и протянула юноше две полусотенные бумажки.

— Возьми, не скромничай, — настаивала она. — Спрячь где-нибудь, только понадежнее. Я бы, конечно, могла давать тебе нужную сумму через каждые две недели, но, мне кажется, в этом есть что-то низкое и тебе будет неприятно.

— Да, но я не смогу скоро отдать этот долг. Я буду откладывать из стипендии и возвращу деньги только через несколько месяцев.

— Зачем ты говоришь глупости, я обижусь и перестану тебя любить, — Ирина даже покраснела от возмущения. — Пойми раз и навсегда, что умением хорошо шить я зарабатываю в несколько раз больше, чем нужно мне одной.

— Ты говорила, что в Киеве у тебя есть мать и маленькая дочка. А здесь — тетка, которой тоже надо помогать.

— Мама научила меня шить — тебе это уже известно. В письмах ко мне она спрашивает, не нуждаюсь ли я в чем-нибудь. Надеюсь, больше по этому поводу говорить не стоит? Ну, а в отношении тетки заботливость твоя заслуживала бы всяческого одобрения, если бы все расходы по дому оплачивала она, а не я.

Так, шаг за шагом, разбивая доводы Рашида, лаская и целуя, Ирина успокаивала его пробуждавшуюся совесть.

— Рашид, ты несносен своей щепетильностью и сверхинтеллигентской мягкостью, — она произнесла эти слова с досадой и чуть брезгливо, точно рассчитав, что в ответ он запротестует, постарается доказать обратное. — Я хочу, чтобы ты был сильным, шел напролом — таким я тебя представляю, и у тебя для этого есть все данные.

— Хочешь, я научу тебя зарабатывать деньги, много денег? — Ирина открыла в улыбке ровные мелкие зубы.

Она глядела на Рашида в упор, а он, вмиг взволновавшись, почувствовал, что Ирина скажет ему сейчас что-то очень сокровенное и важное.

Но глаза ее вдруг потухли, она лениво откинулась на подушку, разбросав руки в стороны, сказала каким-то до предела безразличным голосом:

— Впрочем, потом. Сейчас еще рано говорить об этом.

Слова, произнесенные Ириной, почему-то напомнили Рашиду утренний телефонный разговор. Юноша подвинулся ближе:

— Ты говорила, что я должен помочь тебе в беде? Что стряслось?

— Ах, да! Я совсем забыла об этом, ты так расстроил меня... — И она посвятила Рашида в свою историю.

В рассказе фигурировал муж Ирины — развратный человек, пьяница, мот и шантажист. С самых первых дней женитьбы он вел себя непристойным образом, обижал ее, часто не являлся домой ночевать. Она долго терпела, пыталась найти забвение с дочкой, вела себя скромно, часто плакала от незаслуженной обиды. Кто знает, чем бы все это кончилось, не повстречай она друга детства — Володю Безрукова. Володя был влюблен в нее еще в школе. Учась в институте в Москве, он все пять лет лелеял мечту о встрече с Ириной. И вот с дипломом инженера в кармане Володя приехал в Киев, несколько дней настраивал себя, чтобы пойти к ней домой и вдруг увидел ее на Крещатике, красивую, грустную и задумчивую. Володя очень обрадовался. Он оживленно рассказывал о жизни в Москве, с увлечением говорил о Дальнем Востоке, куда получил направление на работу, и вдруг, запнувшись, отчаянно покраснев, сказал:

— Поедем со мной, Ирина!

Володя знал, что она несчастлива в браке, что у нее есть маленькая дочка, и он всем своим любящим сердцем хотел дать Ирине возможность позабыть про горе, зажить в дружбе и согласии.

Она не согласилась поехать вместе с Володей. Она все еще продолжала любить своего мужа Николая, не хотела лишать его дочери, а дочь — отца. Но Володя был так влюблен, так внимателен и заботлив, что она все оставшееся до отъезда время провела вместе с ним.

