Газета Завтра 432 (9 2002) - Газета Завтра Газета

"В своей жизни я участвовал в ряде войн, другие наблюдал, детально изучал наивыдающихся военачальников прошлого. Но нигде я не видел такого эффективного сопротивления сильнейшим ударам до того времени победоносного противника, сопротивления, за которым последовало контрнаступление, отбрасывающее противника назад, к его собственной территории.

Размах и блеск этого усилия делают его величайшим военным достижением во всей истории".

Справедливости ради, надо добавить в число факторов этой победы еще властную и направляющую волю ставки в лице Сталина, и самое главное — лучшего в мире солдата, имя которого — сибиряк.

Что такое Сибирь? "Что пророчит сей необъятный простор?" Каким усилием веков, поколений и отбора породил священный край сибирские полки?

О гранях и межах Сибири — так назвал свой труд современник молодого Петра I Семен Ремезов, первым вознамерившийся осмыслить особость Сибири. Вот его строки глубинно-народного восприятия Сибири:

"Воздух над нами весел и в мирности здрав и человеческому житию потребен. Ни добре не горяч, ни студен…Земля хлеборобна, овощна и скотна, оприч меду и винограду ни в чем скудно. Паче всех частей света исполнена пространством и драгими зверьми бесценными. И торги, и привозы, и отвозы привольны. Рек великих и средних, заток и озер неисчетно, рыб изобильно множество и ловитвенно. Руд, злата и серебра, меди, олова и свинцу, булату, стали, красного железа и укладку, и простова, и всяких красок на шелки, и камней цветных много и от иноземцев скрыто, а сибиренам неразумно" ("неразумно", стало быть "невдомек").

Чисто сибирский склад мышления — широкий, дельный, государственный и с точным глазомером. Сразу видна порода. С медом Семен Ремезов ошибся. Мед повсюду в Сибири получают. Что до меда из Алтайского разнотравья или Приморья, так они в мире из лучших медов.

Сибирь бросила исполинский вызов уму, силе и находчивости русского народа, и народ принял вызов и одухотворил этот край.

Русскую Сибирь основал Ермак и стал ее первым равноапостольным. Русские и до Ермака много раз воевали Сибирь, но в духовной памяти народа запечатлелся Ермак, ибо он был прежде всего витязем православным, и от него "солнце Евангельское землю Сибир осия". Здесь ключ к пониманию миссии Ермака и тайна всех тайн Сибири. И тогда "к Ермаку повеле Государь написати не атаманом, но князем Сибирским".

Новгородская летопись от 1364 года за 16 лет до Куликовской битвы сообщает: "с Югры приехали новогородцы — дети боярские и молодые люди, и воеводы Александр Абакумович и Степан Ляпа; воевали один по Оби реке до моря, а другая рать воевали по верх Оби". На следующий участники похода на Югру: "заложица церковь каменную Святую Троицу на Редятине улице", в память об удачном походе и на деньги от добычи соболями.

За сто лет до Ермака в 1483 году Иван III послал рать на вогулов и на Обь в Югру. Дружина в основном из русского Севера. Воевали по Иртышу. Но то были военные походы за добычей.

В донесении королю Баторию комендант Могилева доносил, что под стенами города вместе с другими воеводами стоит "Ермак Тимофеевич — атаман казацкий". Документы посольского приказа свидетельствуют за 1581 год, что до похода Ермака его главные атаманы Иван Кольцо, Мещеряк и другие громили ногайскую орду, отучая ее от набегов. Эти войны были тогда откровенно религиозные.

Ермак появился в Сибири с отборной дружиной и священниками. Первый архиепископ Сибири Киприан собрал в 1622 году оставшихся в живых сподвижников Ермака. Они принесли Киприану свои "записки" о походе. По ним Савва Есипов из новгородских бояр написал летопись похода Ермака. Она стала первым литературным произведением Сибири. Летопись Есипова любили в Сибири и переписывали. Сибиряки тогда были почти поголовно грамотны. Но Киприану отказали в церковном прославлении Ермака и дружины. Прославил Ермака в 1636 году архиепископ Нектарий (Василий Теляшов) основатель Нилово-Столобенского монастыря. Государь Алексей Михайлович, крестник Нектария, позже будет провожать пешком его гроб за Москву. Нектарий установил "вселенские поминания" Ермаку и дружине, и "оттоли уставися и до нынешнего лета поминовение вселенское на Москве и зде в Тобольску".

Многие пытались воплотить в искусстве образ князя Ермака, но этот замысел так и не был осуществлен. Приблизился Бажов в "Ермаковых лебедях".

