Черная вселенная - Макс Максимов

– Давай иди, не томи, – торопил ее Толик, – по рации сообщи сразу, как глянешь там в свой микроскоп, договорились?

– Да, – усмехнулась Юля, – договорились.

После того, как выяснилось, что материя в Черной Вселенной отличается от материи нашей Вселенной, страх заразиться чужеземными вирусами, если, конечно, они тут существуют, отпал. Ученые-вирусологи Земли единогласно решили, что опасаться инфекции нет смысла, потому что ни один вирус, способный жить в условиях Тихой Гавани, не сможет прижиться в человеческом организме по огромному ряду причин, которые можно свести к одному тезису – у гипотетической жизни на Гавани и жизни на Земле должна быть разная биохимия.

Девушка присела на корточки и набрала из лужи воды в колбу.

– Ну вот и все, – сказала она, поднимаясь, – полевые работы закончены.

– Лентяи вы, биологи, – Толик махнул рукой, – все в своих лабораториях сидите, задницы отращиваете.

– У меня вообще-то задница подтянутая, – улыбнулась девушка.

– Ладно, ладно, шучу я, – Толя отошел на пару шагов в сторону от «Гефеста» и поставил коптер на зеркало. Девушка за это время поднялась по трапу. Толик стоял спиной к ней. В руках он держал пульт.

– Жди моего сообщения, звездный человек, – услышал Толя голос Юли из рации.

– Давай-давай, биологиня, смотри там в оба. Чтобы не пропустила ни одну инфузорию.

Как только Звезда включил коптер, тот сразу поднялся на несколько метров и завис, ожидая, пока Толя активирует программу маршрута съемки. Спустя пару секунд маршрут был подтвержден. Заработал лидар, и коптер взмыл на двести метров вверх, скрывшись во тьме.

– Гена, – Толик стоял, запрокинув голову, и всматривался в тусклую, еле уловимую взглядом лампочку лидара.

– А-а, – протянул геолог шаляпинским басом.

– Твой бур возьмет такую твердую поверхность? Там зеркала даже не треснули под весом «Гефеста». Видал?

– Видал. Не треснули, – невнятно бубнил Гена, – похоже, что не возьмет, но все равно попробуем. А вот лазер точно возьмет. Но лазером глубоко не залезем.

Поняв, что спутникам требуется поправка на искажение времени, Толик предположил, что, зная ошибку в координатах, можно вместе с программистом попробовать изменить программу, вычисляющую координаты, и сделать ориентирование по спутникам, если уж не точным, как на Земле, то хотя бы более-менее сносным, таким, чтоб координаты давали ошибку в сто-двести метров. Такой точности достаточно, чтоб ориентироваться на Тихой Гавани и чтоб в случае дальней поездки можно было без труда вернуться к «Гефесту». Храмов эту идею поддержал и внес изменения в порядок задач для Толи и одного из программистов.

К нему Толя и направился. Стоя в шлюзе, он услышал голос Юли:

– Звездный человек, прием.

– Ну что там?! Есть что?!

– Ничего нет. Стерильно.

– Эх… жаль.

3. Поездка во тьму

Марк Самсонов был полноват и неуклюж, но обладал идеальным здоровьем, что компенсировало его проблему с лишним весом при отборе кандидатов в сейсмологи сначала на Марс, а потом и на Тихую Гавань. Вместе с одним из техников, Сашей Мишкиным – ровесником Марка, по совпадению таким же полным и неуклюжим, они сидели в ровере, готовясь к первой в этой экспедиции дальней поездке. Мишкин на Марсе не был, но был два раза на Луне и три раза на МКС-2.

Четырехместный ровер имел сзади багажник, в который Марк погрузил сейсмоприемник. По плану им было необходимо отъехать от «Гефеста» на пять километров и установить там датчик, чтобы показания его как можно меньше зашумлялись различными движениями команды, такими как топот от шагов или работа бурмашины Гены.

Мишкин сидел за рулем. Он завел бесшумный электродвигатель и нажал на педаль. Ровер плавно набрал скорость десять километров в час. Машина не имела крыши, но имела лобовое стекло. Сейчас Марк и Мишкин были в общем голосовом чате только с Максимом Храмовым. Видеокамеры располагались впереди на капоте и сзади на крышке багажника ровера, а также на груди у космонавтов. Камеры транслировали изображения на планшетный компьютер Храмова, сидящего в своей каюте.

– Мы выехали, – произнес в чат Мишкин.

– Хорошо, – ответил Храмов.

Ровер миновал размытую границу купола света «Гефеста». Фары машины освещали путь спереди и сзади, а местность сбоку можно было рассмотреть, только если повернуться и подсветить панораму нагрудным фонарем.

– Тревожно тут как-то, – Марк обернулся и увидел позади в желтом свете «Гефест», возвышающийся над плато. По правую руку в нескольких метрах начиналась торосная гряда, вдоль которой ехал автомобиль, а слева, как и спереди, зеркальная равнина уходила во тьму. У Мишкина на поясе висела кобура с пистолетом.

– Тут всем не по себе, – произнес Мишкин, – Костик сказал, что, когда они отошли от «Гефеста» и зашли в темноту, он почувствовал что-то в теле. Какое-то покалывание.

Константин – один из техников, собирающих в данный момент надувной модуль.

– Это он тебе лично сказал? – спросил Храмов.

– Да, он сказал, что сообщит об этом Пельчеру.

Иосиф Пельчер – главный врач на «Гефесте». Старый вредный педант. Настоящий профессионал своего дела! Врач до мозга костей. Лысый, сутулый и щуплый, но в свои шестьдесят лет все еще занимался бегом. Мог пробежать марафон. Всего тут было трое докторов: один широкого профиля – терапевт, как раз таки Пельчер, второй хирург, а третий психиатр.

– Только первый день работ, но я чувствую, что сегодня на собрании будет много докладов, – сказал Марк.

Мишкин свернул чуть левее, чтоб отдалиться от торосов. Техник ощущал дискомфорт от того, что ехал вдоль бесчисленного множества углублений и проходов в этот зеркальный лабиринт. Его богатая фантазия непроизвольно рисовала образы неземных хищных созданий немыслимых форм, которые выпрыгивают из лабиринта, хватают космонавтов своими когтями или щупальцами и утаскивают во тьму. Нервное напряжение тревожило всех участников экспедиции, но особенно волнительно сейчас стало Марку и Мишкину. Фары дальнего света били метров на двести. Равнина раскинулась вдаль, насколько можно было увидеть. Отражение света тянулось желтой полосой по плато, будто линия солнца на морской глади. Кристальные торосы справа скрылись во тьме. Сзади виднелся светящийся «Гефест», и это немного успокаивало. Автомобиль разогнался до тридцати километров в час. Брызги воды летели из-под колес.

Через два километра Мишкин ударил по тормозам, резко повернув руль в сторону.

– Воу! – воскликнул Марк. – Ты чего?!

– Что у вас?! – тут же раздался голос Храмова.

Техник в последний момент увидел впереди расщелину, которую из-за зеркальной структуры было сложно идентифицировать, – в отражении стелящийся по плато свет фар уходил прочь от ровера, и лишь небольшое преломление этой полоски света спасло жизнь двум космонавтам. Мишкин смог остановить