Зажмурься покрепче - Джон Вердон

Гурни молча ждал продолжения.

Когда она заговорила вновь, было видно, что ей это дается через силу, словно перед каждым словом нужно преодолевать преграду, как бывает во сне.

— У меня гора с плеч свалилась, что ответственность больше не на мне, — она собираясь сказать что-то еще, но передумала и покачала головой. Гурни понял, что она себя осуждает. Возможно, этим объяснялась ее жажда избавиться от Флореса, и месть казалась ей способом искупить вину перед дочерью?

Спокойно. Не спешить с выводами. Придерживаться фактов.

— Но я же не хотела, чтобы… — Вэл осеклась и замолчала.

— Что вы сами думаете про Эштона? — спросил Гурни, меняя тему в надежде отвлечь женщину от тяжелых мыслей.

Она ухватилась за это как за спасательный круг и охотно ответила:

— Скотт — умнейший, целеустремленный, решительный… — она снова замолчала.

— И какой еще?

— И довольно холодный.

— Как вам кажется, зачем он захотел жениться на…

— На сумасшедшей? — она пожала плечами, но получилось неубедительно. — Может, потому что она была к тому же редкой красавицей?

Он кивнул, но скорее из вежливости. Она продолжила:

— Я знаю, что это прозвучит избито, но Джиллиан отличалась от других. Она правда была особенной, — последнему слову Вэл придала какую-то почти зловещую глубину. — Вы знали, например, что у нее коэффициент интеллекта 168?

— Впечатляет.

— Да. На тестировании сказали, что никогда не видели балла выше. Дважды прогоняли ее через тест, чтобы убедиться, что нет ошибки.

— То есть в довершение к другим ее качествам Джиллиан была гениальна?

— О да, — кивнула Вэл, чуть оживившись. — А еще она была нимфоманкой. Об этом я еще не говорила?

Она внимательно смотрела на него в ожидании реакции.

Гурни сидел, уставившись вдаль, за верхушки деревьев, видневшиеся из-за сарая.

— И от меня вам нужно, чтобы я просто занялся поиском Флореса?

— Нет. Мне нужно, чтобы вы его нашли.

Гурни любил загадки, но у этой истории был привкус ночного кошмара. К тому же Мадлен…

Черт. Стоит только вспомнить ее имя — и…

Она медленно поднималась по еле различимой тропинке, пересекавшей долину, в своем кричащем ярком наряде, ведя рядом велосипед.

Вэл нервно повернулась, проследив за его взглядом.

— Вы ждете кого-то еще?

— Это моя жена.

Они молчали все время, пока Мадлен шла к террасе. Затем женщины обменялись сдержанными кивками. Гурни представил их, упомянув — для видимости конфиденциальности — что Вэл «знакомая знакомого», которая пришла за консультацией.

— У вас здесь тишь и благодать, — произнесла Вэл, и в ее устах эти слова прозвучали так неловко, словно были для нее иностранными. — Должно быть, здесь очень приятно жить.

— Это правда, — ответила Мадлен, быстро улыбнулась и покатила велосипед дальше к сараю.

— Так что? — с беспокойством спросила Вэл, когда Мадлен скрылась из виду за рододендронами в дальней части сада. — Вам нужно знать что-то еще?

— Ей девятнадцать, ему тридцать восемь… вас не смущала разница в возрасте?

— Нет, — отрезала она, подтвердив тоном его догадку, что разница ее все-таки смущала.

— Как ваш супруг относится к идее подключить частного детектива?

— Поддерживает.

— В каком смысле?

— Он поддерживает мое желание форсировать расследование.

Гурни молча ждал продолжения.

— А, вы спрашиваете, сколько он готов заплатить? — ее красивое лицо стало злым.

— Я не об этом.

Она как будто не расслышала:

— Я повторюсь, что деньги — не проблема. И повторюсь, что денег у нас как дерьма, мистер Гурни. У нас бездонная яма дерьма! И я потрачу столько, сколько потребуется! — От ярости на ее кремовой коже стали проступать красноватые пятна. — Мой муж — самый дорогой нейрохирург во всем чертовом мире! Он получает больше сорока миллионов в год. Мы живем в особняке стоимостью двенадцать миллионов. Видели вот эту хрень на моем пальце? — она кивнула на свое кольцо с таким презрением, словно это был позорный нарост. — Эта блестючка стоит два миллиона. Так что, черт вас дери, не заикайтесь при мне о деньгах.

Гурни слушал, сложив пальцы под подбородком. Мадлен успела вернуться и теперь тихо стояла на краю террасы. Как только Вэл замолчала, она подошла к столику.

— У вас все в порядке? — спросила она так буднично, словно вспышка ярости была приступом кашля.