Баратынский — Пушкину. 5-20 января 1826 года:

"Мне пишут, что ты затеваешь новую поэму "Ермака". Предмет истинно поэтический, достойный тебя.… Благослови тебя Бог и укрепи мышцы твои на великий подвиг".

Никто так и не дорос до Ермака. Потому что они не могли осознать, что он, прежде всего, народный князь и апостол.

У ворот Сибири, в Оренбургских степях, Пушкин и Даль будут собирать материал для "Капитанской дочки" — самого совершенного романа в мире. Умирал Пушкин с мыслями о Сибири. Сохранились его наброски для романа о Камчатке. К рождению Пушкина Сибирь уже два века озвучена русскими. Озвучена колокольным звоном, северными былинами о Киевской Руси. Сбившись к очагу в зимовье или остроге первые сибиряки из Русского Севера вместе с казаками пели песни об Илье Муромце, Алеше Поповиче, Дунае Богатыре — исторически о родных братьях Ермака. Гремели военно-морские песни казаков о соколе-корабле "по морю, да и за Дунай". Такова первооснова Сибири, ее истинной былинной сути. Сибирь основана людьми гулящими, стало быть свободными. "Гулящий" — не значит "бродяга"; "гулящий" — социальный тип, права коего закреплены законом и традицией — он вольный человек, статус его равен дворянину. Сибирь, как некогда Дон — русская мечта о "тихой" жизни. "Тихий" и "святой" в старину синонимы, как и "белый" и "праведный". Потому священное Беловодье искали в Сибири. Взыскующие града Китежа, староверы переваливали за Урал. Они верили: там, в "белой Сибири" небо сходится с землею. Они идут звериными тропами, дремучей тайгой, переплывают реки и страстно верят — все стопы их сосчитаны ангелом. Порыв к Сибири и океану — порыв к свободе, жизни чистой, "белой" и справедливой.

Сибирь ни часа не знала крепостничества и никогда не была каторгой. Даже гулаг не справился с ней, как показал 41-й год. Основали Сибирь поморы, новгородцы и казаки. За ними пришла еще одна отборная часть русского народа — староверы, которые измене истинному православию предпочитали самосожжение. Вот когда народ не безмолвствовал, а искал в Сибири Беловодья "без татьбы, воровства, пакости". Здесь искали национальный земной идеал. Староверие — апология русской соборности, где мир — русская семья, Бог — "большак" этой семьи, а казачий круг — идеал общины. Староверам нравились слова Максима Грека: "соблюдайте землю нашу чисту и невредиму от таковых псов"

Еще в 1668 году пушки Соловецкого монастыря возвестили о прямом разрыве русского староверия с византизмом Москвы. Началась десятилетняя осада. Твердыня пала только за неделю до кончины Алексея Михайловича.

Староверы свято верили, что русский патриарх первый по чести во вселенной, что Русь, после осквернения Константинополя османами — единственная в мире носительница истинного Православия и ей нечему учиться на Востоке. Как говорили в старину: "греци изначала лукавы суть". Правкой книг и равнением на нечестивых греков, вступивших в Унию, Никон плюнул в самую душу русского народа.

Карташев напишет: "Генеральное принятие греческого авторитета и греческой (униатской) мерки, было столь же потрясающей и неожиданной операцией для русского самосознания, как и последующая Петровская реформа". Но если Петр не прикоснулся к догматам церкви, заимствовал только формы гражданские и технологию, то Никон покусился на святая святых русского Православия — на Святую Русь, как последнего на земле оплота истинной веры, коим "лукавые греци" не пример.

Слава Аввакума Петрова — "атамана полка Иисуса" началась в Сибири. Аввакум называл себя: "природный русак". Именно таковыми была заселена Сибирь. Аввакум возводил свою борьбу к вековечной войне между племенем Авеля и племенем Каина, обосновавшимся в Москве. Дело Никона, по сути, было глубоко антирусским и разрушительным, несмотря на его помпезные стройки и кощунственные кресты на башмаках.

Сибирь сотворила и закалила Аввакума Петрова, как апостола, мученика и борца. Он напишет в своем "Житии":

"И до Москвы едучи, по всем городам и по селам, во церквах и на торгах кричал, проповедуя слово Божие, и уча и обличая безбожную лесть".

Староверы наводнят Сибирь и укрепят дух края своей исключительной стойкостью.

Два века (XVII и XVIII) Сибирь будет единственной территорией России, где церковные владыки будут пользоваться большей властью, чем воеводы и губернаторы. Главная особость Сибири — дух столичности, грамотности и отсутствие даже в далеких острогах и городках провинциальной затхлости.