Черная вселенная - Макс Максимов

ряд медицинских показаний со всех членов команды для наблюдения за их здоровьем в условиях планеты с гравитацией чуть ниже земной. Показания врачи должны снимать два раза в сутки. Гена планировал еще повозиться с отрезанным черным куском – были у него мысли, что еще можно сделать с этой штуковиной. До собрания они с Альбертом Ивановичем успели провести некоторые эксперименты, о которых Еврин вскоре расскажет коллективу. Толик с программистом все еще работали над изменением расчетов программы ориентирования, а еще Звезда каждые полчаса изучал новые участки построенного лидаром плана местности и, можно сказать, вручную (своими глазами) искал на нем объект, похожий на «Спейс Игл». Искусственный интеллект тоже сканировал снимки лидара, но Толик роботу не доверял, потому что было уже много случаев, когда тот ошибался.

Сейчас все тридцать семь членов экипажа уселись на стулья за столы в столовой – это было самое большое помещение на «Гефесте». Столовая выглядела так: полукруглое помещение радиусом, равным радиусу «Гефеста», а именно семнадцати с половиной метрам, с выкрашенными под светлое дерево стенами и серым полом, на котором были закреплены раскладные пластиковые столы и стулья, имитирующие деревянные. За стеной в другом полукруге находилось техническое помещение, где располагались кухонное оборудование, склад еды, генератор кислорода и система очистки воды для повторного использования – да, фактически, космонавты пьют мочу, а вернее, извлеченное из мочи H2O. Стену эту экипаж шутливо называл стеной подаяния, потому что из специального окна, расположенного в ней, выезжали емкости с пищей.

Храмов вышел к стене. Он оглядел команду – люди развернули стулья так, чтобы быть лицом к руководителю. Еврин сидел на стуле, но не за столом. Сидел в стороне от всех, возле стены подаяния, там, где она стыковалась с внешней стеной корабля. Большинство людей уже переоделись в хлопковые темно-серые комбинезоны, в том числе и Храмов с Евриным. На «Гефесте», можно сказать, было два командира: первый – капитан корабля Максим Храмов, и второй – отвечающий за все, что касается научных исследований, – Альберт Еврин.

– Тянуть не будем, начнем, – сказал Храмов, – Альберт Иванович…

– Да, – быстро и деловито произнес Еврин. Он встал со стула и медленно пошел вдоль стены, сложив руки за спиной. На аудиторию он не смотрел. – Перейдем сразу к сути, – продолжил физик. – Первый исследовательский день принес много новой информации. В том числе и такой, какую никто не мог даже представить. Но обо всем по порядку. Первое, что лично меня удивило, это… Хотя, впрочем, пусть Юля сама все расскажет.

Девушка сидела между Толей и Геной. Она встала и произнесла:

– Многие из вас уже знают, что те образцы воды, которые я исследовала, оказались абсолютно стерильными. И я хочу выразить беспокойство по этому поводу. Условия на Тихой Гавани складываются таким образом, что на ней должна быть жизнь.

– Подожди, – перебил ее Храмов, – с чего ты это взяла? Может, в этой Вселенной вообще не может быть жизни из-за ее фундаментального строения.

– Нет, Максим, – она отрицательно помахала указательным пальцем, – все химические элементы этой Вселенной отличаются от элементов нашей Вселенной, но между собой они взаимодействуют практически так же, как аналогичные им элементы взаимодействуют друг с другом у нас дома. Да, здесь температура замерзания жидкостей иная, и это, пожалуй, самое яркое и видимое различие в химии и физике наших Вселенных, но я, как астробиолог, как кандидат биологических наук, заявляю, что на данном уровне осведомленности о химии материалов Черной Вселенной можно уверенно сказать, что жизнь тут должна быть. Но ее нет.

– Может, есть какие-то скрытые параметры, которые мы еще не поняли? – спросил Марк.

– В теории такое можно представить, но без каких-либо указаний на это мы не можем брать во внимание твое утверждение. Наоборот, все указывает на необходимость наличия жизни на Гавани – здесь есть жидкая вода, здесь нет радиации, а химические элементы взаимодействуют между собой так же, как и в нашей Вселенной.

– Ты в разных местах брала воду? – спросил Мишкин.

– Конечно. Я взяла несколько образцов из луж неподалеку от корабля, несколько из расщелин и у подножия скал. Вся вода стерильна. В Солнечной системе жизнь обнаружена везде, где есть жидкая вода. Даже в пещерах Луны живут бактерии! И в таком случае возникает закономерный вопрос: а почему Гавань – стерильная планета? Почему ее дождевая вода стерильна? Если наличие жизни в мирах с подходящими для нее условиями это стопроцентный факт, то почему тут мы ничего не видим? Я считаю, и меня это очень настораживает, что здесь происходят какие-то процессы, которые либо не дают жизни появиться, либо регулярно убивают ее на этапе формирования. Все, что я озвучиваю, это лишь мое личное мнение. Мнение астробиолога и химика. Можете задавать вопросы.

– Марк прав: скорее всего, есть какие-то параметры, которые все портят, – произнес программист.

– Да? Например? – Юля покосилась на него.

– Не знаю…

– Юля, ты сгущаешь краски, – сказал врач Иосиф Пельчер. – Может, тут нет чего-то, что убивает жизнь, а просто жизнь не появилась? В принципе не появилась. Никогда ее не было.

– Если мы видим среду, в которой должна быть жизнь, а жизни нет, и при этом мы утверждаем, что она просто не появилась, должна быть причина тому, что она просто не появилась. Жизнь не может просто не появиться там, где для нее есть условия. Это правило. Это давно было доказано: Марс, Луна, Европа, Энцелад…

– Что, если в устройстве здешних молекул и атомов есть что-то, что не позволяет сложиться в живую материю? – предположил Храмов.

– У нас есть множество данных об атомах и молекулах этой Вселенной, – сказала Юля, – все эти лаборатории возле выхода из прохода, космический коллайдер… нет, ничто не противоречит возникновению жизни из материи этой Вселенной. Я допускаю, что могут быть скрытые параметры, но на данный момент все указывает на то, что тут должна быть жизнь. Если окажется, что нет никаких фундаментальных параметров, мешающих ей возникнуть или, возникнув в другом месте, поселиться здесь, то мы в серьезной опасности. Ведь если здесь есть что-то, что стерилизует планету, то это что-то уничтожит и нас. И знаете, можно, конечно, сказать, что нет никакой проблемы… что тут просто что-то не так с законами физики и поэтому нет никаких микроорганизмов… что мы просто не знаем, что конкретно тут не так, и, приняв эту точку зрения, рискнуть… но ошибка в этом случае будет стоить нам жизни. Куда разумнее предположить, что на планете работает система очистки от жизни, и в этом случае быть наготове.

– Если тут есть