— Простите, — пробормотала Вэл.

— Принести вам воды?

— Нет, я совершенно… я… Нет, хотя вообще-то да, вода пришлась бы кстати. Спасибо.

Мадлен улыбнулась, вежливо кивнула и вошла в дом.

— Смысл в том… — произнесла Вэл, нервно поправляя блузку, — смысл моего избыточного высказывания был в том, что деньги ни с какой стороны не проблема. Значение имеет только цель. Любые средства, какие понадобятся для достижения цели, будут предоставлены. Это все, что я хотела до вас донести, — она плотно сжала губы, будто сдерживая еще один взрыв.

Мадлен вернулась и поставила на стол стакан воды. Вэл взяла его, выпила половину и поставила на место.

— Благодарю.

— Ладно, — произнесла Мадлен, сердито блеснув глазами, — если я еще понадоблюсь, кричите громче.

С этими словами она ушла обратно в дом.

Вэл сидела в напряженной позе, не шевелясь, и внешнее спокойствие явно давалось ей через силу. Но через минуту она наконец вздохнула.

— Не знаю, что еще вам рассказать. Возможно, говорить больше и нечего, остается только попросить вас о помощи, — она перевела взгляд на Гурни. — Вы поможете мне?

И снова — любопытный ход. Она могла бы спросить: «Возьметесь ли вы за это дело?» — но как будто сначала взвесила, как лучше сформулировать вопрос, чтобы труднее было отказать.

Но соглашаться было безумием при любой постановке вопроса.

И он ответил:

— Простите. Боюсь, я не смогу.

Она никак не отреагировала, только продолжила сидеть неподвижно, держась за краешек стола и глядя на Гурни. Ему опять показалось, что она не расслышала.

— Почему? — спросила она тихо.

Он задумался, как лучше ответить.

Во-первых, миссис Перри, вы сами изрядно смахиваете на собственное описание своей дочери. Во-вторых, неизбежная стычка с официальным следствием чревата крупным скандалом. В-третьих, реакция Мадлен на мое решение расследовать очередное убийство будет такой, что у понятия «семейные проблемы» могут открыться новые неприятные глубины.

Но вслух он сказал:

— Мое вмешательство может осложнить ход следствия, и это будет иметь нежелательные последствия для всех заинтересованных сторон.

— Понятно.

По ее взгляду было ясно, что она не готова смириться с таким поворотом. Гурни молчал в ожидании следующего хода.

— Мне понятны ваши колебания, — уточнила Вэл. — На вашем месте я бы тоже не хотела ввязываться. Но я все же прошу вас не принимать окончательного решения, пока не посмотрите запись.

— Какую запись?

— Джек не говорил вам про запись?

— Боюсь, что нет.

— У нас есть видеозапись всего… мероприятия.

— Кто-то снимал свадьбу, где произошло убийство?

— Именно. Все зафиксировано, все до последней минуты. Диск у Хардвика.

Глава 8

Запись убийства

В просторной кухне Гурни стояло два стола. Один, из вишневого дерева, накрывали только для гостей — Мадлен его в такие дни украшала свечами и цветами из сада. А второй, с круглой сосновой столешницей, они называли «обычный стол». За ним они завтракали, обедали и ужинали — когда вместе, когда поодиночке. Обычный стол меньше размером и был развернут к французским дверям на южной стороне. В ясную погоду за ним почти целый день — от рассвета до заката — было солнечно, поэтому они оба здесь любили сидеть и читать.

Они как раз сидели за ним, каждый на своем стуле, когда Мадлен вдруг оторвалась от биографии Джона Адамса. Это был ее любимый президент — видимо, потому что он пытался лечить все болезни ума и тела долгими лесными прогулками. Она подняла взгляд на Гурни и нахмурилась.

— К нам кто-то едет.

Он приложил к уху ладонь, прислушиваясь, но звук раздался только секунд через десять.

— Это Хардвик. Оказывается, у него есть запись со свадьбы, где убили дочь Перри. Он мне ее закинет — я обещал посмотреть, что там.

Мадлен закрыла книжку и уставилась в пространство за стеклянными дверями.

— Скажи, а ты не обратил внимания, что твоя потенциальная клиентка, как бы это сказать… не вполне в себе?

— Я просто собираюсь взглянуть на запись. Ни о чем другом речи не идет. Хочешь, посмотрим вместе?..

Краткое подобие улыбки, видимо, означало отказ. Помолчав, Мадлен сказала:

— Вообще-то, если не стесняться в выражениях, я бы сказала, что она опасный маньяк с полудюжиной психиатрических диагнозов. Не знаю, что она тебе наплела, но уверена, что в ее словах не было и половины правды.