И однажды в предпоследний день перед отъездом, она после долгих уговоров пошла к Володе домой. Родители его были на работе. Он был робок до застенчивости. Ирина сама привлекла его к себе, сама целовала, наслаждаясь местью мужу и тем, что дарит безумно влюбленному Володе неизъяснимое блаженство.

Ирина не пошла провожать Володю, она боялась самой себя, до ужаса в сердце переживала свое падение. А он точно с ума сошел, он написал прямо на вокзале дикое, сумбурное письмо, пересыпанное страстными фразами, умолял ответить ему, писал, что примчится тотчас и заберет с собой. Письмо пришло на другой день и попало в руки мужу. Николай, пьяный, с налитыми кровью глазами, бросился на нее. Поднялся страшный скандал, соседи пооткрывали окна и двери, злословили по поводу случившегося.

Кончилось тем, что Николай, побушевав, убежал к своим собутыльникам и вернулся пьяным до омерзения часа в четыре утра. Но Ирины и дочки он уже не застал. Тотчас после его ухода Ирина с помощью матери собрала носильные вещи, одела Танечку и уехала в аэропорт. Там она села на самолет и в середине следующего дня уже была здесь, в доме у тетки.

Через неделю появился Николай. Холодный, приторно вежливый и, как всегда, «на взводе», он заявил, что жить с развратницей не намерен, что возбуждает против нее судебный процесс с требованием отдать дочь ему. Николай потряс письмом Володи, сказав, что это — доказательство ее разгульного образа жизни и что суд удовлетворит его требование.

Она выгнала его, а потом горько рыдала, уткнувшись лицом в колени старой тетки, а та ласково гладила Ирину по волосам и советовала отправить Танечку обратно в Киев к бабушке. Так и сделали: тетка уехала к сестре, забрав с собой девочку.

Николай пришел через неделю и опять начал грозить. Он откуда-то узнал, что Танечка в Киеве, намеревался не сегодня-завтра помчаться туда и завладеть дочкой. Но он не уезжал, чего-то ждал, а чего — Ирина не могла понять.

Когда Николай заявил, что не согласится на развод, если Ирина не возьмет на себя все судебные издержки и не оплатит расходы, которые он понес, прилетев сюда, она, наконец, догадалась, почему он третировал ее, не приводя угрозы в исполнение. Она швырнула ему в лицо оставшиеся деньги, выкрикнула, что согласна заплатить за развод, но, ради бога, пусть это произойдет поскорее!

Назавтра он явился точно в назначенный час, как они договорились, чтобы отправиться в суд. Пьяно усмехаясь, Николай заявил, что затевать дело о разводе еще рано, что ему понравился этот большой южный город, и он решил поселиться здесь навсегда.

Он сказал, что нашел для себя квартиру, теперь ему нужно прописаться, а потом обзавестись новой подругой жизни. Он был циничен до предела, когда выкладывал все это в подробностях. Только после того, как основательно устроится, Николай согласен начать дело о разводе. Он говорил долго, щурясь в злой усмешке, и в конце предъявил ультиматум: если Ирине не терпится, пусть подает заявление в суд, а он пустит в ход письмо. Это первое! Второе: он отлично знает, какие у нее золотые руки и как легко она зарабатывает деньги. У него положение намного хуже: техник по холодной обработке металлов, он может рассчитывать лишь на должность сменного мастера на заводе. Пока устроится, пока получит зарплату, много дней пробежит. Поэтому она, как законная жена, обязана поддерживать мужа в трудную минуту. Короче говоря, через неделю-другую Ирина должна перевести на имя Николая деньги. Сколько — это уж на ее усмотрение, но не меньше пятидесяти рублей...

Ирина рассказывала все это, полузакрыв глаза, словно припоминая событие за событием. Голос ее звучал глуховато, нередко в нем прорывались болезненные нотки. Чувствовалось, что Ирина заново переживает свою драму, страшно устала от нее: щеки ее побледнели, волосы разметались по подушке, в глазах застыли слезы. Рашид неумело, неловко попытался успокоить ее.